Несколько кубков вина за здоровье молодых – и еще один день завершил свое существование.

Последнюю ночь в доме своего детства Оливия провела сама. Дерек заявил, что спать будет на улице, под чистым небом.

Никто не настаивал на обратном, так как для всех они уже были мужем и женой, став ими на ночь раньше.

Осознание, что это ее последняя ночь дома, долго не давало Оливии уснуть. Также ее гложила судьба сестры. Своим поступком она могла сломать и ее судьбу.

Накинув халат на плечи, она пошла в комнату Вероники.

Сестра тоже не спала.

– Сестренка, – с любовью в голосе Оливия подбежала к сестре и утонула в ее теплых объятиях. – Прости меня. Прошу, прости.

– За что?

– Я замарала наше имя, опозорила нашу семью в глазах твоего жениха. Он может плохо подумать о тебе, отказаться от своего предложения.

– Оливия, успокойся. Все не так плохо, как ты думаешь. Мы сегодня общались с Робертом.

– И что? Что он сказал?

– Сказал, что он не отказывается от своих слов, что свадьба будет через месяц. Оливия, я так рада. Мне даже стыдно перед тобой за свою радость.

– Глупышка, твоя радость для меня сейчас – отдушина. Ты камень с моей души сняла. Я боялась, что из-за меня Роберт откажется жениться на тебе.

– О, Оливия! – мечтательно проговорила она. – Он такой необыкновенный, нежный, внимательный. Я знаю его всего два дня, а мне кажется, что мы знакомы всю жизнь.

Искренне радуясь за сестру, Оливия немного отвлеклась от своих проблем. Они почти всю ночь болтали, боялись уснуть, зная, что завтра им расставаться.

Оливия уснула в кровати сестры, не желая засыпать одной перед разлукой и неизвестностью, уготованной ей судьбой.

Утром следующего дня весь дом был в сборах к дальней дороге.

Собрав все необходимые вещи и побрякушки, упаковав их в сундуки, Оливия была готова ехать в дом мужа. С собой она брала только свою служанку Деби, которая согласилась ехать с ней.

Как выяснилось, путь предстоял не такой уж и длинный. Три недели пути – и они в замке Фергисон. В родовом имении ее мужа. Какое это имение? Какая ждет ее жизнь там? Какой ее муж?

Печальные мысли Оливии прервал стук в дверь.

– Да, кто там?

– Это я, дочка, – сказал отец, входя в комнату.

– Папочка!

– Твой муж уже собрался и ждет тебя внизу.

– Отец, прости меня. Я не хотела, чтоб так все вышло. Я сделала ошибку. Не злись на меня.

– Девочка моя, я люблю тебя и как отец должен защищать твою честь. У меня был выбор: либо убить его, либо выдать тебя за него замуж. Я выбрал второе.

– Отец, если бы ты дал мне выбор, то я тоже выбрала бы второй вариант. Я не могу позволить тебе рисковать своей жизнью.

– Оливия, я очень хорошо знаю тебя. Знаю твой нрав и характер. Когда я делал свой выбор, я руководствовался твоим счастьем.

– Моим счастьем? – удивилась она.

– Да. Не торопись делать поспешные выводы. За кого попало, я не отдал бы любимую дочь. Дай шанс вашему браку.

– Отец, ты с ним познакомился всего несколько дней назад. Как ты можешь знать?

– Поверь старику.

Ивлен подошел к дочери, прижал ее к своей груди и поцеловал по-отцовски.

– Я принес тебе твой меч. Подумал, ты захочешь взять его с собой.

– О, папа! Спасибо тебе. Ты так добр ко мне. Я люблю тебя.

Впервые за эти два дня Оливия проронила слезу. Но кроме отца никто не видел, как она плачет.

Путь в замок Фергисон был утомительным.

Но Оливия больше устала от своих грустных и безнадежных мыслей, чем от тягот долгой дороги.

За весь путь она не перебросилась и десятком слов со своим мужем.

Путь она провела в карете со своей служанкой, а Дерек ехал в седле.

Настроение у Дерека было мрачнее тучи. Он злился на себя, на моросивший дождь и северный ветер, на ситуацию, в которой оказался. На то, что из-за кареты, в которой ехала его благоверная, приходилось ехать по длинному пути. Его раздражало присутствие жены. Он всячески избегал общения с ней. В пути это получалось, но брак – это на всю жизнь. И как жить дальше?

