— А если пиджак и штаны тоже будут малы?

— Тогда ты всё равно их наденешь и будешь молиться, чтобы регенерация восстановила твои яйца.

Рикша свернул именно туда, где не было свидетелей, а обочины пестрили деревьями.

ОДИН!

Я телепортируюсь к повозке… помещаю всех в телекинетическое поле (убивать рикшу мне не хотелось, но если придётся выбирать между моей безопасностью и жизнью рикши, то я выберу первое).

Загораются фары обычного Cadillac Escalade, от которого тошно стало ещё в Москве возле клуба «ХероФас».

Я понимаю, что якудза-собиратели ждали именно этого парня, который, в стельку пьяный, развалился на мягком сиденье.

ДВА!

Я бросаю всё «содержимое в телекинетическом поле» в чёрный кадиллак, благо тот не оснащён Пушками Архна (прости рикша, но моя жизнь для меня важнее, чем твоя).

Я использую комбо из телепортации и взрывной волны…

ТРИ!

Рикша и пьяный якудза не двигаются, кадиллак перевёрнут, тележка сломана.

Я ставлю на себя защитную сферу (сука, снова забыл, в порыве эмоций, вовремя поставить).

ЧЕТЫРЕ!

Я с помощью телекинеза отрываю переднюю и заднюю дверь с правой стороны (если смотреть от машины).

Водитель пытается вылезти, но тут же лишается головы от моего взрывного удара.

Левый «пассажир» открывает огонь (обратно же, не было бы защитной сферы, неизвестно, чем бы всё это закончилось).

ПЯТЬ!

Я использую ЭНВ… якудза вылетает через левую переднюю дверь.

Сзади сидит ещё один клиент: парень слегка напуган, видимо, новичок.

ШЕСТЬ!

— Ты меня понимаешь?

— Извините, я не понимаю, что Вы говорите, — кланяется якудза.

— Килл хим, ю андерстэнд? — махаю я головой в сторону якудза, который поспешно покинул кадиллак через левую переднюю дверь.

Якудза выбегает из тачки… выпускает весь магазин в голову другому якудза… перезаряжается в трясучке… выпускает второй магазин в рикшу и пьяного якудза, хотя этого я уже не просил делать… выбрасывает пистолет и становится на колени.

— Пожалуйста, не убивайте!

Я показываю, мол, раздевайся.

Костюм последнего якудза мне подошёл, а обувь я одолжил у водителя, которому взорвал голову. Ну ладно, последнему я тоже её взорвал, потому что оставлять на острове Хатидзёдзима «живую улику» — себе дороже. Да что там говорить, даже в таком виде улики оставлять не хотелось, поэтому я собрал всех вместе… поднял на приличную высоту, но уже над дорогой… отпустил… свалил с места взрыва.

— О, вижу, кто-то у нас приоделся?

— Так звёзды совпали, что у меня появился выбор, так что и туфли, и пиджак, и штаны, и даже рубашка подошли идеально, ну а пропуск и сектор ИСУЯ любые подходят…

— Надеюсь, ты не оставил никого в живых, Кадзицу?

— Все мертвы, — со всей серьёзностью ответил я. — А можно аналогичный вопрос задать?

— Я убил и рикшу, и пьяного якудза, если ты об этом. Пойми, Кадзицу, даже если человек убит по твоей вине, то это его личный выбор. Конечно, здесь тоже есть тонкая грань.

— Он знал, где работает и кого развозит, поэтому был готов к смерти, ты об этом?

— Правильно. Кроме того, я не убивал бы, не будь на то причины. Да и сам понимаешь, что все эти смерти не напрасны: лучше убить миллион, но спасти миллиард, чем убить десять тысяч, а остальных убьют те, кто жаждет власти над всем миром.

— Подумал бы я об этом с самых первых минут встречи с Деном, то не мучился бы сейчас из-за глупых ошибок.

— Всё это тоже сделано с какой-то целью, так что расслабься, — поддержал Рэйден.

Мы телепортировались на контейнеровоз, который, по заверению Рэйдена, в час ночи прибудет в порт Токио.

— Слушай, а я так и не спросил: почему мы вдвоём?

— Это не такая сложная операция, Кадзицу, чтобы беспокоить тех, кого в данный момент нет в деревне Бессмертных.

— Ты снова ответил так, чтобы я не волновался. То есть я уловил наш сегодняшний «прогулочный» разговор про программы настроя на хорошее и плохое, но скажи мне честно: если бы самураи были в деревне Бессмертных, ты бы их взял?

