— Лёва, уже поздно. Тебе пора спать, а не сказки слушать, — строго сказал я, опуская сына на кровать.

— Ну, папа, — жалобно протянул сын. — Ты же обещал, что почитаешь мне сказку на ночь.

— Ладно, — сдался я, открывая книгу. — Только одну. И чтобы к концу сказки ты спал!

— Хорошо!

Лёва накрылся одеялом так, что только глаза было видно. Через две минуты ребёнок уже спал, довольно улыбаясь во сне. Стараясь не шуметь, направился в комнату к малышке.

Только взялся за ручку двери, как в глазах всё потемнело, мир закружился в бешенном ритме. Ноги подкосились, и я упал на пол.

Затылок саднило, будто меня били головой об пол. Я открыл глаза и сквозь пелену увидел, что нахожусь в коридоре. У комнаты Лили. Чёрт! Ничего не помню. Как я здесь оказался? Снова пришёл к ней? Она увидела и огрела чем-то тяжёлым? Или я напился и в пьяном угаре завалился на пол?

С трудом поднялся на ноги и поплелся спать.

Лиля

С трудом разлепила глаза. Всё тело болело, будто я вчера весь день занималась спортом. Откинула одеяло и с удивлением заметила, что спала обнаженной. Окинула комнату внимательным взглядом. Одежда валялась на полу в беспорядке. Напрягла память, пытаясь вспомнить вчерашний вечер. Но в голове только шум. И пустота. Оглушительная. Последнее, что помню, это то, как я читала сказку Леве. А дальше темнота.

Когда спустилась в столовую, Рикарди сидел за столом. Отчего-то его вид вызвал во мне всплеск странных эмоций. Появилась навязчивая мысль, что я что-то упускаю. Что-то безумно важное. Необходимое. Что-то такое, что должно было изменить мою жизнь. Мужчина сидел за столом и с задумчивым видом размешивал сахар в кружке с чёрным чаем. Прекрасно знаю, что он кинул две ложки без горки. Рикарди вскинул на меня глаза, вперившись взглядом в моё лицо. В них мелькнули странные эмоции, которые он тут же скрыл за завесой длинных ресниц, опуская взгляд на чашку.

— Доброе утро, — тихо поздоровалась я, присаживаясь на стул напротив мужчины.

— Здравствуй, — уголки мужчины приподнялись в ласковой улыбке.

Рикарди смотрел на меня так… ласково и немного снисходительно, будто знал все мысли, которые сейчас мечутся в моей голове. Его взгляд будто тёплое одеяло окутывал меня. Я робко улыбнулась в ответ.

— Как спалось? — Рикарди склонил голову чуть набок.

— Прекрасно. Я сегодня прекрасно выспалась, — не зная чем занять руки, схватила солонку и стала вертеть в руках. — Снилось что-то невероятно прекрасное. К сожалению, я не запомнила, — я пожала плечами.

Мужчина угукнул и отложил ложку, сделав первый глоток из чашки. При этом его кадык дёрнулся, привлекая внимание к засосу на его шеи.

— А Вы прекрасно провели ночь, как посмотрю? — за ехидством спрятала свою ревность. Свою боль. Боль, которая сейчас рвала мою душу пополам.

— Я тоже неплохо выспался, — Рикарди не обратил внимания на моё ехидство.

— Я не про это… Я… — опустила голову и впилась взглядом в свои руки, рассматривая маникюр.

— Про что? — услышала, что мужчина отставил чашку в сторону.

— Не важно, — мотнула головой, не поднимая глаз. — Забудьте… Просто мне кажется, что сегодня ночью что-то произошло, и я об этом забыла… — тихо призналась я.

— Ты про что, Лиля? — услышала звук отодвигаемого стула.

Тень мужчины упала на стол, когда он навис надо мной, поставив одну руку на спинку моего стула, а другую на стол. Заключая меня в своеобразный капкан. Я сжалась на стуле, боясь, что мужчина услышит громкий стук моего сердца. Что увидит лихорадочный блеск моих глаз и стыдливый румянец на щеках.

— Я не помню вчерашний вечер. Совсем. Проснулась у себя в комнате, но не могу сказать, что всё было на своих местах… Всё в комнате не так, как я привыкла… Я не знаю, как это объяснить… Забудьте… Я просто утомилась, вот и говорю чушь всякую, — пробормотала я.

