— Где мы? — спрашиваю, откидывая взглядом коридор.

Достаточно просторный и светлый. Как я и хотела.

— Квартира, которую я купил, когда ты ушла, — Дерек снова немногословен.

Скинув обувь, пошла по коридору, рассматривая картины на стенах.

— Это ведь озеро, где… — голос оборвался.

— Где мы обрели друг друга, — кивает мужчина, подходя ко мне и опуская ладони мне на плечи.

— А это Академия… наша гостиная… камин… а это мы нарисованы? — останавливаюсь у картины, где изброжены мужчина и женщина у камина.

Два тела сплелись в страстном танце любви. Голова девушки с рыжими волосами закинута назад, рот приоткрыт.

Мужчина кивает. Когда я вхожу в комнату, то удивлённо ахаю, цепляясь пальцами за руку мужчины. Панорамные окна открывают прекрасный вид на оживленный город. Но больше меня поразило не это. А фотографии. Фотографии, которые были развешаны по всей комнате. На каждой из них на меня смотрела я.

— Что же… это что? — я не могу подобрать слов.

— Самые ценные воспоминания в моей жизни. Всё не поместилось, к сожалению. Каждый день с тобой был ценным воспоминанием моей жизни.

— Родной, — выдыхаю я.

— Пойдём, ещё кое-что покажу, — Дерек потянул меня в дальнюю комнату в конце коридора, которая оказалась просторной детской. — Для наших детей.

— Сам? — сипло спросила я.

— Своими руками, — Дерек кивает.

— Ты станешь моим мужем? — я развернулась в руках своего любимого мужчины и заглянула ему в глаза.

— При одном условии… всегда говорить, прежде, чем делать поспешные выводы…

— Всегда, — обещаю я.

— Поехали сейчас в церковь? Не хочу ждать ни минуты, — мужчина обхватывает моё лицо ладонями и заглядывает пронзительным взглядом в мои глаза. — Не хочу никому говорить. Только вдвоём. Только для нас двоих.

— Поехали, — счастливо улыбаюсь, не веря до конца в реальность происходящего.

Вечером, лежу на груди своего мужа и слушаю стук его сердца, любуясь нашими сплетенными руками, на которых блестят кольца.

— Не могу поверить, что это правда. Боюсь проснуться. Боюсь, что снова сплю, малышка… — шепчет Дерек мне в волосы.

— Я тут любимый мой. Я рядом с тобой, — успокаивающе глажу его по лицу.

Сегодня мы не занимались любовью. Просто лежали рядом, тесно прижавшись друг к другу, и наслаждались. Теплом. Стуком сердец. Запахом друг друга. Я снова впитывала любимый образ своего мужчины. Пожирала глазами. И казалось, что моя душа собирается по кусочкам.

— Люблю, — шёпот на грани слышимости.

— Больше жизни, — вторю, сглатывая слёзы.

— Не отдам никому, — прижимает теснее к себе.

— Не уйду. Никогда, — обвиваю руками крепкую шею.

— Моя душа, — кратко касается губами моих губ.

— Смысл моей жизни…

Лиля

— Левушка, что ты там тёте Илоне рассказал? — строго спросила я у мальчика, который увлечённо читал книгу о животных.

— Рассказал, что вы с папой целовались в коридоре, — мальчик скривился. — Шептали друг другу что-то о том, как сильно вы любите друг друга. И всякое такое… — Лёва закатил глаза. — Моё желание сбылось!

— Левушка, тебе, наверное, приснилось, — мягко сказала я. — Мы с твоим папой не целовались.

— Не ври мне, — мальчик топнул ногой, откидывая книгу. — Я своими глазами видел, как вы целовались у твоей комнаты!

— Когда, Лёва? — я начинаю улыбаться.

— Ты ушла, а я проснулся, чтобы в туалет сходить. Услышал голоса и пошёл на них. И увидел вас, — горячо убеждал меня ребёнок.

— Малыш, ты, наверное, просто думал об этом перед сном. Я тебе читала сказку об истинных, вот тебе и приснилось, что мы с твоим папой целовались. К тому же ты сам говорил, что мечтаешь, чтобы мы с твоим папой поженились.

— Не снилось мне! — Лёва заплакал и начал тереть кулачками глаза. — Я не понимаю, почему ты мне врёшь. Я ведь видел тебя и папу. Зачем ты мне врёшь?

— Не плачь, Левушка. Хорошо, хорошо… ты прав. Мы с твоим папой вчера целовались.

