- Все не зря, - коротко произнес Калеанан. Сомнения его тут же стихли. Им на смену пришло потрясающее чувство уверенности: вид Аммирая и Эссимара, действующих сообща, оберегающих и защищающих друг друга внушал ее.
- Они примирились. С ними примирится и оживет Альдан, - Калеанан глянул на демона, улыбнулся. Тот, раздраженно зашипев, отступил от Грани.
Эссимар тем временем склонился над распростертым телом Калеанана. Бросил злой презрительный взгляд на Раэлиса, качнул головой. Всем своим видом он силился скрыть горечь и боль, но едва ли сумел! Гордый Грифон опустился на колени перед Калеананом – его стынущим телом. Странно блестели синие глаза. Крылья трепетали. Дрожали губы и руки. Калеанан сочувственно вздохнул, когда Эссимар прижал к груди его труп.
- Прости, братец, - виновато выдохнул сновидец. - Так было надо!
К Эссимару подошел Аммирай. Положил руку на плечо. Что-то тихо сказал, заставляя Первого Грифона улыбаться сквозь накатившие слезы. Тогда зашевелился тот последний из Теней. Он вскинул руку. Застонал, привлекая к себе внимание.
«Не иначе как чудом выжил!» - с изумлением подумал Калеанан. Вслух же сказал:
- Вот видишь, демон, жизнь всегда побеждает смерть и насилие. Даже если ради этого приходится идти на жертвы!
Демон зарычал: яростно и протестующе. Но Калеанану было уже все равно.
«Я не о чем не жалею!» - сказал сам себе и почувствовал, как пришло наконец желанное успокоение. Предел обхватил его. Как речная волна потянул прочь от Грани и от видений бесконечных битв и войн.
Лишь на миг – ничтожно жалкий миг! – Калеанан вновь обрел возможность чувствовать. Радость переполняла его – подлинная надежда на лучшее. С ними проснулось любопытство. Калеанан возжелал увидеть будущее. Пускай возможное и несбыточное! Пускай!
В последний раз сновидец обратился к Пределу. Властно вскинул руку, уцепился за осколочек-видение – первое, ближайшее. Заглянул внутрь, как делал это великое множество раз.
Калеанан снова шагал по коридору. Не Волчья Пасть на этот раз, а Ветреный Пик: родной и любимый. Разносились крики: не отчаянные и гневные, не жалобные. Радостные. Впервые за много лет после бойни, учиненной Алантэ, обитатели крепости готовились к празднику. Это Калеанан понял, заглянув в большой зал. Там женщины украшали все лентами и флагами: не только в цветах Д`Вердант. Золотое и алое Ар`Лидан, лазурное и серебряное Ан`Инарил – Ветреный Пик принимал гостей!
Калеанан прошел дальше. Поднялся вверх по лестнице. Остановился у приоткрытой двери в свои старые покои. Осторожно шагнул внутрь, заслышав голоса. Обстановка переменилась с тех пор, как Калеанан в последний раз бывал в Ветреном Пике. Среди комнаты стояла колыбель, а подле нее неторопливо беседовали Эссимар и Морнэм. Морнэм же и чуть покачивал колыбель, баюкая кого-то.
Калеанан подошел ближе. Смущенно улыбнулся, почувствовав взгляд малыша: сероглазого и светловолосого, как сам Калеанан или же Морнэм.
- Это ведь твой сын, да? - тихо спросил, обращаясь к брату. На ответ не надеялся, ведь тот едва ли мог услышать, однако малыш в колыбели… Он загугукал, протянул ручку, словно пытаясь ухватить Калеанана за одежды.
- Ты меня видишь? Слышишь? - с удивлением воззрился на малыша. Смутная догадка посетила разум. Калеанан чуть тронул малютку по светлому пушку на голове, погладил. Волнение и радость овладевали.
- Маленький сновидец… - пробормотал Калеанан, отстраняясь, затем обратился в слух. Попытался уловить суть разговора Морнэма и Эссимара.
- Чудный малыш! - Первый Грифон одобрительно улыбнулся.
Кивком головы указал на мальчика в колыбели. Выглядел сам Эссимар довольным и расслабленным. Будучи в традиционных одеяниях своего дома, он, тем не менее, носил у груди королевский знак – брошь в форме лисьей головы.
«Советник Его Величества, - Калеанан усмехнулся. - Ну кто бы сомневался!»
- Но ты так и не сказал, как зовут его, - мягко напомнил Эссимар Морнэму.