— Если тебе станет легче от этого, то да — я бы взял всех самураев.

— То есть дельце не такое простое, как ты изначально сказал?

— Кадзицу, я не могу быть уверенным на все сто про…

— Я понял, понял. Мне лишь хотелось знать, что мы ограбим какой-то склад, но это будет сложное дело, поэтому я и ты будем большими молодцами, когда справимся вдвоём.

— Вместо «если», ты используешь «когда». Это оптимистично, Кадзицу, — посмеялся предводитель Бессмертных. — Что ж, раз ты готов к сложностям, то вот тебе наш «сложный» план: я и ты врываемся на склад и всех там убиваем, крадём деньги и улетаем.

— Отличная идея, — с сарказмом сказал я. — Тут, конечно, и пропуски пригодятся, и секторы ИСУЯ, да? — Не доживаясь ответа, я поспешно добавил: — И это говорит мой друг и учитель одновременно. Нет, я был готов к тому, что у тебя не будет плана, но чтобы настолько всё плохо…

— Бесконечный «марафон» твоих мыслей губит тебя, Кадзицу. Ты то возвращаешься в прошлую жизнь, то улетаешь в далёкое будущее, но не хочешь замечать того, что происходит с тобой и вокруг тебя именно сейчас.

— Мы сидим в контейнере с яблоками на контейнеровозе — я прекрасно вижу и понимаю, что происходит именно сейчас.

— Ты, как и многие люди, и я в том числе, — нам всем этот мысленный марафон не позволяет остановиться даже на секунду, чтобы ощутить всю полноту и глубину текущего момента — всю его неповторимость и невозвратность.

— Но мы же с тобой пытаемся этому научиться, так что…

— Ты снова пытаешься найти хотя бы что-то, чтобы зацепиться и оспорить, снова пропуская возможность жить в моменте «здесь и сейчас». Так и многие люди — они настолько привыкли к такому состоянию, что их мозг даже во сне не отдыхает: он продолжает свои крысиные бега, решая бесконечные проблемы, которые сам себе и создаёт, то есть люди… люди себе создают проблемы из ничего.

— Люди создают себе проблемы, потому что везде сраная жопа! Очень легко говорить о людях, особенно о таких, кто ищет жратву, потому что не имеет возможности нормально зарабатывать, ибо грёбаные репты придумали кучу правил, которые поддержали все страны мира — там такие же репты у власти, сука, сидят, только мы их не видим!

— Не горячись, Кадзицу. Я не могу не согласиться и с твоей правдой, потому что это действительно правда. Однако в этом и заключается вся прелесть — найти возможность противостоять этому злу, не пытаясь противостоять ему.

— Всё это очень красиво звучит, и я даже понимаю, о чём ты говоришь и что ты имеешь ввиду, но невозможно не проявлять агрессию, когда на тебя давят агрессией! Как ты можешь сохранять спокойствие, когда я буду тебя бить по роже?! Ты будешь мне улыбаться и дальше, Рэйден, если я возьму биту и начну херачить ей по твоему прекрасному личику?! — Я глубоко вздохнул. — Думаю, что не будешь.

Рэйден замолчал. Он улёгся на яблоки и закрыл глаза.

Мне хотелось похвалить себя за то, что я «урыл» самурая, но что мне это дало бы?.. Ещё раз «полакомить» своё Эго?.. Так этого мне не нужно, потому что я прекрасно понимаю, что таким образом понижаю себе вибрации. Я полностью поддерживаю слова Рэйдена, но мне хотелось высказаться, потому что на этот раз действительно не всё так просто, и я не могу спокойно смотреть, когда агрессией пытаются сделать из меня робота, который не задаёт неудобные вопросы Сильным Мира Сего, либо их прихвостням. И именно это я хотел донести предводителю Бессмертных, а не то, что я маленький мальчик, который обиделся на весь мир. Я знаю, что нужно найти Золотую Середину во всём этом, но как это сделать — сложно ответить прямо сейчас.

— Я понимаю, как порой трудно бывает выжить в этом грёбаном мире, — спокойно начал Рэйден, даже заговорил моими словечками, — особенно матерям, отцам, которые несут ответственность за свои семьи. Но поверь мне, Кадзицу, если бы в этом мире мы научились бы жить в моменте «здесь и сейчас», то нам не пришлось бы выживать — мы могли бы про́сто жи́ть… радостно и счастливо.