Максим Краснопольский и Павел Семичастнов служили в одной воинской части в группе советских войск в Восточной Германии, они земляки, оба из Сибири, – Павел из Омска, Максим из села Заречное Омской области, за годы службы сдружились, демобилизовавшись, вместе возвращаются в родные края. Чем ближе к Омску, тем задумчивее становились оба и больше молчали, каждый думал о своём. Неожиданно Максим задал другу вопрос, будет ли его встречать сестра Надя. Павел отрешённым взглядом посмотрел на Максима, затряс головой, стряхивая с лица задумчивость, произнёс:

– Ты что-то спросил?

– Будет тебя встречать сестра?

– Не знаю, если родители получили телеграмму, может быть. Почему спрашиваешь?

– Хочу увидеть, ты много о ней хорошего говорил, да и на фотке она красивая.

Павел внимательно посмотрел на друга и улыбнулся:

– Влюбился в Наденьку?

– Почему сразу влюбился, – смутился Максим.

– Если приедет к поезду, я вас познакомлю, друг, не печалься и не красней, как девица на выданье. – Серьёзным тоном продолжил, – сестра у меня хорошая девушка, порядочная.

Состав медленно подъезжал к перрону, волнение и радость охватила парней, и оба лбами уткнувшись в окно, выглядывали встречающих.

– Макс, пошли, родители здесь и Наденька с ними, – Павел подхватил вещмешок, быстро направился к выходу. Максим поправил форменную фуражку на голове, пряжку на ремне, одёрнул гимнастёрку, накинул на плечо вещмешок, встроился в ряд выходивших в Омске пассажиров. На перроне людей много, он не увидел друга, решил, что тот не стал его дожидаться и вместе с семьёй уже ушёл, оглядывался по сторонам, ища глазами переход к вокзалу.

– Макс, ты чего встал как вкопанный? Знакомься, мои родители Иван Петрович и Анна Ивановна, сестра Надя.

Максим улыбнулся и протянул руку сначала отцу и матери друга, потом Наде, она несмело подала ему свою руку. Девушка была хороша собой: длинная русая коса, большие широко распахнутые серые глаза, стройная и невысокая, она вызывала щемящее чувство непременной заботы о ней и любования ею.

– У вас замечательное имя, – Надежда, – произнёс, волнуясь, – меня зовут Максим, очень рад познакомиться с вами. – Мысленно добавил: «Она будет моей женой!» – Надя смутилась и опустила глаза, отступила в сторону. Иван Петрович, узнав, что Максим едет в Заречное, предложил побыть этот день у них, так как автовокзал сегодня не работает. Максим поблагодарил за приглашение, но сказал, что будет искать попутку, всего-то сто сорок километров, к вечеру он будет уже дома. Расставшись с семьёй Павла, Максим двинулся в сторону автовокзала, он был уверен, там точно будет какая-нибудь машина или на худой конец телега с лошадью. Родители Максима не знали дату его прибытия, он в отличие от Павла телеграмму не посылал. Как и предполагал, возле автовокзала собралось несколько человек, переговаривались, что Федька вечером будет возвращаться домой, обещал за плату довезти до села. Максим спросил, могут ли его с собой в попутчики взять, на что получил ответ от сердитого мужика в малахае на голове и фуфайке, не смотря на тёплую погоду, что мест свободных нет, а солдатику привычно в армии марш броски делать, вот пусть и топает. За Максима вступилась пожилая женщина:

– Не слушай, милок, старого Митяя, если Федька сказал, что довезёт, то всех берёт. Только высадит он за пять вёрст от Заречного, молодой, быстро добежишь.

В Заречном Максим оказался ближе к полуночи, шёл по тёмному селу, слушал жизнь сельскую: где-то гармошка играла, где-то собака брехала, а вот и смех девичий совсем рядом раздался, идёт Максим и радуется, что мать с отцом сейчас увидит и Стёпку с Митькой, братьев меньших. Подойдя к дому, остановился. В окнах темно, тихо кругом, достал папиросу, закурил, сел на завалинку, вещмешок рядом поставил, медленно затягивается и выпускает дым через нос, волнуется, ещё одна затяжка и постучит в окно, потревожит сон родителей.

