– Что тебе? – неприветливо спросил Гиб Аянфаль.

– Да так, – горделиво повёл плечами Багровый Ветер и отступил, хотя строитель продолжал ощущать на себе его изучающий взгляд.

Решив не обращать на это внимания, он протянул карту асайям и сказал:

– Вот, взгляните. Это то, с чем мы будем трудиться с этого дня.

Первым карту взял старший Чаэ, и мгновенно считав её, спросил не без восторга:

– Башня?

Гиб Аянфаль молча кивнул, наблюдая за тем, как карта пошла по рукам. К его облегчению, асайи восприняли новость вполне спокойно. А самые молодые были даже восхищены тем, что им доведётся поучаствовать в возведении столь сложного объекта. Последним карту взял Багровый Ветер. Пробежавшись по ней погашенным взором, он протянул её Гиб Аянфалю и сказал:

– Что ж, значит пора призывать новых строителей. Нас слишком мало для такого труда.

Он безусловно был прав. Но Гиб Аянфаль чувствовал, что просто не может сегодня иметь дело с таким большим числом незнакомых асайев. Чтобы собрать хорошую команду нужно приложить немалые усилия в поиске среди волн. А у него всё нутро сжималось от едва сдерживаемого горя. Он зажмурился и покачал головой, после чего решительно ответил:

– Не сегодня. Пока… разрушим старое. А потом уже можно призывать.

Багровый Ветер покосился на купол, после чего категорично возразил:

– Быстрее было бы с новыми…

– Я же сказал – нет! – не выдержав прервал его Гиб Аянфаль, поднимая упрямый взгляд, – можешь хоть раз меня послушать?!

На его плечо опустилась чья-то рука, и Гиб Аянфаль услышал совсем рядом голос старшего Чаэ.

– Гиб Аянфаль прав. Завершим свой труд сами, а уж потом созовём новых асайев. Время ведь позволяет нам это?

Гиб Аянфаль уверенно кивнул, чувствуя благодарность за поддержку.

– Ну, как хотите, – согласился Багровый Ветер, разводя руками.

Строители, окружили недостроенные залы, которым суждено было в ближайшее время провалиться в небытие потоком потерявшей структуру массы. Их внутренние поля соединились в единое существо, ладони, приложенные к замершим стеблям, раскалились, и они приступили к процессу разрушения. Не успевший затвердеть камень легко подчинялся их воле, и вскоре купол начал медленно проседать, погружаясь в пучину открывшегося канала. Гиб Аянфаль как и обычно руководил потоками, связывающими умы воедино, но собственное растревоженное сознание заставляло его делать это чрезмерно быстро. Он чувствовал, что его волновое правление причиняет строителям дискомфорт, хотя прежде его хвалили как раз за «мягкую руку». Кроме того, он очень боялся невольно передать кому-нибудь из них свои тайные волнения, и потому даже не стал противиться вмешательству Багрового Ветра, который, как и всегда, попытался перехватить на себя больший контроль. Гиб Аянфаль впервые был к этому совершенно равнодушен. Чувствуя непривычную тяжесть труда, он хотел скорее покончить с ним, вернуться в обитель и узнать у Ае, к чему привели его попытки сохранить информацию. Об абе Альтасе он боялся и вспомнить, чтобы его вновь не охватили ужас и горечь утраты.

Впрочем, вскоре ему представился шанс взять небольшую передышку. Канал не мог в один миг принять такое большое количество материи, и потому строители были вынуждены сделать перерыв, чтобы выждать, пока поток растворённого вещества достигнет глубин твердыни и жерло канала освободится.

Гиб Аянфаль обрадовался этому. Повышенный самоконтроль утомил его, и он поспешно скрылся за оградой, чтобы остаться наедине с собой и рассеять тревогу, вновь начавшую расти внутри. Он сел возле скрученного стебля и закрыл глаза. Пыль в жилах текла быстрее, чем нужно, против его воли всё ускоряя своё движение, а внутри вновь установилась зажатая тишина, которую он старался поддерживать.

«Следует обратиться к белым сёстрам», – неожиданно прозвучало в мыслях – «Другие это уже заметили. Лучше пойти к ним самому. Две из них здесь, в замке Сэле».

