– Блин, Крис, кончай зависать.
Резкий рывок, заставил меня отпрыгнуть назад. Мимо промчалась белая лошадь с пылающими очами. Окно в пластиковой карете отъехало вниз. Оттуда высунулась сердитая девица и закричала:
– Жить надоело?!?
И умчалась дальше. Янка держала меня за локоть и возмущенно сверлила глазами. Что мне было сказать в свое оправдание? Нечего. Мы дождались, когда загорится зеленый, и пересекли площадь. Дальше шла наша любимая улица – Левинка, где располагался наш факультет. Она выводила на Верхнюю Набережную, под которой находился городской пляж. Правда, раньше Левинка была пешеходной, а сейчас нам приходилось жаться от скототранспортного потока к облаченным в стекло и пластик высоткам, что напоминали фантастические замки. На них пестрели как знакомые, так и не знакомые мне названия компаний, увеселительных заведений, бутиков…
Когда мы проходили мимо темно-красного здания, я впервые увидела зомби-человека. Вот это зрелище вогнало меня в настоящий ступор. Он неподвижно застыл рядом с черной табличкой. Золотыми буквами на ней было выбито: «Закрытое акционерное общество «Формальдегид&Ко». О том, что это не швейцар, свидетельствовала тщательно отполированная нижняя челюсть. Уж не знаю, чей извращенный вкус освободил ее от мышц и покрыл золотой вязью под цвет аксельбантов и галунов бордового камзола.
– Й-аан, – протянула я, ошарашенная.
Янка, успевшая сделать несколько шагов вперед, обернулась.
– Ну что еще?
Я не могла отвести взгляд от зомби, а мои зубы отбивали дробь. За его спиной темнели застекленные двери. Окна тоже не светились. Разумеется, в восемь утра такого рода заведения были закрыты. Рабочий день там начинается часов с девяти. А этот монстр значит, что, вместо замка? Что он будет делать, если я туда попытаюсь войти? Съест?
Мне показалось архиважно узнать ответ на этот вопрос. Чтобы навсегда определить свое отношение к этому миру. Словно зачарованная, я подошла к монстру ближе. Янка остановилась рядом и скептически наблюдала за мной. До невозможности труся, я дотронулась до его сжатой в кулак руки. Холодной и очень твердой.
– Ты чего, Крис, зомби боишься? – презрительно фыркнула Янка. – Ничего он не сделает. Он же мертвый!
В подтверждении своих слов, она подошла и пнула его по ноге.
И тут кулак у зомби сжался чуть сильнее, а глаза моргнули – в них загорелись тусклые багровые огоньки.
– Тикай! – взвизгнула я и бросилась прочь, а за мной ринулась не менее перепуганная Янка.
Кто-то засмеялся вслед, кто-то бросил в спину:
– Вот дуры-девки!
Может, и дуры, но я не могла остановиться, пока не добежала до стен родного факультета: милая, еще дореволюционная постройка о трех этажах, чудом уцелевшая в скопище гигантских термитников-дворцов. Даже небольшой скверик сохранился.
Запыхавшаяся Янка выдохнула, горя праведным гневом:
– Ну ты, Мерлина, даешь! Совсем с дуба рухнула?!?
Ох, Янка, даже не представляешь с какой высоты. Но вместо чистосердечного признания я открыла тяжелую дверь экономфака и первой шмыгнула внутрь.
На факультете мы прошли мимо не отрывающейся от телевизора вахтерши в прохладный пустой коридор. Было восемь, но ни студенты, ни преподаватели не торопились следовать расписанию. Предпочитали лишний часик понежиться в кроватях. Мы бы с Янкой тоже поступили так, если бы не эта несчастная дверь.
Аудитория, где нам предстояло держать ответ перед Аллой Сергеевной, находилась на третьем этаже и оказалась предсказуемо открытой. Там еще в начале учебного года сломался замок, но его так и не починили. Да и зачем? Кроме стареньких парт и кафедры для лектора, воровать было нечего. Мы с удовольствием разместились рядом с розетками и включили каждый свою электронику.
