– Получится? – спрашиваю робко.

– Не могу поклясться на здоровье своих детей, но у нас есть реальный шанс.

Я в шоке гляжу на него: «возможно, через месяц, я могу быть на Воле?» Варианты освобождения тут же включаются на полную и я вижу себя, выходящим из здания суда, в гражданской одежде. Я вдыхаю воздух свободного мира и направляюсь на автобусную остановку. Денег у меня нет, мне ничё не вернули, ну и ладно, спасибо хоть выпустили. Нахожу телефон-автомат и набираю бесплатный номер моего банка. Там еще было тысячу триста на одной из карточек. Может, они не сняли эти деньги? Звоню, говорю так и так, потерял карточку, можете новую выслать? Мне задают контрольные вопросы, я расслабленно на всё отвечаю. Они спрашивают: «Куда вам выслать новую карточку, сэр? На ваш домашний адрес?» Вот здесь проблема. Домашний адрес по карточке, это в Лос-Анджелесе, где я квартиру снимал до переезда. Как я ее там получу? Думаю, думаю… куда же карточку получить? Бля, когда денег нет, то одни проблемы. Но ничего, главное, что вышел, что-нить придумаю… Щас, щас, че-нить придумаю…»

Мистер Ланелл вывел меня из грёз.

– Но, хочу тебе сказать, что за всю свою практику, а это более двадцати пяти лет, я выиграл у федералов только три дела. И я считаюсь одним из десяти лучших адвокатов Кливленда.

Я молчу, а шарики крутятся. «Как это? Только три дела, за двадцать пять лет?!»

– У федералов процент вынесенных приговоров – девяносто семь процентов, – поясняет он. – Формула такова: сначала пугают высокими сроками, затем предлагают подписаться под любыми обвинениями взамен на срок в два-три раза меньше. Почти все подписывают, лишь бы срок скосить. Если же упрямишься и в суд идешь, то наказывают по полной. Присяжные заседатели всегда находят преступника виновным в девяносто семи процентах из ста.

Я слушаю, в горле пересохло.

– Но, в твоем деле, у нас есть реальный шанс выиграть, – заключил Мистер Ланелл и посмотрел на часы.

– О-о… надо бежать. Еще полтора часа до Кливленда пилить.

Закрывает ноутбук, встает, жмет руку.

– Ну, давай, держись… О-о… вспомнил… я нашел дома русскую книгу. Достоевский. «Преступление и Наказание». Принести?

– Да-да, конечно… спасибо.

– Ок. – Он помахал рукой и вышел.

Меня вывели в предбанник и сопроводили обратно в блок.

В комнате адвоката пахло свободой и надеждой на освобождение, а тут в блоке, пахнет страхом и в воздухе витает депрессняк. Арестанты стоят грустно в очереди за жрачкой. Черный из соседней клетки кричит на белого престарелого зэка. Ему померещилось, что тот впереди него поднос взял. Белый отошел спокойно, не огрызается. Никто не хочет лишних проблем. Если какой конфликт, обе стороны идут в карцер. Некоторые на долгое время. А могут еще и новую статью впаять. Ведь ты уже закрыт. Только отвезти в суд, зачитать новый приговор и выслать в тюрьму строгого режима. Никто не рвется попасть туда, где спят с одним открытым глазом и заточкой под матрасом. Хотя, из этого зала многие именно туда и направляются.

Среди них Джоди – убийца из соседней клетки. Возраст – двадцать восемь лет, срок – тридцать пять. Бродил по залу угрюмый, переживал: прокурор обещал пожизненно, а вернулся из суда весёлый – всего тридцать пять лет получил! Теперь настроение отличное, легко отделался, но и к гладиаторским боям на зоне готовится… занимается, бегает, качается.

Его сокамерник – Ник, бывший ветеран, воевал в Ираке. Хохочет все время как ебанутая гиена. Он смотрит на длинный срок. Говорит, если двадцать лет дадут, то всю жизнь молиться будет в благодарности. Но, скорее всего, получит пожизненно, а в тюрьме – убьют.

Вчера старичка одного привели. Семьдесят четыре года. Веселый, будто на курорт попал, а не в тюрьму. Бегает, занимается, говорит лет пять сидеть не больше, выйдет, еще попутешествует. Пенсия на счету накапливается три штуки в месяц, начальником почты работал. Сам в тюрьму сдался, не терпелось. Приехал и говорит: «закрывайте… побыстрее хочу срок начать. Чё дома сидеть ждать? Быстрей сяду, быстрей выйду».

Еще тип прибыл сегодня, Радж зовут, индус. Жил в трущобах под Бомбеем, устроился на пароход матросом, приплыл в Новый Орлеан, прыгнул в Миссисипи, попросил политическое убежище, проучился на врача, питался десять лет китайской лапшой, аспирантуру закончил, клинику открыл – Америкэн Дрим. Но стал мутить аферы с нелегальными страховками, – арестовали.

Он трехэтажный особняк на побережье успел построить. На первом этаже была клиника, на втором бар для вечеринок, на третьем спальня с видом на речку (как раз на то место, где он спрыгнул с корабля), «Lamborghini» стоял под окном за сто двадцать тыщ, оранжевый, с переливами. Номера на нем: «Dr. Raj». Тоже федералы забрали. Номера поменяли и катаются. А Раджу опять десять лет китайскую лапшу кушать. В трущобах под Бомбеем было лучше.

На улице громыхают салюты. Праздник сегодня – День Независимости. Вольный народ бухает по стране, а зэки сидят и мечтают о Свободе. Из тюрем струятся вверх молитвы… как невидимый дымок, как эфир, льются увещевания из тюремных клеток. Зэки плачут и просят Бога о помощи. Только в монастырях и тюрьмах молятся так искренне и неистово. Монахи просят освобождения от суеты мирской, а заключенные молятся о том, чтобы вернуться в суету мирскую.

Сижу в зале. Столы и стулья тут металлические, холодные, вмонтированные в пол. Напротив сидят два педофила. Одному из них пятьдесят шесть лет. Кличка «Санта Клаус». Совершенно седой, даже белый. Борода лопатой, сидит неподвижно, смотрит в ящик. У него срок сто пятьдесят лет!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.