«Что-то не так, Яфи? Я чувствую, ты беспокоишься».

«Да, я вспоминаю Лийта», – ответил Гиб Аянфаль, – «Незадолго до своего исчезновения он рассказал мне кое-что. И это очень похоже на то, что я сейчас вижу в волнах».

На лице Гиеджи отразился встревоженный испуг.

– Только не отходи от меня, – вслух произнесла она, – я не хочу остаться тут одна. И помни, что говорили!

Гиб Аянфаль ничего не ответил ей, лишь вновь обратил взор к башне. Лийт рассказывал о зовущей бездне. Её Гиб Аянфалю уже доводилось видеть в утро, когда исчез аба Альтас. А теперь эта бездна довлеет над всей площадью. Он огляделся, вслушиваясь в густые предпраздничные волны. Неужели никто кроме него не улавливает эти смутные позывы? Ведь если стольким асайям грозит опасность, то сила коллективного предчувствия оказалась бы достаточной для того, чтобы ещё вчера перенести сегодняшнее Торжество. Голос Ганагура просто не может такого допустить! Уже давно ни один асай на твердынях Онсарры не становился жертвой случайности, если не считать исчезновений. Любой чувствовал угрозу, которая могла бы в ближайшем будущем нависнуть над головой, и дальнейшее развитие событий зависело всецело от того, проявит ли асай осторожность, или же безрассудно и беспечно кинется навстречу беде.

Но асайи продолжали собираться. Порождаемые многочисленными внутренними полями мыслетоки были наполнены обычным для грядущего празднества настроением, и Гиб Аянфаль понял, что он – единственный, кого охватило неясное предчувствие. Но угрожает ли это ему лично? Нет, ни он, ни его родичи не должны стать жертвами чего бы то ни было.

Но вот все его тревоги перекрыла охватившая площадь волна радости – прибыл Гэрер Гэнци. Он появился из потока света, открывшегося в дальнем конце площади. Его сопровождали консул Гейст, как всегда неприступно спокойная с чёрной кибахой поперёк лица, и консул Сэле, живо озиравший собравшихся асайев.

Асайи расступилась, и властители, пройдя к основанию башни, начали подниматься на высокую террасу, где собирались старшие патриции, в том числе и Ае. Асайи на площади в это время пребывали в особом благоговейном настроении. Гиб Аянфаля невольно охватила эта же волна. Про себя он отметил, что воздействие правителя сегодня намного сильнее, и лишь звучащая на дальнем фоне тревога позволяет ему держаться особняком.

Триада сиятельных прошла мимо них, и только на высокой террасе Гэрер остановился, обернулся лицом к площади и склонил голову перед так же склонившимися асайями. Сэле встал справа от него, а Гейст – слева, складывая руки на груди. Она как будто не обращала ни малейшего внимания на происходящее, и Гиб Аянфаль невольно отметил, что Гэрер Гэнци действительно начисто скрывает звучание её могущественного внутреннего поля, способного заставить трепетать любого.

Рука Гиеджи в это время чуть дрогнула. Она смотрела на синего консула и лицо её выражало смесь любопытства и смущения. Подвинувшись к Гиб Аянфалю, Гиеджи чуть слышно шепнула:

– Отойдём во второй ряд?

Гиб Аянфаль нахмурился, сильнее отделяясь от мыслетоков.

– Там будет хуже видно. А мне нужно посмотреть, как Сэле разбудит башню. Для меня это важно. Спрячься за мной, если тебе… неудобно.

– Да, хорошо, – чуть слышно согласилась Гиеджи.

Она отступила назад и встала за спиной Гиб Аянфаля, продолжая бросать оттуда настороженные взгляды в сторону высокой террасы. Это не ускользнуло от внимания Зоэ. Молодой архитектор подошёл ближе, закрывая Гиеджи с другой стороны и дружески кивая ей. Зато Эньши протиснулся к самому дальнему краю и во все глаза наблюдал за высоким обществом.

– Асайи Онсарры!

Волны вознеслись, объединяя внутренние поля миллионов асайев в единую сущность. Правитель выступил вперёд, окружённый восемью ведущими Рутты, среди которых Гиб Аянфаль по привычке выделил фигуру Ае, облачённого в голубые одежды. Волны всей твердыни взметнулись, наполняясь единой эмоцией, пробуждающей сияющую радость единения и торжества, затронувшую не только каждого присутствующего на площади, но асайев из соседних поселений и городов, так же собравшихся на площадях перед башнями и внимающих к волновым фантомам Триады.