Признаться, я несколько тревожилась в ожидании, когда моя Прелесть загрузится. Работала она довольно медленно. Когда я достала из кармашка рюкзака пипетку и вставила в разъем, Янка выразительно закатила глаза и демонстративно отодвинулась подальше от меня. Но я не обратила на ее снобизм внимание. Пока устанавливалась связь с интернетом, я торкнула в Торнадо и привычно раскинула пасьянс. Когда он предсказуемо не сложился, меня уже ожидала на заднем плане моя страничка в ВКонтакте. Я быстро нашла в почте экзаменационные вопросы по деловому общению и озадачено почесала затылок. Из тридцати вопросов как минимум половина вызвала у меня замешательство. Особенно глаз резал один из них: «Антропозомбофобия как деструктивный фактор в жизнедеятельности организации и общества в целом. Профилактика и способы создания толерантного пространства».
Я мгновенно забила ключевые слова в интернет и начала читать. Оказывается, вторую мировую войну в этом мире выиграли не только благодаря мужеству народа, но и огромному количеству жертв, которые страна понесла в первые годы войны. Некто Рокотов Никита Валерьевич пошел по стопам Франкенштейна и разработал уникальный метод, позволяющий оживлять мертвецов. Зомби были практически непобедимы, сильны и выносливы. Единственной проблемой стала их невероятная жестокость. Всех их впоследствии упокоил все тот же Рокотов, используя универсальную энергию или УЭ сокращенно…
Я хотела пройтись по ссылке «УЭ», но Янка меня прервала.
– Хочешь леденец? – проявила она невероятную щедрость, но увидев, что я читаю, скривилась. – Кончай с ума сходить. Нам все равно автоматом поставят.
Сама она играла в зомби-ферму. И кто из нас сходит с ума? Между тем часы уже двигались к девяти, и следовало закругляться с чтением. Решив разузнать про УЭ позже, я принялась дочитывать статью.
Позже ученые выяснили, что причиной агрессивности зомби являлось исключительно насильственное прерывание жизни. Поэтому все кандидаты в живые мертвецы в настоящее время тщательно отбираются. И главным условием для их оживления является естественная смерть. Только в этом случае зомби становятся незаменимыми помощниками, так как сами собой представляют вечные двигатели. Единственным минусом является разложение органики, но благодаря разработкам выдающегося химика Амоновой Илоны Давыдовны эту проблему практически удалось решить. Впоследствии она запатентовала свою технологию и организовала «Формальдегид&Ко», которая в настоящее время относится к крупнейшим трансатлантическим корпорациям мира. Как, кстати, и «Некропром», владельцем контрольного пакета акций которого является семейство Рокотовых.
Зомби прочно вошли в жизнь общества. Вместе с тем до сих пор в массовом сознании существует стойкое предубеждение относительно оживления людей. Люди неохотно дают согласие на использовании умерших родных и близких в качестве движущей силы экономики. Поэтому очень важно проводить среди населения разъяснительную работу и разрушать губительные для процветания страны предрассудки. Просветительную работу нужно начинать уже в школах. А также проводить беседы по месту работы, вести масштабную информационную компанию в СМИ…
– Привет, Кристина. Ну, ты вчера и выдала!
Валька с грохотом отодвинул стул и сел рядом. Я неприязненно посмотрела на этого самодовольного очкарика. А кто виноват? Но он не понял укора в моих глазах. Парень чуть не подпрыгивал от возбуждения:
– Петровна такой скандал закатила! Орала так, что стекла звенели. Марь Иванна ей сказала, что Янка не виновата. Наверняка, это ты, Крис, дверь вчера выбила. Очень ты ей вчера неадекватной показалась. Явилась за полночь, глаза очумелые, одежда порванная, от тараканов шарахаешься… Петровна после этого и на Марь Иванну орать начала. За то, что она тебя вообще на порог пустила. Выговор ей строгий влепила… Короче, Крис, не знаю, как Янке, а тебе вот точно лучше в общагу теперь не соваться. К тому же там в вашей двери дырку уже заколотили и замок на ней другой поставили.
Мы с Янкой переглянулись. И вот чему он радуется?
В это время начали входить и другие ребята. Оказывается, все были в курсе моего вчерашнего идиотского поступка. И мне это совсем не нравилось. Всеобщего восхищения мной несчастной не разделяла только Виктория Лионова – самая красивая и стильная девчонка на потоке, а может, и на всем факультете. Темноволосая, с ярко-синими глазищами и фигурой манекенщицы – по ней сохла половина курса. Окинув меня томным взглядом с поволокой, она растянула губы в презрительную ухмылку:
