— Как Ксения Владимировна? — вежливо интересуюсь, уже предвкушая наш дальнейший разговор.

— Она сказала, что ты хочешь продать квартиру! — вмиг теряет он всякое терпение, и, кажется, я даже слышу как его автомобиль резко тормозит у обочины.

— Не звони за рулем.

— Не меняй тему! Какого… Насть, ты решила переехать?!

— Пока еще нет, Дим, — спокойно «отбриваю» его недовольство, и потягиваюсь, вставая со стула, — но действительно думаю об этом. Ты же знаешь, что мне никогда не нравилось тут жить.

Это правда. Большая трешка, это, наверно, мечта многих, но не в моем случае. Сталинская планировка, ремонт в традиционном стиле, широкий бесполезный коридор, и отсутствие какого-то ощущение «дома» делали эту квартиру совершенно не подходящей для того, чтоб прожить тут всю жизнь. Но Диме в свое время она очень нравилась, и он не понимал, как можно не хотеть тут жить.

— И куда ты хочешь? Купить «двушку» а разницу вложить в ремонт?

Да, в практичности этому мужчине не откажешь. Только вот здесь у меня уже давно другие планы…

— Вообще, я думала про другой город, Дим. Здесь слишком мало возможностей для Маруси, да и мне хочется устроиться в издательство покрупнее…

— Чего…?!

Я прикрываю глаза, и делаю звук динамика на минимум, чтобы перестать слышать этот ор. Впитывать, как мужчина мне «не позволит» и «это моя дочь тоже» я не хочу совершенно, но все внутри уже натянуто и дрожит от непонятного страха и ужаса.

Никогда не понимала всей этой «остроты» от ссоры. Мне каждый раз становится плохо и нечем дышать, когда я ощущаю негатив от другого человека. Но, кажется, Диме всегда была немного наплевать на это — потому что свои эмоции сдерживать в присутствии меня он не собирается.

— Дим, не надо, — рвано прошу в трубку, находя паузу в его монологе.

— Насть, я тебе сказал, только попробуй! Я имею права видеться с дочкой, так что…

— Никто и не отказывает, — я нахожу пульс на руке, и тихо пытаюсь считать, понимая, как темнота накрывает голову, — просто будешь забирать ее на выходные. У нас у обоих машины, и мы будем не в другой стране.

Бывший муж пытается выкричать что-то еще, но я уже надимаю «отбой» ослабевшей кистью, и поднимаюсь, заставляя себя пройти на кухню.

Мне нужно срочно что-то съесть, желательно сладкое. И выпить горячего чаю, чтоб наконец-то перестало трясти.

Да, вот такая я «сломанная», жалкая, нервная. Не могу выносить криков и злости, и предпочитаю жить в относительном спокойствии большую часть времени. Это не значит, что я не могу спорить, кусаться, отстаивать свое мнение или работать в нервной обстановке. Нет.

Просто есть разница, когда тебя вот так «продавливают», не давая сказать и слова, и пользуясь твоим состоянием. Именно поэтому развод был самым правильным решением после пары таких вот скандалов.

Я стучу зубами, ожидая, пока согреется чайник, и прожевывая вторую конфету. Вспоминаю, как не знала куда деться, от страха вжимаясь в стену, когда надо мной нависал Дима, и кричал, кричал, кричал… Кажется, именно тогда он говорил, что «так будет всегда» и «я не позволю тебе уйти». А я ушла, поборов нападки семьи, стресс, и даже позволила себе думать, что и Маше так будет лучше.

И сейчас совершенно не жалею, что выбрала «свое удосбство».

Когда чай готов, я пью его с третьей конфетой, делая маленькие глоточки и постепенно приходя в себя. Беру телефон в руки, и вижу, как в этот самый момент Максим появляется в сети.

Максим: Настен, привет. Как ты?

От его простого «как ты» становится почти хорошо, и я отбрасываю плохие воспоминания. Никому больше в жизни не позволю на себя кричать. Как бы сильно я не любила…

Настя: Доброе утро. Немного не «в ресурсе», но в целом ок. А ты?

Максим: Собираюсь на работу. Там опять что-то накосячили, так что буду разбираться.

Настя: Я надеюсь, ничего серьезного?