Почувствовала ласковое прикосновение горячей ладони к своей шее. Мужчина поглаживал мою шею под кромкой волос, вызывая приятные мурашки. Заставляя прикрыть глаза от невероятных ощущений. Поглаживания по голове всегда погружали меня в сон.

— Я тебя сильно нагружаю? — тихо спросил Рикарди.

— Просто последний год. Подготовка к Академии. Много предметов для подготовки к экзаменам. Ещё нервничаю, что ничего не знаю, — я тяжело вздохнула. — Потому что знаю, что всегда теряюсь в ответственный момент. Впадаю в ступор. Теряю способность здраво мыслить, — я покачала головой.

— Я могу нанять другую няню Леве, если тебе слишком тяжело, — Рикарди аккуратно помассировал мои виски, заставляя блаженно прикрыть глаза.

— Не надо. Честно. С Левой я отдыхаю, — я чуть не застонала от приятных ощущений, которые дарили мне пальцы мужчины. — Кстати… когда он уедет?

Спросила, а сама замерла в тревожном ожидании. Ведь уедет Левушка, уеду и я. Значит, что больше не увижу Рикарди.

— Через три дня должен, — рука в моих волосах дрогнула.

— Значит… — голос сорвался. — Значит, я через три дня могу ехать домой?

Глаза под закрытыми векам стали слезиться.

— Да, — после недолгой заминки, ответил мужчина.

Руки из моих волос исчезли. Открыла глаза и увидела, что мужчина собирается уходить. Прежде, чем успела обдумать свои дальнейшие действия, вскочила из-за стола и схватила его за руку. Моя ладошка тут же утонула в горячей широкой ладони мужчины. Я уставилась на соединение наших рук, которое показалось мне идеальным. Правильным. Гармоничным. Будто так было и будет всю жизнь. Будто соединение линии моря и неба. Рикарди смотрел на меня выжидающе и с некой надеждой, которая прослеживалась в уголках губ и чуть приподнятых бровях.

— Я ещё увижу… — хотелось сказать "тебя", но слова не шли из горла. Столкнулись с моей гордостью.

Рикарди замер. Ожидая конца моего вопроса. Переживая эти длительные секунды заминки. Рука чуть сильнее, чем положено сжала мою ладошку.

— Я ещё увижу Левушку? — выпалила я.

Плечи мужчины опустились, а по лицу пробежала тень разочарования. Прости, родной мой, но я не та, кто будет бегать за мужчиной и вымаливать его внимания. Как бы сильно я его не любила. Как бы сильно он мне не был нужен.

— В следующий раз, когда его мать отправит Леву ко мне, я попрошу тебя сидеть с ним. Если ты не будешь занята учёбой, — голос Рикарди звучал сухо и холодно.

Взгляд стал отрешенным. Чужим. Больше не было в нём того тепла. Той ласки.

Я аккуратно отпустила его руку, чувствуя, что последняя надежда, которая висела между нами, рвётся. Так же, как рассоединяются наши ладони. Горький ком разочарования тут же встал в горле. И снова возникло чувство, что я что-то упускаю. Отпускаю часть себя. Необходимую. Родную.

"Почему ты не борешься за меня? — хочется крикнуть мне Рикарди. — Почему не просишь остаться? Ты же влюблён в меня, я вижу. По глазам, по жестам. Чувствую твой запах в комнате по утрам, когда просыпаюсь. Соседняя подушка хранит его. Как и отпечаток твоей головы. А сегодня он был особенно ярким. Будто бы ты прижимал меня к себе всю ночь. Так почему ты стоишь и ничего не делаешь? Снова коришь себя? Отпустишь меня? Дашь мне уехать?"

— Приятного аппетита, Лиля, — мужчина покинул столовую.

А я дождалась, когда входная дверь за ним закроется, и в ярости смела всю посуду со стола. Звон посуды, которая разлетелась на мелкие осколки, пачкая пол, стал спусковым крючком. Я осела на пол и зарыдала. Завыла раненным зверем, обхватив свои колени руками и раскачиваясь из стороны в сторону.

Не знаю, сколько времени я просидела на холодном полу, жалея себя и сотрясаясь в рыданиях. Очнулась только тогда, когда чья-то рука стала поглаживать меня по спине. Кто-то обнял меня сзади, положив голову мне на плечо. Запах женских духов пробился сквозь заложенность носа. Подняла опухшие глаза.

— Чего же ты ревешь, малышка? — ласково спросила Илона, вытирая слёзы с моих щёк.

Лиля