– Да, ты права. Но тогда я не знаю, что и думать.

Наступает тишина, и она пугает меня еще сильнее, потому что если нас не похитили и мы сами сюда не приходили, то больше не остается ни одного логического объяснения тому, как мы здесь оказались.

После нескольких минут тишины, которую прерывали только звуки гнущихся веток и шелест листвы, первым голос подает Артур.

– Я, конечно, может, сейчас глупую вещь скажу, но… – Артур немного замялся, но потом продолжил, – вы хоть когда-нибудь видели похожий лес у нас в стране? Я имею в виду… Вы только посмотрите вокруг.

И мы тут же, словно по команде, начали осматривать все. А он прав. Этот лес не похож ни на один, который я когда-либо видела. Он словно дикий, не тронутый человеком. В основном подобные леса превращают в заповедники или национальные достояния, и, как ни крути, но там все равно чувствовалось присутствие человека. Протаптывали тропинки, делали смотровые площадки, обустраивали места для кемпинга или еще кучу всего для туристов. Но не в этом месте. Здесь словно никогда не ступала нога человека. Мои глаза округляются по мере того, как до меня доходит, к чему клонит друг.

– Ты же не хочешь сказать, что мы… – я не договариваю, потому что чувствую, что если произнесу эти слова вслух, мне придется признать, что это правда. Что, возможно, мы даже не в нашей стране.

– Я ничего не хочу сказать. Это всего лишь предположение. Да и потом, мы же не можем знать все леса наизусть, верно? – Артур начинает нервно смеяться, и видно, что он сам не особо верит в то, что говорит.

– Ладно, мы все равно не можем здесь просто стоять, нам нужно идти, – неуверенно говорю я, и ребята начинают кивать головой в знак согласия.

– Чего? Идти? – Фрэнк срывается на крик и со злостью смотрит на меня. Видно, что он еще не отошел от шока. – Твою мать, Инга, ты вроде самая умная из нас, но сейчас ты несешь полную чушь!

– Тогда что ты предлагаешь, а? Остаться тут и замерзнуть насмерть? Или подождать, пока за нами придет стая голодных волков, которые будут не прочь попробовать нас на вкус? – Я тоже начинаю злиться, потому что в отличие от него я хотя бы что-то предлагаю, а не устраиваю сцены.

Мы смотрим друг другу в глаза, и, думаю, еще немного, и можно будет увидеть молнии, которые мы метаем друг в друга.

– Приятель, прекрати. Сейчас мы все в этом дерьме. Но Инга права. Мы не можем здесь оставаться. Вдруг дальше будет какой-нибудь город, и мы сможем попросить о помощи, – Артур кладет руку ему на плечо, но тот резко ее откидывает.

После нескольких вздохов и матов в мою сторону Фрэнк все же соглашается идти, но не успеваем мы сделать и пару шагов вглубь леса, как в дерево, возле которого я проходила, с визгом влетает стрела. Я резко оборачиваюсь и вижу, что стрела застряла в дереве всего в нескольких сантиметрах от моей головы.

– Что за черт? – Элиот не сразу понимает, в чем дело, но когда друзья замечают стрелу, мы все срываемся на бег.

Я ничего не вижу и не слышу, кроме моего нечеловечески быстрого сердцебиения. И мне даже кажется, что еще немного, и сердце просто вырвется из моей груди.

Впереди бегут Фрэнк и Элиот. Немного позади меня – Артур и Даниэла. Мы не знаем, куда бежим, главное – не останавливаться, потому что встретиться с хозяином той стрелы совершенно не хотелось.

Не знаю, сколько мы пробежали, но мы уже выдохлись и поэтому остановились, все еще не понимая, что только что произошло. Я не могу сказать ни слова, потому что в памяти тут же выскакивает картина стрелы, застрявшей в стволе, которая, я уверена, была бы не в дереве, а в моей голове, если бы я стояла немного ближе.

– Какого черта только что было? – голос Фрэнка сейчас намного выше, чем в обычной жизни. Поэтому звучит он, как у истеричной женщины, заставшей своего благоверного в постели с другой.

– Инга, ты как? Не ранена? – Элиот подходит ко мне и начинает осматривать, цела ли я. Я качаю головой, и он облегченно выдыхает.

– Может, это какие-то охотники или браконьеры? – я наконец-то чувствую, что могу говорить, но мой голос все равно немного дрожит.

