— Как я рада, что мы здесь! — воскликнула восхищенная Франсин.

— Oui, — только и произнес ее ошеломленный друг.

— Я, кажется, еще не видела такой роскоши.

Среди незнакомых лиц, скорее всего — гостей отеля, Франсин заметила несколько своих попутчиков. Маргерит не обманула ожиданий — она нарядилась Золушкой, какой та стала после вмешательства доброй феи, и явно разыскивала своего принца, не иначе как Жиля. Но на его счет Маргерит ошиблась — он не захотел наряжаться, то есть наряжаться в маскарадный костюм: он надел смокинг, наверное считая, что ходить ряжеными могут только дети. Франсин не видела Клэр. Жиль поймал взгляд Франсин, и она демонстративно отвернулась и улыбнулась своему кавалеру.

— Закусим? — непринужденно предложила она.

После закусок и нескольких бокалов пунша, вызвавшего у нее очаровательный румянец — а судя по всеобщему поведению, способного привести к полной раскованности, — Франсин совершенно твердо решила веселиться. Кто-то увел от нее любителя пофлиртовать, но было еще много мужчин, жаждавших потанцевать с ней, и, если только семенить, если держать, не отрывая, левую руку по шву, можно было надеяться, что все обойдется. Иногда она замечала, что Жиль следит за ней, а когда она стала рискованно кокетничать с сиамским императором, он даже подошел к ней со злым лицом и в тот момент, когда император отвлекся, чтобы ответить кому-то, довольно грубо оттащил ее в сторону.

— Прекратите позориться!

— Почему? Вы ведь ожидали этого, не так ли? И кто, как не вы, выбирал это платье!

— Я его не выбирал.

— Ну да, вы бы, скорее, надели на меня панцирь.

— Э-э! — вскричал император, заметив, что кто-то посягнул на его даму. — Найди сам кого-нибудь!

Она не расслышала, что ответил Жиль. Но, судя по выражению его лица, ответ был выразительным и недвусмысленным. Да не все ли равно…

— Клэр не пришла? — ласково спросила она.

— Нет, — ответил он с каменным лицом.

— Как жаль. — Улыбаясь с деланной нежностью и выставляя напоказ ногу, Франсин закружилась со своим императором.

— Что ему надо? — спросил император.

— Понятия не имею, — ответила она, и в самом деле не догадываясь… Она же не флиртовала с его друзьями. Так или иначе, она была свободна — ни поклонников, ни мужа; она не огорчала чьей-либо супруги, просто флиртовала с теми, кто затевал с ней флирт. Но каждый раз, когда она замечала полное осуждения лицо Жиля, она, в мыслях повторяя, что это ее нисколько не трогает, начинала вести себя еще скандальнее. Ну, не то чтобы она вела себя скандально, но — не так, как обычно. Впрочем, виной мог быть и пунш. Конечно, она не пьяна, просто… навеселе. То есть была… Его слова как ошпарили ее, и настроение у нее пропало.

Во время танца с симпатичным лесорубом она почувствовала, что ей жарко, к тому же, она кажется, растрепалась. Она попросила прощения и направилась к туалетной комнате.

— Франсин!

Она обернулась и увидела догонявшую ее американку, в каком-то несуразном костюме Горгоны Медузы. Франсин приостановилась и тут же заметила еще одну приближавшуюся фигуру.

— Франсин? — осуждающе переспросил Жиль. С неприязнью взглянув на него, она отвернулась.

— Она назвала вас Франсин.

— И что же?

— Но почему?..

— Что — почему? — с раздражением спросила она, отступая еще на шаг.

Он поймал ее за руку.

— Почему, — спросил он, теряя самообладание, — вы выдаете себя за какую-то Франсин?

— Я ни за кого себя не выдаю! Отпустите-ка руку! Привет, Медуза! Звала меня?

— Я просто хотела сказать «Спокойной ночи!», дорогая. — Американка улыбнувшись, потянулась к Франсин, чтобы поцеловать в щеку. — Я с ног валюсь от усталости. До завтра. — Она повернулась к Жилю, поднявшись на цыпочки, поцеловала и его, погладила по плечу и шутливо отчитала: — Не надо таким букой смотреть на бедняжку Франсин. Все подумают, что вы ее не любите.

— А он и не любит, — проворчала Франсин. Но Медуза только рассмеялась.

