— И он поверил? — сухо спросила Брэнди.

Потом она вспомнила, что говорил Росс о подозрениях Уитни и его жены. Возможно, Росс действительно в это поверил.

— С чего бы ему не верить? — немного обиженно спросил Зак. — Только потому, что вы не выносите мое общество?

Сердце Брэнди подпрыгнуло и остановилось.

— Что вы сказали?

— Послушайте, Брэнди, вы ясно дали понять, что для вас важнее: карьера прежде всего. Я уважаю ваш выбор. Да и что я туг могу поделать, верно?

Он застегнул молнию на куртке.

— Ладно, я сказал то, что должен был. По крайней мере теперь вы знаете: я лгал вам не ради удовольствия. Не буду больше вам надоедать.

Он шагнул к двери, и рука Брэнди вдруг уцепилась за его рукав. Брэнди показалось, что она обожгла пальцы, а Зак замер, как будто попал в электрическое поле.

Брэнди смотрела на него, страстно желая, чтобы он остался, зная, что, если он уйдет, она всегда будет жалеть об этом. Ее пальцы сжимались все крепче.

Медленно его ладонь накрыла ее руку и заставила отпустить рукав. Но вместо того, чтобы выпустить руку, он взял ее в свою ладонь и бережно, будто качая в колыбели, медленно-медленно поднес к лицу.

Она позволила своим пальцам погладить его подбородок, чувствуя тепло и тончайшее покалывание от бороды. Если ей никогда больше не придется коснуться его, думала Брэнди, она будет хранить в сердце эту минуту, память о ней. Она улыбнулась только чуть-чуть, а потом глаза ее затуманились, и она не разглядела, каким было его лицо, когда он прижал ее к себе.

Он целовал ее так, будто не мог остановиться, и его жажда пробудила в Брэнди страсть, такую глубокую, какой она не испытывала никогда раньше. Вот кому я была предназначена, думала она и зарывалась в его объятия, будто пытаясь стать частью его тела.

Наконец он перестал ее целовать и просто баюкал в объятиях, щекой касаясь ее волос.

— Черт возьми, Брэнди, — сказал он нетвердым голосом, — вы женщина совсем не моего типа.

Здравомыслие медленно возвращалось к ней. Брэнди попыталась оторваться от него, смущенная собственным несдержанным поведением. Но Зак ее не отпустил.

— Я всегда старался держаться в стороне от энергичных карьеристок.

— Поматросить и бросить, — бесстрастно сказала она, вспомнив слова Уитни.

— Нет, — поправил Зак. — Хорошо провести время, но не заводить серьезных отношений. Точно так же я собирался вести себя с вами. Но, вы знаете, с вами это не сработало. — Нота горького юмора прозвучала в его голосе. — Я пришел сюда сегодня признаваться — так уж я скажу все, хорошо? Я не сразу понял, почему вы произвели на меня такое впечатление. В первые дни я думал, что все время нервничаю из-за вас, потому что вы мне очень не нравитесь.

— Вот здорово! Спасибо. — Голос Брэнди сорвался, и иронического комментария не получилось.

— В тот вечер, когда вы спросили, не Россов ли я аварийщик… вы были так беззащитны, так беспомощны, что мне вдруг показалось — вы и есть та, кого я искал все эти годы. Это была почти еретическая мысль — ведь мои представления об идеальной женщине оказались так далеки от реальности. Но потом, на празднике, я видел вас с детьми — и не мог отделаться от мысли, что вы хотите того же, чего и я. Надеяться не вредно, не так ли?

У Брэнди перехватило горло от боли и невыплаканных слез.

— Я собирался в тот вечер сделать вам предложение, — тихо сказал Зак. — А потом, если бы вы не отвергли меня, я бы бросился к вашим ногам и рассказал правду.

Она спрашивала его, что он собирался рассказать ей в тот вечер, — он уклонился от ответа, из чего она сделала вывод, что он хотел поделиться с ней лишь выгодной для него версией правды. Как она могла быть так слепа?

— Но вы не остались, чтобы выслушать меня. Единственное, что я мог предположить, — это что вы поняли, о чем я собираюсь говорить, и, не желая прямо ответить «нет», предпочли убежать.

Брэнди приложила руку к виску, где билась жилка.