– Стёпка, кто-то сидит на завалинке, – послышался испуганный детский голос из открытого окна.

– Тятя, наверное, он часто так сидит, братку ждёт, – отвечает другой голос. Максим засмеялся, и громко говорит:

– Малышня, почему не спите? Выходите из укрытия, – встал, папиросу бросил на землю, придавил сапогом, – будите тятю с мамой, прибыл я домой.

– Ура-а-а, Максим приехал, тятя, мама вставайте, – громко закричали ребята.

Захлопала дверь, в доме поднялся шум, через некоторое время в дверном проёме появилась мать в ночной сорочке и накинутом на плечи платке и отец в рубахе и кальсонах. Смех мальчишек, плач матери, и покашливание отца смешалось в общий гул.

Встретили Максима хорошо, до рассвета проговорили, уже расходились ко сну, как отец решил обрадовать сына и объявил, что невесту ему приглядели из хорошей семьи, хозяйственную и приветливую, Настю Зимину, родители её согласие на замужество дочери дали. Максим смотрел на отца, на мать, молчал, слова на ум приличные не шли, а не приличные он родителям сказать не мог. Мать улыбнулась тихой улыбкой и почти шёпотом сказала:

– Сын, Настя хорошая девушка, слюбится, стерпится…

– Мама, тятя, давайте спать, рассвет уже, потом поговорим о женитьбе, – встал из-за стола и вышел на улицу. Солнце поднималось из-за горизонта несмело, бледной розовой полосой. Стоял Максим на крыльце родного дома, в миг ставшим не совсем родным, не мог принять, не мог понять решения родителей о его женитьбе, не спросив его согласия, не крепостное же право! Он взрослый, в армии служил, границу страны оберегал, командир не считал его несмышлёнышем, так почему же в доме родном его за дитя неспособное к самостоятельной жизни считают?! «Дома побуду недельку, и уеду в город, пойду на завод, буду учиться и женюсь на той, кого сам выберу!» – с этим решением он вернулся в дом, уснул, только подушки голова коснулась.

Максим – парень видный из себя – с черными, как смоль, кудрявившимися волосами, тёмными глазами, с золотистыми искорками в них, смотревшие на собеседника с затаившейся усмешкой. Вечерами, когда селяне заканчивали работу, молодёжь тянулась в клуб, посмотреть кино, потанцевать под гармошку, попеть песни. Максим любил петь русские народные песни и пел их, вкладывая душу в каждое слово! Девчонки от четырнадцати лет и старше влюбились в него все как одна, а вот Настя в его сторону даже не глядит. Максим к девушке не подходил, он её не спрашивал, знает ли она, что её родители готовы выдать дочь замуж за Максима, он решил пойти другим путём: исполняя песню, всегда многозначительно смотрел на Настю, подмигивал ей, а когда шутил, делал намёк, что между ними якобы что-то есть. Настя надувала свои пухлые губки, краснела и отворачивалась, или уходила с вечеринки, она всегда была грустная, сторонилась Максима. Однажды вечером Максим зашёл за девушкой, чтобы вместе пойти в клуб, он хотел с ней поговорить и выяснить причину – почему она его сторонится. Войдя в дом, он увидел Настю за столом со склонённой головой, она что-то писала. Тихонечко подкравшись, Максим хотел закрыть ей руками глазами и изменившимся голосом спросить узнает ли она кто к ней пришёл. Подойдя к девушке, увидел, – плачет, а на столе лежит написанное письмо, в котором она обращается к парню, называя, его женихом. С ним они тайно обручились, он сейчас служит в армии и Настя просит прощения, она писала, что родители силой выдают её замуж за парня из богатой семьи, хотя его она не любит, но ослушаться родителей не может. Максим сам не понимал, как он мог за считанные мгновенья прочесть весь текст, но он это сделал! Посмотрев на Настю, ещё раз на письмо, сказал, что силой выходить замуж он её не заставляет и жена невольница ему не нужна.