— Это ваш материал? — опередил я.

— Правильно. Он более прочный, поэтому не стоит удивляться, почему лезвие так легко прошло сквозь кирпичную стенку. Между прочим, кинжалы рептов-воинов первого уровня сделаны из такого же материала, поэтому не стоит разбрасываться ими всякий раз, когда появится шанс завладеть хотя бы одним из них.

Мне эти слова напомнили мои «выкрутасы» в Москве, когда я даже не пытался собирать кинжалы рептов-воинов, думая, что этих ящеров навалом и всегда можно найти данный экземпляр холодного оружия.

— Их беречь нужно, ибо материал, во-первых, недешёвый, а во-вторых — такое оружие не помешает в «хозяйстве», — добавил Ризруид.

— А про сектор?

— А про сектор тебе расскажет Рэйден. Ему же нужно с чего-то начать повторное знакомство. Только ещё раз предупреждаю: не лезь поперёд батьки в пекло, как вы говорите, и тогда узнаешь больше, чем ожидаешь.

Ризруид и Серёга остались дома: парням готовить вкусный ужин, поэтому подготовка началась уже сейчас. Что касается меня, то в десять утра я подошёл к гигантской сакуре, под которой сидел Рэйден.

— Вы не заняты, — осторожно спросил я.

Если честно, то это бред — говорить с человеком на равных, а когда узнаёшь, что этот человек какая-то шишка, то начинаешь подбирать «уважительные» слова.

— Нет, не занят. Мы с тобой не познакомились в прошлый раз, — улыбнулся Рэйден. Он даже не открыл глаза. — Меня зовут Рэйден, а твоё имя я слышал только от Ризруида. Не желаешь сам назваться?

— Дмитрий.

— Значит, Кадзицу — Земной Плод.

— Что?

— Тебя бы здесь назвали Кадзицу. Это имя означает «земной плод». Моё имя означает «гром и молния». Думаю, ты и так это знал, если играл в Mortal Kombat за Райдэна. Мне Ризруид рассказывал про тебя. Я прекрасно знаю, что после двухтысячных в России начались проблемы с доступом к информации и технологиям из внешнего мира. А вот я за пятьсот лет нахлебался всякого дерьма… особенно за последние двадцать. — Рэйден глубоко подышал. — Прости за мой словесный всплеск. Я постараюсь больше не сквернословить при тебе.

Кто-нибудь увидел сквернословие?

Я не увидел. Может, предводитель Бессмертных и сказал что-то, но для меня он казался сорокалетним добряком японского происхождения со спокойной и внятной речью. В его присутствии мне самому не хотелось ругаться.

— Рэйден-сама, — обратился я со всем уважением. Запомнил с прошлых «посиделок» в апартаментах Кониси.

— Я глубоко ценю твоё обращение, но предлагаю сойтись на моём имени без «посторонней помощи», равно как и на твоём. Тебя я буду называть Дима… либо Кадзицу, меня же зови просто Рэйден. — Чтобы не создавать тишину, предводитель спросил: — Как поживают твои родители?

После этого вопроса я снова вспомнил про Полинку и Барсика, на чьи судьбы в данный момент я не мог повлиять.

— Даже не знаю. Надеюсь, что всё у них хорошо. Они поддались чипированию ещё в самом начале, а таким людям жить в этом мире хорошо, потому что они видят лишь то, что им показывают через их маленькие экраны, с которыми у них очень «липкая связь».

— Кадзицу, мне очень понравились твои слова. Ты бы стал отличным самураем, который мог бы заниматься писательской деятельностью.

— А разве самураи не должны воевать?

— Кто знает, что должны делать настоящие самураи. Я живу пять веков, и за это время я понял, что самурай — человек, который любит свою семью, уважает место, в котором живёт, защищает свой дом, познаёт себя, как воина и как многогранное существо, способное полюбить жизнь, но готовое в любой момент с ней распрощаться.

— Если честно, то я всегда мечтал увидеть настоящих самураев, но никогда не интересовался их культурой, поэтому для меня огромная радость, что ты делишься со мной такой информацией. Прости, что не изучал…

— Простить? — Рэйден засмеялся. — Ну хорошо, я тебя прощаю, но только за то, что ты этого хочешь, ибо здесь не за что больше прощать. Самураи, на самом деле, и сами не знают до конца, чего они хотят. Поверь мне — настоящему, «дефицитному» самураю, — продолжил смеяться предводитель Бессмертных.