– Охотники? Со стрелами? – Артур вскидывает брови, все еще облокотившись на колени, чтобы привести дыхание в норму.

– А как же арбалеты? Их тоже используют, разве нет? – Элиот, как настоящий друг, тут же встает на защиту моей идеи.

– Используют, только это была не стрела от арбалета. Это деревянная стрела, которую использовали для лука где-то лет сто назад, – уверенно заявляет Артур, и теперь время удивляться мне.

– А ты так хорошо ее разглядел, раз уверен, в том, что это не стрела от арбалета? – в моем голосе слышится сомнение, потому что я не понимаю, как он смог за секунду понять, что это за стрела.

– Нет, не хорошо. Но успел заметить, что стрела была деревянной. Такие стрелы не используют для арбалета. Мой отец – большой любитель охоты, и поэтому у нас дома имеется пара экземпляров. Так что я знаю, о чем говорю.

Он немного злится, но старается держать себя в руках, видимо, вспоминая, что еще несколько минут назад эта стрела могла торчать у меня из головы.

– Тогда, может, это охотник, который любит охотиться с луком? – Даниэла пытается меня поддержать, и я слабо ей улыбаюсь, потому что понимаю, что ни один нормальный современный человек не пойдет на охоту в богом забытый лес с луком и стрелами вместо ружья.

А я уже думала, что хуже некуда. Но нет, оказывается, есть. Теперь мы не только застряли непонятно где, но и за нами по лесу гоняется маньяк с луком. Просто потрясающе!

– Все отдышались? Тогда пошли, чем дальше мы уйдем от этого места, тем лучше. – Элиот подает мне руку и помогает подняться.

Мы идем в тишине, никто не может начать разговор. Даниэла шагает под ручку с Артуром немного впереди меня и иногда поглядывает назад. Наверное, чтобы проверить, как я. Я вижу, что она переживает за меня, но сестра упорно пытается сделать вид, будто ей все равно. Я не обижаюсь на нее, это просто ее защитная реакция. Она думает, что если будет делать вид, что ей на меня плевать, то в случае, если со мной что-то случится, ей не будет так больно.

Идти трудно, так как нет никакой протоптанной дороги или тропинки. Но сейчас у меня есть прекрасная возможность лучше рассмотреть место, где мы находимся. Как я заметила до этого, этот лес и правда дикий и нелюдимый, не считая, конечно, маньяка с луком. Но, к счастью, пока шли, мы не встретили ни одного дикого зверя. Когда поднимаешь голову вверх, то почти не видишь неба, настолько здесь высокие ели. Густые ветки преграждают путь солнечным лучам, и из-за этого атмосфера в лесу еще более гнетущая. Высокие ели сильно качаются на ветру и свисают над тобой сверху, напоминая гигантов, которые вот-вот готовы напасть. Деревья, которые упали, видимо, от сильного ветра, теперь покрыты толстым слоем мха, цвет которого настолько насыщенный, что кажется, будто кто-то просто вылил банку краски. В воздухе все еще отчетливо ощущается запах только что прошедшего дождя. И в этом есть какая-то своя красота. Страшная, местами пугающая, но красота.

Я никогда не была в подобных местах и ненадолго ощущаю себя какой-нибудь героиней кино, потому что все, что происходит сейчас, совершенно не может быть правдой.

Не знаю, сколько мы прошли, но лес все не кончался. Мне уже начинает казаться, что он бесконечный и мы никогда не сможем выбраться из него.

Все уже порядком устали, и мы решаем сделать небольшой привал, чтобы немного отдохнуть и решить, что делать дальше. Потому что, скорее всего, скоро станет темнеть, а мы не сможем идти всю ночь. Это слишком опасно, да и мы вряд ли выдержим. Все-таки никто из нас раньше не ходил на такие долгие прогулки или в походы. И уж точно не зимой, в одних только кофтах и без обуви. Но наш недавний марафон по лесу помог немного согреться.

Ребята остановились возле поваленного дерева, на котором уже устроились мы с Даниэлой, Фрэнк со вздохом сел рядом со мной, а Артур рядом с сестрой. Элиот уселся на большом выпирающем корне дерева, что торчал рядом. Несколько минут мы просидели в тишине, каждый погрузился в свои мысли. Но тишину прервал чужой мужской голос за нашими спинами.