Максим: Я тоже надеюсь. Иначе придется закрыться в кабинете, и пересматривать твои фото, чтоб не убить там всех.

Максим: Можешь, кстати, прислать сейчас себя? Не раздетую — просто, как есть. Я соскучился.

Боже, почему теперь мне так тепло, и от простых написанных слов хочется улыбаться, как ненормальной? Я быстро включаю фронталку, и делаю самый обычный кадр — я в толстовке, с чаем на кухне, щеки слегка покраснели, и улыбка никак не желает сходить с лица.

Максим: Ты просто красотка, Настен. Напишу, как освобожусь. Спасибо, и удачного дня.

Я понимаю, что на этом моя «доза счастья» пока закончилась, и со вздохом иду готовить на кухню. Мне мало его. С каждым днем становится все более тяжелее вот так завершать общение, но выхода нет — он работает, далеко и даже не смотря на двухчасовую разницу наши биоритмы не совпадают.

Но я знаю, что вечер будет наш. И пока этого знания хватает, чтоб держаться и ждать.

Настена

На часах уже одиннадцать, а Максим так и не появился в сети.

Я сама себя бешу с этой фразой, похожей на стенания четырнадцатилетней девочки, но ничего не могу с собой поделать. Марусик спит, все дела сделаны, чай выпит, и до боли хочется лишь одного — его присутствия в Секретном чате моего телефона.

Мне не так важно даже, будет ли у нас секстинг, телефонный разговор и мой оргазм в трубку с его «Да, сладкая». Я просто хочу поговорить, поспорить, попытаться подать свою точку зрения и получить в ответ что-то вроде: «Ну, примеры нерелевантны*, Настен. На каждый твой пример есть контрпример. Да и корреляции* я не наблюдаю».

----------------------------------

*Нерелевантны — грубо говоря, несоответствие чему-либо в момент времени.

*Корреляция — взаимная связь, соотношение.

(прим. автора)

------------------------------------

И потом еще разбираться вот с такими фразами, чтобы не ударить в грязь лицом, и найти достойные ответы. Мне нравится, что он заставляет меня думать, читать, узнавать и включаться в какую-то тему по полной. И дико возбуждает его мозг, потому что нет ничего более сексуального в мужчине Интеллекта.

Ну, еще отличного члена с венками и нереально длинных пальцев…

Со вздохом я набираю ванну, и погружаюсь в горячую воду, размышляя о наших диалогах. С кем еще я так общалась хоть когда-нибудь? Чтоб мне рассказывали во всех подробностях о горилле Коко, которую обучили языку глухонемых, а я как дура слушала и возбуждалась от его тембра, незнакомых научных определений и поразительной способности запоминать самые различные факты…

Телефон вибрирует на раковине, заставляя меня распахнуть глаза, и сесть ровнее. Обычно я не беру телефон в воде со своей вечной катастрофичностью, но сейчас чутье подсказывает — там Макс. Поэтому, наскоро вытерев руки полотенцем, я аккуратно снимаю блокировку с мобильного.

Максим: Только вернулся домой. День — пиздец, люди — идиоты.

Максим: Как ты, Насть?

Я буквально сквозь буквы ощущаю, как он устал. Просто, кажется, адски, и мне становится грустно и плохо от этого. Мне бы так хотелось его утешить, и немного порадовать… Но чем?

Настя: Я хорошо) Не хочешь созвониться?

Не знаю, зачем я это написала. Кажется, будто словами и молчанием в трубку я бы могла сейчас выразить больше, чем буквами. Но, видимо, это совсем не то, что нужно, потому что в ответ Максим присылает мне свое фото — невероятно уставшее и замученное.

Максим: Не сегодня, Настен, ладно? Хочу побыть один.

И… Все? Я сжимаю телефон, беспомощно пытаясь понять, что происходит. Я знаю, что у моего мужчины тяжелая, нервная работа, но всегда раньше он находил в себе силы на чат. Или, может, я смогу помочь ему… По-другому?

Я не знаю, что толкает меня на дальнейший шаг, но я привстаю, и делаю селфи своей груди на телефон. В прошлый раз вид моей попки помог ему прийти в себя — так, может, и сейчас сработает?