Затем они с Лехой вбежали в гостиную с камином. И там первым делом увидели на камине малахитовые часы в бронзовом обрамлении. В игре «Дом Брежнева» эти часы были обозначены, как главная реликвия квартиры Генсека, которая хранилась не в сейфе, а в открытом доступе. Часы Генсеку подарил Луис Корвалан. Спереть эти часы, продать их к чертовой матери, и дальше уж целый год жить безбедно в онлайне. У игроков было пять секунд.

Леша с Хэллом, сделав два шага в глубину генсековской квартиры, сразу оба в четыре руки хвать с камина в гостиной эти бронзовые часы с малахитом. Они были тяжелые. Больше ничего схватить не представлялось возможным.

Отважная домработница уже отодвигала позолоченный стул, которым загородили дверь в генсековский сортир. Можно было истратить еще пять секунд, и тогда вскрыть сейф. Но рискованно. Вполне вероятно, что не впишешься в отпущенное время. А можно было убить домработницу. Но Леха убивать тетку не хотел и потянул Хэлла к выходу из квартиры.

Леха сунул часы под куртку, на грудь. Грудь раздулась. Чертовски хорошо была нарисована игра. Часы бешено колотились.

В хронометраж игроки вписались. Однако когда они спускался в лифте на первый этаж, по всему дому уже была объявлена тревога – домработница вырвалась из сортира и позвонила в охрану. Гэбист проснулся и поднял тревогу. И Леша приготовился к почетной смерти. Обычно смерть в онлайне происходила быстро и безболезненно – неудачника просто расстреливали из онлайн-оружия, какого-нибудь бластера. Но не в этой игре. В этой игре были предусмотрены жестокие пытки в застенках КГБ. Пытки были изощренные: гэбисты, проспавшие нарушителя покоя генсека, раздевали преступника догола и глумились, сколько хотели. Об этом позоре быстро становилось известно всей сети. Леха боялся попасть в застенок на Лубянке и опозориться перед сетевой общественностью. А Хелл на этот случай всегда носил при себе яд мгновенного действия.

Но все на этот раз обошлось. Хэлл, истратив десять очков, устроил в подъезде прорыв канализации, и на голову охранников полилось говно. Охранники засуетились. Стали собирать эту пакость с кафельной плитки совками для мусора. Домработница принесла из ванной духи генсека и брызгала ими вокруг, одновременно принюхиваясь. Леша, благодаря этой панике, проскочил незамеченным с часами под курткой.

Они выскочили на соседнюю улицу, через черный ход в подъезде. Улица выходила прямо на берег Москвы-реки. Вокруг холмились поросшие свежей травой кочки. Никто бы и не подумал, что это столичный район, расположенный строго позади правительственной трассы.

Леха еле отдышался.

Потом они с Хэллом продавали часы Брежнева на виртуальной толкучке и продали их одному бабаю, который собирался увезти шайтан-часы в родной аул и там подарить на свадьбу сыну.

…Увлекшись игрой, Алексей в очередной раз проглядел визит в цех менеджера и очнулся от жуткого крика: «Ты свободен! Вали отсюда!» – хамски кричал менеджер.

Можно подумать, что свобода – это как раз то, чего Лехе не хватает в повседневной жизни!

Уходя, уже собрав свои шмотки, Алексей последний раз с жалостью поглядел на Анечку – тихого кудрявого ангела, – которая работала офис-менеджером и целыми днями разносила кофе в бумажных стаканчиках. За год работы в этом офисе Алексей не перекинулся с Анечкой и парой слов.

Мамусик, наверное, не обрадуется, что Лешенька опять потерял работку, и целыми днями будет слушать тяжелый рок, а вечерами ходить на бесплатные концерты в ЖЭКе. Момент почти трагический, если бы не частая повторяемость. Леша терял работу каждый год.