Вот путь подошел к концу. Они подъезжали к замку семейства Фергисон.

Взору Оливии открылись шикарные поля, засеянные пшеницей и солодом, небольшая деревушка с часовней, огромное озеро, как у нее дома, вокруг огромного каменного замка. Каменная стена, окружающая замок, была просто огромной. На башнях стояли часовые. Мост через озеро был опущен, встречая хозяина.

Слух о том, что хозяин возвращается домой не один, а с молодой женой, уже прошелся по всему замку и даже за его пределами.

Любопытных посмотреть на молодую хозяйку собралось множество – и стар, и мал.

Оливия не стала прятаться в глубине кареты. Ей было самой интересно посмотреть на людей, которые станут частью ее жизни.

Она не скупилась на улыбки, получая ответные улыбки от жителей деревни и замка.

Подъехав к замку, она вышла из кареты, не дожидаясь, когда ей подаст руку Дерек. Вернее, она знала, что он ее ей не подаст.

На пороге замка их встречали две дамы. Молодая дама, одетая по последней моде, с черными волосами, собранными в косу на затылке. Она была красива. Судя по ее надменному взору и открытому кокетливому взгляду, она и сама знала, что красива. Вторая дама – старше, выше и худее, была одета в серое, простого покроя платье. Ее внешность была неприметна на фоне яркой, броской внешности первой дамы. Но бросались в глаза ее чрезмерная сдержанность и холод во взгляде.

И в окружении этих дам теперь будет протекать ее жизнь.

Дерек не очень церемонился, представляя ее:

– Это Оливия, леди Фергисон.

Впервые она услышала свое новое имя. Оно резало слух. Приступ тошноты подступил к горлу.

– Это моя мачеха Гвентин и невестка Сисилия.

– Пожалуйте в дом, – как бы между прочим проговорила Гвентин.

Сисилия же слишком откровенно прожигала ее взглядом. Он был полон неприязни, граничащей с ненавистью. Это длилось мгновение, потом она заулыбалась и поприветствовала новую хозяйку дома.

А когда она посмотрела на Дерека, то Оливии все стало ясно. Сисилия вся переменилась, расплылась в миловидной улыбке и открыто флиртовала, жеманно протягивая изящную руку для поцелуя.

Дерек бегло поцеловал ей руку, поклонился мачехе и сразу прошел в дом, оставив Оливию на пороге.

Не дожидаясь больше приглашения, Оливия последовала за мужем в дом.

Увидев замок внутри, ее передернуло от отвращения.

В нос ударил запах старой, прелой соломы и плесени. Везде слой грязи и пыли. На столах было полно немытой посуды и остатков недоеденной пищи. Собаки были повсюду, обгладывая кости на полу. А те, что понаглее, запрыгнули на стол в поисках еды. В зале стоял полумрак, даже в светлое время суток. Дневной свет слабо проникал через окна, завешенные тряпками, похожими на лохмотья. Если бы не количество дыр в этих занавесках, то в зале было бы вообще темно.

Оторопев от увиденного, Оливия не могла пошевелиться. Ощущение собственной грязи с дороги не шло ни в какое сравнение с грязью кругом. До нее только сейчас дошло, что и во дворе замка тоже кругом была грязь и кучи хлама.

– Вы, наверное, устали с дороги? Хотите отдохнуть? – обратилась к ней Сисилия.

– Да, вы правы. Я хотела бы принять ванную.

– Для слуг у нас банный день один раз в неделю. Но вы ж не служанка, – язвительно пошутила она и засмеялась собственной шутке. – Я прикажу, чтоб бочку с водой принесли в вашу комнату.

И уже обращаясь к Дереку, она промурлыкала:

– Дерек, дорогой, ты же не против, чтоб моя комната оставалась прежней? Та, что расположена возле твоей как хозяина дома?

Дерек молчал. Сисилия ликовала.

– Я против! – слишком резко и громко проговорила Оливия.

Сисилия от удивления открыла рот и забыла его закрыть. На каменном лице Гвентин промелькнуло что-то наподобие улыбки. Дерек не ожидал такого поворота и тоже молча уставился на Оливию.

– Теперь это моя комната, и, будьте любезны, освободите ее, – продолжала настаивать на своем Оливия.