Мальчик перестал плакать и хитрым взглядом посмотрел на меня.

— Значит вы вместе? — радостно спросил он.

— Пока нет, — отвечаю тихо, прикусывая губу.

— Но как же…

Вдруг голова закружилась, а голос мальчика стал слышен отдалённо. В глазах резко потемнело, а жар резко прокатился по спине, которая тут же взмокла. Я поняла, что ноги подкашиваются, и я не могу больше стоять. Последнее, что я увидела прежде чем упасть на ковёр, испуганные глаза Лёвы.

Глаза разлепила с огромным трудом. Потолок перед глазами стремительно вращался. Тут же в поле зрения, когда я только открыла глаза, появилось встревоженное лицо Яны.

— Что случилось? — хрипло спросила я.

— Ты упала в голодный обморок, — в голосе Рикарди слышалась неприкрытая ярость. — Какого чёрта ты не ела две недели нормально?

Я молчу. Упрямо сжимаю губы и отворачиваюсь.

— Тебе совсем наплевать на своих родителей? — Рикарди ладонью ударяет по столу, и я взрагиваю.

— При чём здесь мои родители? — взвилась я.

— При том, что у тебя пищевой расстройство. У тебя упадок сил, Лиля. Ты думаешь о том, как отреагирует твоя мать, когда узнает о том, что ты упала в обморок от голода? Ей нельзя волноваться, ей нужен покой. Она отправила свою дочь в дом к незнакомому мужчине, пошла на компромисс с самой собой. И уж точно не ожидала того, что её дочь будет голодать, — Рикариди отчитывает меня как школьницу.

— Это моё дело, Рикарди. Тебя это никак не касается, — я пытаюсь встать, но сил нет, и я падаю обратно на подушки.

— Ошибаешься, малышка, — Рикарди навис надо мной. — Ещё как касается. Теперь я буду тщательно следить за твоим питанием.

— Может ещё и в туалет будешь со мной ходить? — спросила ехидно.

— Буду, — серьёзно говорит мужчина. — Ещё как буду. Если тебе, дурочка, мозгов не хватает, то я буду следить.

— Сам ты дурак, — зло выплюнула я. — Никто не просит тебя лезть в мою жизнь. Уже однажды полез.

— И полезу не раз, — Рикарди сказал это с такой нежностью, что я вдруг сдулась, — если ты сама не в состоянии о себе позаботиться. Скажи мне только одно… Зачем, Лиля? Зачем ты моришь себя голодом? Чего ты хочешь добиться?

— Я хочу быть стройной, как и все девушки. Мне надоели бока, надоели толстые ляжки… — выкрикиваю громко, ударяя кулачками по кровати.

— Ты и так красивая, — возразила Яна, про которую я на миг забыла. — Разве ты не видишь этого? За последнее время ты похудела так, что одни глаза на лице остались.

— Я вижу в зеркале отвратительную, жирную девушку, с целлюлитом и растяжками… что тут красивого? — я качаю головой.

— Ты вся красивая, понимаешь? — Рикарди смотрит на меня с отчаяньем. — Вся…

Я смотрю в карие глаза мужчины и таю. Понимаю, что его забота вызывает ком слёз в горле. Я всхлипываю.

— Ты сама себя должна полюбить, понимаешь? Ты должна увидеть себя такой же прекрасной, какой тебя видим мы, — Яна сжала мою ладонь. — Ты сама того не замечаешь, но тебя обожают все вокруг. Все улыбаются, когда ты только заходишь в класс. Все здороваются с тобой, бегут к тебе обниматься. Потому что ты маленький солнечный зайчик, понимаешь? В каждом твоём движении сквозят нежность, женственность. Ты такая миниатюрная. Разве ты не видишь, как к тебе тянутся люди? Разве ты не видишь, как мы тебя любим? — Яна к концу фразы начинает плакать. — Я же тебя так сильно люблю! И переживаю.

— Иди ко мне, — я распахиваю объятия.

Яна аккуратно обнимает меня и утыкается лицом в моё плечо. Я подвигаюсь на край кровати, чтобы она поместилась. Слышу, что Рикарди ушёл. Разочаровано прикусываю губу.

— Он любит тебя, — утверждает девушка. — Мне, кажется, что любит он тебя просто безумно сильно.

— Как Юлий тебя? — обида проскальзывает в голосе.

— Прости… прости меня… я должна была тебе сказать… я знаю… но чёрт… — Яна запинается.