С этим мужиком очень приятно говорить. И пусть наше общение длилось всего пять минут, я уже почувствовал огромный прилив лёгкости, которой Рэйден делился со мной на энергетическом (тонком) уровне.

— Раз нам так легко, могу ли я спросить кое-что?

Под «кое-что» я подразумевал сотни вопросов. Но, если Ризруид просил аккуратно задавать их, я решил забыть всё и начать с того, что будет приходить в голову самым первым.

— Как я столько живу и почему нас называют Бессмертными? — опередил Рэйден.

— Это тоже хорошие вопросы, ответы на которые я бы с радостью послушал, но хотелось бы узнать об этом мире: Ризруид говорил, да это и так видно, что вот этот вот мир создан с помощью представителей других миров, это так?

— Абсолютно. Эти же существа и даровали моему народу бессмертие. Конечно, если пуля пройдёт через голову, то бессмертный покинет наш мир, но если, например, эти мальчишки, — указал Рэйден на двух парнишек, которые сражались на деревянных палках, имитирующих катаны, — будут жить здесь, и никто их не тронет, то они и сотни тысяч лет смогут прожить, оставаясь телесно в том возрасте, в котором пожелают. Может, ты не так поймёшь, поэтому добавлю: мальчишке стукнуло двадцать пять и он желает остаться в таком теле. Тогда мои космические друзья с другой планеты проводят обряд и двадцатипятилетний юноша через сто, тысячу, десять тысяч лет останется таким же молодым.

— Охре… класс. Я поражён до глубины души.

Конечно, с этим я наврал, потому что до глубины я не был поражён, но у меня что-то ёкнуло в мозгу… даже какая-то зависть появилась. Мне бы тоже хотелось после всего этого дерьма, которое когда-то должно будет закончиться, связаться с «космическими друзьями» и пройти обряд бессмертия физического тела.

И в этот же момент я задумался о своей регенерации.

А что, если регенерация не даст моим клеткам «умереть»?

Получается, я тоже, пока на регенерации, не старею?

И тут приходит ответ от Рэйдена — то самое чувство, когда что-то искал в интернете, а потом слышишь это от кого-то или видишь где-то на улице:

— Если учесть, что нечипированные люди имеют импульсы, которые регенерируют физическую оболочку, то и ты, можно сказать, бессмертный.

— Это приятно слышать. Я об этом только сейчас задумался. Кстати, этот мир ведь был создан, то есть это где-то в нашем мире же?.. Мы, вообще, на нашей планете?

— Мы находимся на вулканическом острове Хатидзёдзима. В одной из его точек есть портал, можно сказать, пещера, где происходит «схлопывание миров». Другими словами, мы живём на планете Земля, но если над нами сейчас пролетит самолёт, то мы его не заметим, потому что мы находимся как бы и здесь, но как бы и не здесь. Думаю, ты понял, что я хотел до тебя донести.

— И вы здесь давно живёте?

— Ещё в 1500-х годах «переехали» сюда и пока что нас никто не нашёл.

— То есть это не ваш дом?

— Вопрос задан не совсем верно. Раньше мы жили в горах, где наши ноги купались в кучевых облаках. Потом мы пришли к тем существам, что бессмертие подарили нашим телам. Я не буду говорить сейчас, как это произошло, ибо всему своё время. Одно я знаю точно. Наш дом в том мире, куда мы пришли когда-то… — Рэйден продолжал сидеть с закрытыми глазами. — Я предлагаю перейти к чему-то более важному.

— Чему?

— Поживи у нас, познакомься с волшебным место, с моим народом, а потом сердце подскажет, чего бы хотела твоя душа, чего бы хотел ты сам. Благодаря Ризруиду две сотни моих воинов могут тебя понимать… некоторые из них ещё здесь, другие же отправились этой ночью на задания.

— Какие?

— Очень много вопросов, Кадзицу. На сегодня наш разговор окончен. Мне нужно медитировать. Жду тебя завтра в шесть утра у водопада. Спросишь у своего двухметрового друга, как туда добраться. — Рэйден только сейчас открыл глаза, чтобы посмотреть на меня. — Главное, расслабь своё тело и свой ум, который выстраивает список вопросов, а как следствие, список негодований, если не получает ответы.