И в этот почти трагический момент произошло нечто. Ну, Бог его знает, кто все это на небесах планирует. В тот момент, когда на Алексея мутной волной опять нахлынули переживания, перед Лешиной пятиэтажкой затормозил белый «мерседес», из него вышел плотный господинчик в костюме цвета ряженки, и прямо направился в заплеванный Лешин подъезд. Лешина мама как раз лузгала семечки у открытого окна и, увидев господинчика, тяжело задумалась, не промышляет ли проституцией новая жиличка, которая недавно сняла квартиру на их этаже. Потому что нечего делать таким господинчикам в этом доме, если только к девке подняться на пятнадцать минут.

Когда в квартире раздался звонок, Лешина мама вся замерла. Потом на цыпочках подкралась к входной двери и посмотрела в глазок. Так и есть: на лестничной площадке прямо перед входной дверью стоял тот самый розовый господинчик. Наверное, ошибся адресом.

– Вы к кому? – строго спросила Лешина мама из-за двери.

– Я к Алексею. Он дома?

??

– Да где ж ему быть? – со вздохом ответила Лешина мама и приоткрыла дверь.

– Здравствуйте, я Лешин друг. Можно к нему?

Мать посторонилась и пропустила господинчика в прихожую. Господинчик, мгновенно сориентировавшись, рванул прямо к Лешиному кабинету. Видимо, расположение квартиры он знал отлично. Будучи немного не от мира сего, Лешина мама просто не узнала в госте бывшего Лешиного одноклассника Антошку, который жил с родителями в соседнем подъезде, точно в такой же квартире. Просто они съехали давно из этого дома. И вообще съехали далеко от этой страны.

Антон Хавчик – бывший одноклассник Леши, по представлению Алексея, хитрец, если не мошенник, который прикидывается доброхотом, возникал в очередной драматический момент обычно с выгодным предложением поишачить за сто долларов. А отказаться, находясь в плачевном положении – невозможно. Появился Антошка с понтами, как он всегда любил. Для полного фарша ему не хватало только букета цветов.

Антон Марсович Хавчик, молодой человек тридцати лет, в отличие от Леши, давно уважал одну важную истину, которую вдалбливал народу Маяковский: «одиночка – ноль», и вывод: «всегда надо быть в банде».

Он понял это почти без посторонней помощи. Потому что имел умного папу. Его папа, зубной техник и часовщик, был типичный представитель отвергнутого здоровым советским обществом паразитариата. Он был одиночка и потому философ. И когда его мастерскую приходили грабить бандиты, папа всегда с уважением смотрел в их решительные и мужественные лица, держа во рту небольшие слитки золота и платины, сэкономленные на материале заказчика. «Берите фсе!» – твердила жена техника, пока сам Марсий молчал, набравши золота в рот…

Поэтому их сын, наблюдавший за визитами крепких парней сидя за шкафом, рано набрался ума и усвоил мысль о том, что «настоящий человек должен быть в банде».

Теперь у младшего Хавчика была-таки своя банда. Он был в ней почти что главный. И мог позволить себе нанимать исполнителей.

Подслушивать у двери Лешина мама не стала, потому что в высшей степени себя уважала. Она еще помнила, как работала в НИИ инженером и даже научным сотрудником. И поэтому она напряженно продолжала совмещать лузганье семечек с тяжелой умственной работой.

Господинчик вышел от Леши только через два часа. Вежливо кивнул Лешиной маме и проскочил в дверь. Она слышала, как бодро загремели по ступенькам его ботиночки. Она кинулась к кухонному окну, чуть не свалив вниз горшок с геранью, и увидела, как «мерседес», ароматно отрыгнув, покатился по двору в сторону улицы.

– Ле-еш! Чей-то он к тебе? – спросила мама.

– Ничего. Какое тебе дело? – огрызнулся Леша.

– Работу, что ль, предлагал, или как?

– Или как!

Леша был потрясен визитом Антошки не меньше своей матери. События развивались следующим образом. Антон Марсович Хавчик постучал в Лешину каморку, нарушив священные минуты: Леша слушал тяжелый рок. Эта музыка вносила гармонию в его расстроенную душу.

Морда этого мерзавца, которая влезла в кабинет, была розовая, довольная, только что с заграничных Югов.

– Здорово, – сказал Антон. – Медитируешь? Ты сейчас служишь где-нибудь?

– Только сегодня уволился, – отрешенно сказал Леша. – По собственному желанию.