Правитель начал говорить о твердынях и Звезде, о неспешной смене циклов и о том, что прошедший оборот был ознаменован многими успехами для асайев Онсарры, несмотря на смуту, которая могла беспокоить мирных жителей поверхности и небес.

Гиб Аянфаль слушал не очень внимательно, пытаясь высвободиться из общего сознания. Для того, чтобы проследить за опасностью ему нужен был вольный разум, а если он сольётся с воздействием Гэрера, то рискует всё упустить. Гиеджи в это время невольно отпустила его руку, глубже скрываясь в толпе, и Гиб Аянфаль почувствовал себя освобождённым. Он не хотел оставлять сестру, но чувствовал, что если его тревога окажется правдивой, то действовать лучше одному.

– Но перед танцем необходимо пробудить башню! – тем временем произнёс Гэрер Гэнци, – Все наши торжества несут в себе радость, но на этот раз вместе с радостью прибудет и печаль. Это башня должна напоминать нам об исчезнувших. Мысль, сотворившая её, принадлежала исчезнувшему асайю. Однако я не хочу, чтобы она была только печальным символом. Быть может, мы говорим об этом слишком рано, но ни один асай не может пропасть без следа. Все мы пребываем в глобальных волнах, сохраняющих нас на протяжении звёздных циклов и ведущих к Белой Вечности. Как наша Звезда возрождается с началом новой эпохи, так и каждый асай возрождается из пуры, пыли и волн. Так должны будут вернуться и исчезнувшие. Правом пробудить башню обладает всякий, кто строил её, и кто умеет руководить серой пылью. Сегодня оно передано консулу Сэле.

Сэле выступил вперёд, приветствуя асайев не поклоном, а гордо поднятой головой. После чего он вступил на лестницу и начал подниматься к белевшей над площадью громаде. Гиб Аянфаль пристально наблюдал за ним. После того, как правитель сказал об исчезнувших, он уже не мог более сомневаться в своём предчувствии… точно такое же напряжённое состояние было у него в то утро, когда исчез аба Альтас! Башня исчезнувших… Сам он никогда так о ней не думал. Вероятно, он один сейчас беспокоится об опасности. И если это так, то нужно сейчас же предупредить Сэле! Алый консул наверняка лучше Гэрера знает, как уберечь от беды мирных асайев. Он сам того не осознавая сделал шаг вперёд. Гиеджи тут же схватила его за запястье, протиснувшись следом.

– Яфи, ты куда? – с беспокойством спросила она.

– К башне. Там надо помочь кое с чем, – ответил Гиб Аянфаль, так же выступая на лестницу и чувствуя, что уже не может остановиться.

– Но там же вокруг полно патрициев-архитекторов! Думаешь, они не помогут?

– Я её лучше знаю!

Гиб Аянфаль решительно освободился от рук Гиеджи и бегом устремился вверх по лестнице мимо патрициев, с неодобрением взиравших на него как на внезапного нарушителя порядка.

– Янфо! – в один голос закричали позади Гиеджи и присоединившиеся к ней Зоэ и Эньши. Вместе они бросились следом за строителем. Но Гиб Аянфаль бежал намного быстрее них, перескакивая через десятки ступеней, и чувствуя, как внутри всё горит от уверенности в страшной правоте. Кто-то исчезнет. Тот, кто подойдёт к башне первым!

Но когда он поравнялся с высокой террасой, мощная завеса волн буквально охватила его, заставляя остановиться. А Сэле тем временем продолжил путь.

– Гиб Аянфаль, – к строителю обратился сам сиятельный Гэрер Гэнци, стоящий совсем близко, – вам нужно вернуться.

Рядом с ним высится монументальная фигура консула Гейст, стоят гости с соседних твердынь и звёзд, старшие патриции и… Ае. Родич смотрит на него, мысленно требуя послушаться Гэрера. А ещё рядом много техников срединных и глубоких волн. Отчего-то Гиб Аянфаль обратил внимание именно на это. Их непреклонная волновая мощь на миг погасила желания, заставила устыдиться иррационального порыва. Но единственный взгляд, брошенный на уже почти поднявшегося на верхнюю площадку Сэле, вернул всё на свои места.