Над столом повисла пауза, но ненадолго. Ровно настолько, чтобы успеть сделать первые выводы.

– Пока все логично,– почесывая голову, проговорил Виктор Павлович.– Но зачем ей этот спектакль?

– Я, думаю, из-за угроз,– нашло на меня вдохновение.– Она, таким образом, решила, столкнув нас лбами, выяснить, кто же хочет ей зла. Я помню, в детстве смотрела кино, не помню, как называется, что-то типа какого-то там приведения в таком-то замке, но сюжет был такой, что главный герой, разыграв собственное убийство, потом спокойно наблюдает за своими гостями и в результате находит преступника, нанятого для его убийства.

– А кукла в ее одежде зачем?– вспомнила о пережитом ужасе Ирина.– Это тоже Ксюша сделала? Не много ли для нее одной?

– Я с тобой согласна. У Ксюши, наверняка, есть сообщник. Одна она вряд ли бы решилась на такой шаг. И им не обязательно может оказаться кто-то из нас. Даже, скорей всего, не из нас, раз она устроила нам проверку. А с куклой у меня только одна версия. Она не хочет, чтобы мы обнаружили тайный проход. Ведь мы именно этого добивались последние двенадцать часов. А что может быть эффективней, чем сильный испуг. Она его и использовала,– я закончила и, довольная собой, откинулась на спинку стула, чтобы видеть лица собеседников.

– Ну, коли все разрешилось, таким образом, тогда и полиция не нужна. Я правильно понимаю?– Екатерина Дмитриевна, слушавшая меня внимательно, как и все остальные, не заметила, как ее сигарета превратилась в пепел, поэтому, достав из пачки новую, раскуривала ее с выражением удовольствия на лице.

– И что нам теперь делать? Если вы, конечно, правы,– сидел с потерянным видом Виктор Павлович.– Ждать, когда Ксюша, узнав, что мы разгадали ее план, сама выйдет? Или нам проще разъехаться?

– Не знаю,– не стала я делиться всеми моими подозрениями и умозаключениями, осознав, что ставлю сейчас жизнь Ксюши под удар.– Но лучше все оставить без изменений. Единственное, что мы должны продолжать, это искать подземный проход.

– Зачем?– округлила глаза Екатерина Дмитриевна, перекинув ноги.– Ты только, что сказала, что нужно все оставить, как есть.

– Интуиция, если хотите. Да и лишние знания не помешают,– не стала я вдаваться в подробности, почувствовав, как тревога расплывается у меня по грудине, опутывая ребра, позвоночник и спускаясь все ниже.

В своей комнате я первым делом стянула с себя свитер, вспомнив, как Екатерина Дмитриевна, проходя мимо, ткнула в вязанную морду оленя мундштуком, который служил ей еще и дополнительным пальцем:

– Стильная штучка.

Не понимая, шутит она или говорит серьезно, я машинально, с глупым выражением на лице, ответила:

– Спасибо. Это Ирина вязала.

– Правда?– а вот удивление ее было настоящим.– Никогда бы не подумала.

– Почему?– вдруг стало мне любопытно узнать, плохое она имеет в виду или хорошее.

– Судя по ее безвкусным нарядам, я никогда бы не подумала, что она способна на создание чего-то в духе импрессионизма,– женщина погладила недооцененного мною оленя, внимательно вглядываясь в рисунок.

Разочаровывать ее я не стала. Рассказать, что именно криворукость Ирины и сослужила ту службу, благодаря которой Екатерина Дмитриевна испытывает сейчас такой восторг, у меня духу не хватило.

– Что делать будем?– раздалось сзади.

Покрывшись мелкими мурашками, я занесла руку над головой, чтобы, обернувшись, обрушить ее вместе с ударом на голову того, кто так неосмотрительно встал на линии огня. Но, соответствуя первой части задумки, вторую пришлось отложить на потом, потому что передо мной стояла Ирина, уже избавившая свое лицо от красочной маскировки, но кое- где все же проступающей красными пятнами.

– Лично я хотела немного поспать,– как только я заговорила о сне, сразу же зевнула.

– Некогда спать,– Ирина отвела мою ладонь ото рта, которой я прикрыла зевоту.– Ты сама говорила, что найти потайной ход будет не лишним.

Она замолчала, что-то лихорадочно обдумывая. Ее щеки неожиданно стали красными (под стать остаткам помады в виде пятен), а на лбу выступила испарина. Я, заинтригованная такими резкими переменами во внешности подруги, ждала.

