Женив его на себе, мама, возможно, могла угомониться и перестроиться.

Иначе ей предстояло падение вниз – причем чем дальше, тем круче.

Олег был ее последним шансом.

А моим шансом – хоть и не последним – вдруг показался дядя Коля.

Сформулировать четко, почему это так, я не могла. Но поняла, что мне надо побывать у него еще раз.

Причем без всяких «напарниц», которые подругами не были.

Задача представляла трудность.

К дяде Коле меня везла Ведьма. Я ехала, ни о чем не думая, не знала адреса, не обратила внимания на номер маршрутки, не расслышала названия остановки.

Если бы я намеревалась прийти туда еще раз, запомнила бы каждый поворот – а так все казалось случайным и я не смотрела по сторонам.

Меня волновало лишь не поставить зацепку на свою роскошную Габриэлу, остальное лежало за кадром.

В памяти остался только высокий дом – и то лишь потому, что в квартале такой был один. А сам квартал я бы не нашла даже с собакой.

Ведь даже грузин, который разменял нам пятьсот рублей на четыре сотни и две пятидесятки, не принуждая что-то покупать, лишь полюбовавшись на мою фальшивую резинку, ничего не решал. Таких в нашем городе было полно и все казались одинаковыми.

По любому мне не оставалось ничего, как опять связаться с Ведьмой.

Когда требовалось, я умела включать дурочку.

Выждав неделю, я подошла к Райке на большой перемене, сделала безразличное лицо и бросила невзначай:

– Ну, и как дела?

– И тебе не болеть, – неприязненно ответила одноклассница.

Было ясно, что она все прекрасно помнит.

Все детали нашего похода и те пятьдесят рублей, которые не простит никогда.

– Когда поедем к дяде Коле?

– К какому дяде Толе? – быстро спросила Ведьма, хлопнув ресницами.

– Не к Толе, а к Коле, – очень спокойно поправила я. – К бывшему генералу, к которому мы с тобой ездили в тот вторник.

– Ты чего-то путаешь, Никитка, – сказала она, глядя мне в глаза с бесстыжей ложью. – Тебя, наверно, новый муж твоей мамочки с утра перевозбудил.

Слова о мамочке я проглотила: момент не подходил для выяснения отношений.

Меня лишь удивило, откуда она знает подробности моей жизни.

– На тебя он даже не взглянет, – равнодушно огрызнулась я. – А я не Никитка, а НикитА и пошла ты в задницу.

Развернувшись на месте, как трактор, я пошла прочь.

– Как бы тебе самой в то место кое-что не вошло, – донеслось вслед.

– По части задницы – это ты у нас мастер, пизда нетраханная, – остановившись на пять секунд, ответила я. – А у меня есть передница.

По тому, как вспыхнуло Райкино лицо, я поняла, что случайный удар попал в точку.

Я слышала от парней, что девчонки, которым хочется и того и другого, но замуж пойти девственницей, активно занимаются ненормальным сексом. Они получают нешуточное удовольствие, но стесняются своих пристрастий.

Сама я подобных не знала, думала, что они существуют где-то далеко.

Видно, Ведьма была из таких, это объясняло ее стервозность.

Она что-то прошипела в ответ, но я не слушала, разговор был исчерпан.

Я поняла, что Райка считает меня такой же бессловесной куклой, как и Анька-Моделька.

Но едва я показала зубы, она поняла свою ошибку и теперь кусала локти.

Ее угрозы я не восприняла всерьез.

Но когда в конце большой перемены все собрались у запертого кабинета биологии, я взглянула на природу вещей с другой стороны.

В нашем десятом классе все давно представляли, что к чему, сейчас в толпе шло неприличное – хоть и безобидное – действие.

Мальчишки приставали к девчонкам, хватали их за разные места – те отбивались со смехом и было ясно, что обеим сторонам одинаково приятно.

Ведьма стояла в стороне от всех в полном одиночестве, что-то молча натыкивала ногтем на смартфоне, и ее никто не трогал.

Это могло иметь объяснение, будь она корягой.

Но Райка имела приятную внешность.