— Я понял, что все-таки ошибся на ваш счет, что карьера для вас значит больше, чем когда-либо бы мог значить я. А я люблю вас так сильно, что хочу, чтобы вы получили то, что вам нужно, даже если это не я.

Он нежно поцеловал ее в макушку и отодвинул от себя.

— Я уверен, еще не поздно. Я поговорю с Россом…

Брэнди пришлось два раза откашляться, прежде чем она смогла произнести:

— Он предлагал мне эту должность. Я отказалась, Зак.

Он стоял как громом пораженный.

— Что?!

— Почему, вы думаете, я так набросилась на вас? Я сделала это хотя и не совсем нарочно, но мне казалось, если я взорвусь, вы скажете Россу, что я не гожусь для этой работы.

— Вы хотели, чтобы это произошло?

— Я не продумывала до конца заранее. Но — да, полагаю, хотела.

— Почему вы не хотите эту должность?

Его голос звучал так, как будто он получил солидный удар под ребро.

Брэнди не смотрела на него. Вместо этого она выхватила взглядом какую-то деталь узора на его свитере и рассматривала ее.

— Когда-то давно у меня был любимый — так я думала, — начала она медленно. — Он был милый человек, но не из тех, кто любит напрягаться, поэтому, встретив женщину из богатой семьи, он бросил меня. А я решила, что больше никогда никого не подпущу так близко. Тем более легкомысленного типа, который не заботится даже о том, откуда на него свалятся деньги на очередной взнос за автомобиль.

— И который нанимается на месяц в Санта-Клаусы, чтобы свести концы с концами? Кажется, я начинаю понимать.

Она кивнула.

— Я вообще не искала себе пару, но, даже если бы и искала, вы были такое очевидное не то, что мне в голову не приходило остерегаться вас. Но прежде, чем я успела понять, что происходит, вы пробрались в мое сердце, и мне снова захотелось чувствовать, дарить, быть среди людей…

Зак снова притянул ее к себе. Он поцеловал ее в висок, и боль ушла. Но грудь все еще была стиснута, будто обручем.

— Я люблю тебя. Но я не знаю, Зак. — В ее голосе нарастали панические ноты. — Я боюсь. Для тебя так важны дети. Что, если я не смогу быть хорошей матерью? Родительских склонностей за мной не замечалось.

Он улыбнулся ей.

— Если бы это было так, — сказал он мягко, — тебе никогда не пришел бы в голову этот вопрос. Мы подождем, когда ты будешь готова, вот и все. А если не будешь никогда — я могу жить и так, пока у меня есть ты.

Обруч медленно слабел.

— Ты иногда пугаешь меня до смерти, — призналась она. — Но никогда я не чувствовала так остро, что живу, как сейчас, с тобой.

— Можешь ли ты простить меня за то, что я не сказал тебе сразу всей правды?

Брэнди кивнула:

— Теперь да. Теперь я понимаю, почему ты так поступал.

Он снова поцеловал ее. Это была столько же ласка, сколько и обещание.

— Если ты все еще хочешь эту работу, Брэнди, мы что-нибудь придумаем.

Она покачала головой.

— Карьера важна для меня, Зак. Но это теперь не главное.

Руки Зака медленно скользили по спине Брэнди, привлекая ее еще ближе.

— А что же главное?

Брэнди подняла на него глаза, и последняя тень сомнения рассеялась. Это — подлинное, это — настоящее, и это навсегда.

— Ты, — призналась она. — И всегда будешь ты, мой необыкновенный Санта-Клаус.

Оригинал: Leigh Michaels «The Unlikely Santa», 1995

Переводчик: Лацис А.

— Что случилось, дитя мое? Чем ты так расстроена?

Маленькая девочка повернула голову на звук низкого мелодичного голоса. У нее вырвался тяжелый вздох, выражавший всю меру отчаяния, доступного пятилетнему ребенку.

— А ты сама как думаешь, что может ее развеселить?

Девочка погрузилась в глубокое раздумье и даже нахмурилась, изо всех сил собираясь с мыслями.

Цветы? Мамочка всегда любила цветы, но сейчас даже самый большой букет вряд ли заставит ее снова улыбаться. Нет, нужно что‑нибудь поважнее, позначительнее. Складка между ее бровями стала еще глубже — так напряженно она размышляла. Может, мамочку обрадует то же, что обрадовало бы ее самое?