– Ты, правда, считаешь, что Ксюше ничего не угрожает?– наконец решила она озвучить свои опасения.

– К сожалению, не уверена,– опустила я глаза.– Записки же кто-то писал. А кто, мы пока еще не нашли. Значит и опасность остается. Но мне приносит некоторое облегчение то, что и Ксюша так подумала, поэтому и решила спрятаться.

– Тревожно мне как-то,– поежилась Ирина.– Неспокойно.

– Я тебе верю,– вздохнула я и села на кровать, уставившись в пятно на стене.– Мне и самой не все в моей версии нравится. Знаешь, что меня мучит больше всего? Даже, если Ксюша и скрылась по своей воле, то натолкнуть ее на эту мысль мог и недоброжелатель, который сделал это для удобства осуществления своих угроз.

– А-а-а,– упала на меня Ирина, почти теряя сознания.– Мы с тобой сейчас сидим, беседуем, а Ксюши, может, и в живых уже нет?

– Давай будем думать о хорошем. В полицию обращаться не имеет смысла, потому что они придут к таким же выводам, что и я. И только посмеются над нами. Просто ждать, значит рисковать жизнью Ксюши, мы же не знаем всех обстоятельств ее исчезновения. Остается только одно, искать тот ход, по которому передвигается хозяйка дома, а для этого не обязательно ограничиваться одним кабинетом дедушки. Можно осмотреть весь замок. Те же башни, например.

– Точно. С них и начнем,– оживилась подруга, забегав по комнате.– Ну, быстрей же одевайся.

Оставив мечту постоять под теплым душем, а затем понежиться под теплым одеялом, я обреченно опустилась на корточки, чтобы заглянуть в таинственный чемодан с не моими вещами. В ворохе непонятных тряпок я откопала цветастые шорты подходящей длины.

– Это тоже твоего бывшего хахаля?– занесла я их в поле видимости подруги.

– Не знаю,– раздраженно отодвинула она их.– Лежали в общей куче, я их и захватила. Пригодились же?

Я просунула ноги в шорты, снова поразившись, что они оказались мне в пору. В мою голову закралось подозрение.

– Я чего-то не понимаю?– сощурила я глаза.– Почему все тряпки моего размера?

– А?– забегали глазки у подруги.– А разве это плохо?

Меня осенила мысль, и я снова нырнула в чемодан. Порывшись в нем более внимательно, я поднялась с колен, держа в руках доказательство.

– Это тоже твой бывший носил?– сунула я ей под нос женские трусики.

– Подумаешь,– фыркнула Ирина, сложив на груди руки калачиком, и отвернулась.– Ну, заехала я в секонд-хенд и пару магазинов и что?

– А врать то зачем? И свитер-то она сама связала. И…

– Свитер действительно сама вязала,– не дала мне договорить подруга.– А все остальное из магазина.

– Ты их хоть постирала?– пнула я чемодан.

– Естественно,– нанесла она урон чемодану тем же способом.– Плохо обо мне думаешь.

– Получается, что ты заранее готовилась к поездке, и даже относительно меня все продумала?

– Я сказала тебе правду. С Ксюшей мы разговаривали еще неделю назад, и я поклялась ей приехать с Сережей. Но он не поддавался на уговоры, вот тогда я и подумала о тебе. Но ты тоже могла не согласиться, поэтому я и придумала, что попрошу тебя просто увезти меня, а по дороге или уже прямо на месте, расскажу все остальное. А одежду, действительно, приготовила заранее. Ты обижаешься?

– Глупость какая. На что?– достала я футболку, которая подходила к шортам.– Ты весь магазин скупила?

– Почти,– засмеялась Ирина.– Я и себе кое-что прихватила.

– А Сергей Анатольевич в курсе нашего местоположения?– стало мне не по себе, потому что я привыкла к тому, что в трудный момент он всегда рядом со своим крепким мужским плечом, а если быть точнее, то с корочками представителя доблестной полиции.

– Приблизительно,– без желания ответила подруга,– Захотел бы точно, узнал,– и она опять, под воздействием нервного возбуждения, приступила к измерению моей спальни шагами.– Мы здесь уже почти сутки, а где от него: «Как доехали?» или «Доброе утро, любимая, как спалось?». Нет. Видишь, нет.