Гиб Аянфаль проигнорировал позыв Голоса и сосредоточился, скрываясь от волн. Голос, конечно, заметил его нездоровое состояние и сейчас будет призывать обратиться за помощью. А то и сам пришлёт к нему белых сестёр. Гиб Аянфаль не мог такого допустить – в этом случае всё станет известно раньше времени, ведь сёстры непременно заинтересуются тем, что является причиной его недуга. Если бы только здесь была Росер, единственная сестра, которой он доверял так же, как родичам! Но Росер исчезла ещё перед абой Альтасом…

Пылевое сердце сжалось от неожиданно сотрясшего его чувства безмерного одиночества. Гиб Аянфаль зажмурился, чувствуя, что нутро вновь распирает от безумного желания завопить от этой острой боли, причину которой он так пытался спрятать в себе. Что-то жгучее больно опалило щёки. Гиб Аянфаль порывисто провёл ладонью по лицу и, взглянув на неё, увидел следы чёрной пыли. Она тут же с лёгким шипением прошла сквозь пурную кожу. То были пылевые слёзы. До сих пор ему ни разу не приходилось проливать их, а теперь его собственная пыль обжигала глаза и двумя густыми потоками скользила по щекам. На твердынях Онсарры слёзы считались достаточно опасным и болезненным явлением. Растревоженная и ускоренная чрезмерным волнением и нестабильными эмоциями пыль находила себе путь за пределы тела через самое уязвимое место – глаза.

Испуганный своим собственным состоянием, Гиб Аянфаль согнулся, упираясь лбом в горячий песок, застилавший всё вокруг, закрывая лицо одной рукой. Он, не шевелясь, лежал в этой безразличной позе, упорно игнорируя позывы коллективной воли и надеясь, что его никто не увидит, пока он не сможет успокоиться.

«Оставь меня, оставь», – думал он, вжимаясь лбом в поверхность огромной твердыни, которая сегодня казалась ему чужой. Песок медленно плавился под его горячим телом, обращаясь в вязкую массу. А в небе над ним сияла белая Онсарра. Удивительно спокойная на фоне жужжащих волн.

Гиб Аянфаль старался ни о чём не думать, борясь с Голосом, когда вдруг ощутил лёгкое дуновение чужого внутреннего поля. А следом послышались уверенные шаги. Строитель поднял голову, и, прищурившись из-за жгучей пыли, оглянулся. Неподалёку от него остановился Багровый Ветер. Его вопросительный взгляд был прикован к Гиб Аянфалю. Юный асай поднялся, убирая руку от лица и чувствуя себя совершенно опустошённым, чтобы что-либо объяснять. Ему хотелось, чтобы его только оставили в покое.

– Уходи! – крикнул он, не сдерживая вспыхнувшего внутри гнева, – сколько можно меня преследовать?!

Но Багровый Ветер приблизился к нему, с каким-то отстранённым пониманием глядя на расплавившийся вокруг тела Гиб Аянфаля песок. Юный асай отступил от него и сел.

– Уходи, прошу тебя, – бессильно произнёс он, отворачиваясь.

Но Багровый Ветер не ушёл. Он наклонился к Гиб Аянфалю и коснулся пальцами его лба.

– Тебе нехорошо?

В его голосе не было ни капли насмешливости, к которой уже привык Гиб Аянфаль.

– Нет, – он дёрнулся, отстраняясь от протянутой к нему руки. Внутренний голос подсказывал, что этот асай хочет ему помочь, и его-то помощью как раз не следует пренебрегать, но недавнее недовольство не позволяло Гиб Аянфалю так легко довериться пришедшему.

– Пыль внутри тебя очень неспокойна, – проговорил Багровый Ветер, – Я на это сразу обратил внимание, когда ты только пришёл. Это неспроста.

И он как ни в чём ни бывало сел рядом с Гиб Аянфалем. Строитель исподтишка покосился на него, наперекор себе ожидая подвоха. Но рослый асай просто сидел, глядя вдаль и ни о чём не спрашивая.

Гиб Аянфалю начало казаться странным, что он не зовёт белых сестёр и даже ничего не говорит Голосу. Ведь так сделал бы любой желающий помочь. А Багровый Ветер спокоен, как будто вся ситуация кажется ему совершенно обычной. Гиб Аянфаль нехотя чувствовал, что робкое доверие к нему, так неожиданно появившееся, продолжает расти. Не зная, что сделать, он так же устремил взгляд вперёд и произнёс:

– У меня больше нет учителя.

К нему обратился внимательный взгляд тёмных глаз.