Только сейчас – после обмена уничтожающими репликами – я отметила, что кожа у нее почти такая же чистая, как и у меня. Это подтверждало мои догадки: она тоже получала все нужное.

Будучи почти такой же красивой, Ведьма плюс к тому хорошо одевалась, поскольку жила в полной семье с приличными родителями.

Если у меня имелись единственные эротичные колготки «навыход», то она меняла дорогой эластик только так – появлялась то в черном, то в белом, а то в нежнейшем восмиденовом.

К тому же Ведьмины ноги были красивее моих.

Я умела здраво смотреть на вещи, факт являлся истиной.

Мои нижние конечности превышали все похвалы, но у Райки они были и длиннее и ровнее и наполненнее в области икры и глаже круглились в коленках.

Однако нескромных знаков внимания ей не уделяли.

Отметив это сейчас, я как-то резко вспомнила, что однажды – еще осенью – подслушала разговор мальчишек. Они стояли на площадке верхнего этажа и громко обсуждали девчонок, а я поднималась по лестнице и они меня не видели.

Обсуждатели были из числа познавших все тайны отношений между мужчинами и женщинами. Услышав тему, я остановилась на предыдущем этаже: парни меня не интересовали, но их взгляд казался любопытным.

Ничего нового для себя я не услышала, зато получила конкретную информацию.

Один из самых отвязных парней сетовал, что он давно бы «отымелРайку-Ведьмачку во все места и всеми способами», но ее никому не рекомендует трогать даже пальцем. По его словам, обычная с виду девчонка водила дружбу с полностью отмороженными людьми, едва не уголовниками.

Парень сказал, что сам однажды попытался пристать к ней в физкультурной раздевалке, да помешал не вовремя зашедший физрук. А на следующий день после уроков в нему на улице подошел такой тип и сказал такие слова, что теперь он на Ведьму опасается даже лишний раз взглянуть.

Сейчас это вспомнилось и стало понятно, почему она угрожает мне через каждое слово.

Я, разумеется, ни капли не испугалась, потому что жестокие разборки шли между парнями, а я была девчонкой.

Однако я все-таки подумала, что от Райки стоит отступиться: если она верила в свою неприкосновенность, то вряд ли ее можно было переломить.

Генеральского дядю Колю она, похоже, считала своей монополией и делиться не собиралась.

Но своим упорством Ведьма разожгла мой напор.

Если до попытки договориться я плавала в непонятностях, то теперь четко поняла, что хочу еще раз попасть к дяде Коле и сделаю это во что бы то ни стало.

Умея расставлять точки и запятые, я пришла к выводу, что поехать туда с Райкой не суждено, но я могу выяснить адрес и явиться без договоренности.

Разумеется, при таком варианте мне предстояло врать, но врать я умела – врала, как писала: моя жизнь, мягко говоря, не сильно склоняла к правде.

И еще до звонка на урок я принялась размышлять.

Если в прошлый вторник я заменяла лупоглазую дуру Аньку, то та уже бывала на точке.

Дяди Колин адрес стоило выяснить у нее.

Подумав о том, я подумала, что я – еще бОльшая дура, чем Моделька.

Я полезла на рожон, стала навязывать компанию Ведьме, хотя на обратном пути от дяди Коли мы с ней поговорили очень нехорошо.

Я усложнила себе все на свете, когда можно было просто тихо-мирно выяснить адрес у Аньки. Это бы не стоило вообще ничего.

Если Райка не блистала титаникой мысли – извилины заменяла наглостью – то ее подружка была глупа, как пробка. Все крошки ее ума ушли в двухметровые ноги.

Иногда мне казалось, что Моделька глупее моей мамы – хотя условия для развития интеллекта в наши компьютерные дни были гораздо лучше, чем у родителей.

Стоило подумать о лупоглазой дуре, как она появилась в конце коридора.

Анька вышагивала рядом с запоздавшей биологиней и ноги ее начинались выше, чем покачивалась пустая голова.

Глядя на кукольный шаг – уместный лишь на подиуме – я отметила, что к ногастой кукле тоже никто никогда не пристает. Видимо, ее хранила невидимая тень Ведьмы.