— Не дурачьте меня. Ваши чувства у вас обоих на лице. — Заговорщически улыбаясь, она шепнула: — Счастливо оставаться. И… не будьте паинькой.

И она ушла, оставив Жиля с Франсин, исподлобья смотревших друг на друга. Жиль схватил ее за руку, поволок куда-то в угол и еще раз со злобой спросил:

— Почему?

— Наверное, — ледяным тоном изрекла она, — потому, что это мое имя. А вы думали, я — Дездемона?

— Нет, — ответил он в тихой ярости. — Сесил.

— Сесил? — потрясенная, переспросила она. — Как вы смеете! Я вам не какая-нибудь Сесил! Одно сравнение оскорбительно!

Он долго не мог выговорить ни слова, а злобный взгляд постепенно становился непонимающим.

— Вы не Сесил?

— Что? — Она уставилась на него, и ее бешенство тоже сменилось недоумением. Она медленно проговорила: — Вы действительно принимали меня за Сесил?

— Конечно, я считал, что вы Сесил! За кого еще я мог вас принимать? Неужели вы не Сесил?

— Вот это да! Вы принимали меня за Сесил? За эту Сесил, которая… которая… Да как вы посмели! Сесил самая беспутная дворовая кошка, какую мне когда-либо довелось… — Она запнулась и, потрясенная, смотрела ему в лицо. — Вот почему вы…

— Да, — тихо подтвердил он.

Вглядываясь в его лицо, Франсин вдруг поджала губы.

— Последнее, что я о Сесил слышала, — со злобой заявила Франсин, — это что она во Флориде. Так что, если вам хочется с нею переспать, советую искать ее там!

— Я ни с кем не хочу переспать! Тем более с Сесил!

— Не надо лгать! Вы приняли меня за Сесил и пытались затащить к себе в купе!

— Я принял вас за Сесил, — огрызнулся он, — и не сомневался, что вы пойдете ко мне в купе!

— Как будто это не одно и то же!

— Нет, не одно и то же! Не сомневаться и надеяться — совсем разные вещи!

— Но кончилось бы одним и тем же, не так ли? Если бы я пошла, кончилось бы унижением!

Он пожал плечами и продолжил:

— Итак, если вы не Сесил, то кто же вы?

Она была в ярости. С недоброй улыбкой начала:

— Шла я по вокзалу, смотрю — хорошенькие вагончики, дай, думаю…

Жиль так сдавил ей руку, что не только прервал ее скороговорку, но, кажется, даже… кровообращение. Он проскрежетал:

— Почему вы здесь?

— Потому что Малли пригласила меня!

— Малли пригласила Сесил! Она предупредила меня письмом, вы что — забыли?

— Малли больше года не виделась с Сесил! Малли совсем ее не любила и вряд ли стала бы приглашать в эту вашу проклятую поездку!

— Она писала мне!

— Меня не интересует, писала она или нет! Она бы ни за что не стала приглашать Сесил!

Франсин высвободилась таким резким движением, что чуть не опрокинула Жиля, и рванулась к туалетной комнате. Жиль поймал ее за руку, пихнул в соседнюю дверь, за которой оказался чулан, нащупал выключатель и щелкнул им. Навалившись спиной на дверь, Жиль скрестил руки на груди и злобно уставился на нее.

— Выкладывайте! Почему вы здесь? И почему выдаете себя за Сесил?

— Не выдавала я себя за Сесил! Когда я вам говорила, будто меня так зовут? Никогда! А другим? Тоже нет! Вспомните, — подчеркнула она, сама только вспомнив, — я пыталась вам представиться, а вы заткнули мне рот и объявили, что вам известно, кто я! Вот так! — воскликнула она, увидев, что он вдруг нахмурился. — И кто же виноват?

Совершенно взбешенный, он процедил:

— Как бы то ни было, я хочу знать, почему вы здесь.

— Потому что Малли заказала нам обеим билеты на «Европа-экспресс» на рождественские каникулы. Я не догадывалась, что вы ее пригласили. Не догадывалась, что вы не приглашали меня! Она сказала, что сделала мне подарок, и перед смертью настояла на том, чтобы я поехала. Она даже заставила меня пообещать…

Злобно вглядевшись в ее лицо, он спросил:

— Вы кто такая?

— Франсин!

— Какая такая Франсин?

— Уорд!

— В жизни не слыхал о Франсин Уорд!

— Я, что ли, виновата?