Тот тоже выглядел недурственно. Совсем уже вырос и возмужал. Стал таким же могучим, как и их с Калеананом отец – князь Керенис. Следы пережитых страданий оставили Морнэма. В серых глазах брата Калеанан видел лишь упоительную нежность по отношению к маленькому существу в колыбели.
- Я долго думал… - неловко улыбаясь, ответствовал Морнэм, - и я знаю, что так не принято, и вообще не предстало живым носить имена почивших, но…
Брат выдержал паузу. Глубоко вдохнул. И Калеанан, и Эссимар уже знали, что скажет Морнэм, и все же ждали, изнемогая.
- Его зовут Калеан. Калеан Д`Вердант, - наконец назвал имя своего сына владыка Ветреного Пика. - В память о моем брате Калеанане.
Еще одна пауза. Совсем коротенькая.
- Хорошее имя, - одобрительно кивнул Первый Грифон. Морнэм просиял.
- Его должны помнить, - добавил Эссимар мгновение спустя.
- Его и его жертву! - согласился Морнэм, мягко поглаживая Калеана щеке. Крохотная ручка уцепилась за рукав отцовских одеяний. Малыш и думать забыл об еще одном участнике этой сцены – том самом, что скрывался за Гранью. Впрочем, Калеанану внимания и не требовалось.
«И впрямь хорошее имя…» - подумал сновидец, рассеяно улыбаясь, прежде чем Предел поглотил его.
========== Король и его Тень ==========
Наконец мы встали лицом к лицу. Я рад. Я чувствую, как тяготившая меня ноша, становится легче. С чего начать? Пожалуй, с самых первых дней. Моих, не твоих. Это началось задолго до твоего рождения. Это было мое рождение. Тень пришла раньше солнца.
Я не помню своего рождения, как и большинство из нас, но я точно знаю, что это стало величайшей тайной короля Алантэ. «Никому и никогда нельзя знать о Маленькой Тени, иначе враги меня погубят, заберут мой трон!» - считал он. Король Алантэ… Думаю, его уже тогда поразили ростки будущего безумия, ведь даже в те далекие годы он цеплялся за престол стальными когтями.
Я не помню своего рождения, но помню что было после — спустя годы. Самое раннее мое воспоминание таково:
Мы в тайном крыле дворца Альвеноста, в том самом, что поэтично зовут Купелью Теней. Покои моей матери темны и завешаны алым. Я сижу на полу, на шкуре галлы, играю. Из игрушек у меня только плетеная кукла, да затупленный кинжал. Меня это не смущает — мать уже показала куда нужно бить, чтобы забрать жизнь. Висок, горло, сердце, брюхо. Поочередно бью туда, где они должны находиться. Пальчики еще совсем маленькие и неловкие… я едва справляюсь! И кукла не блещет достоверной анатомией…
Мать поет. Тихо мурлычет, отдыхая на широкой постели, где я был зачат в порыве королевской страсти. Иногда она поправляет меня. Наклоняется, не вставая с перин, и наставляет руку туда, куда следует ударить, заставляет слабые детские пальчики крепче сжать обмотанную кожей рукоять.
Приходит отец. Вокруг него вьются другие Тени, но как только Алантэ минует порог покоев моей матери, они исчезают. Пока мать и отец тепло приветствуют друг друга, я смотрю на него. Уже тогда замечаю сходство и улавливают разницу.
Он большой, я маленький — не достаю и до пояса! Его грива черна, как затаившийся в углах сумрак, мои же волосы белее первого снега. Глаза… вот в чем мы были схожи уже тогда! Желтые. Горящие. Волчьи. Ты ведь по ним меня узнал, разве не так?
Отец тогда, видя мои игры, спросил:
- Да’арон не слишком ли мал, чтобы давать ему кинжал?
- Он не нежный цветок, Ваше Величество, - отвечала мать безмятежно. - Он — Тень, а Тени с младенчества знакомы со сталью.
Она выдержала паузу. Не сказала могучему Алантэ, что клинок затуплен настолько, что им не порезаться даже самому скверному недотепе.
- Или вы желаете ему иной судьбы? - спросила якобы равнодушно. Думаю, она все же лелеяла надежду, что отец заберет меня и назовет принцем. Да’арон из Дома Ар’Лидан, первый принц крови, наследник альданского престола — я бы мог им стать.
Мог, но не стал, и дело не в личном выборе. Во всяком случае не в моем. Я взрослел, а отец все реже и реже приходил ко мне. Думаю, его пугали мои вопросы. И моя привязанность. Последняя настораживала и мать. Она полагала, что у Тени таких чувств быть не должно.
