– Так вот, где ты пропадала весь вечер! А я-то гадала, куда ты смылась после представления британцев.

– Нет, это случилось «до».

– В смысле «до»? Погоди, Лора, а с кем ты переспала? Я его знаю? – Кэрри прямо-таки изнывала от любопытства.

– Ну, ты его «типа» знаешь, – нехотя отозвалась я, – и мы не спали, технически…

Подруга тряхнула головой, окончательно запутавшись.

– Ничего не понимаю. Так ты изменила Алану или нет?

Я трагично застонала в голос. Кэрри протянула руку, касаясь моих пальцев, заставляя поднять голову и посмотреть на неё.

– Слушай, Лора, ты пришла, чтобы выговориться. Так говори! Знаешь же, я судить не стану! Мы в чёртовом Лос-Анджелесе, случайный перепихон здесь, тоже самое, что воскресная проповедь в Техасе – приветствуется!

Убрав ладони от лица, я села прямо и посмотрела подруге в глаза. Кэрри была права, нужно просто сказать это вслух, принять, отпустить и идти дальше.

– Это произошло случайно. Я не знаю, что на меня нашло! Просто тот парень… такой… в моём вкусе, понимаешь? Сначала он пролил на меня коктейль и так мило извинялся. Потом мы разговорились. Выяснилось, что у нас одинаковые татуировки и понеслось… Боже, Кэрри, он так на меня смотрел! Алан уже много лет не смотрит на меня с таким желанием, вообще с каким-либо желанием! – я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выпалила правду так быстро, словно она состояла из одного слова. – В общем, у него не оказалось резинки и мы подрочили друг другу…

Кэри на секунду растерялась. Несколько раз хлопнула своими ресницами-крыльями, а потом громко засмеялась.

– Серьёзно?! – аж прихрюкивая, переспросила она. – Лора, да это вообще не считается!

– То есть? – возмутилась я. – Как это не считается? Мы кончали одновременно! Так, что считается!

Подруга залилась ещё сильнее.

– И кому повезло познать твою правую руку?! Это ведь была правая рука? Или левая?

Бишоп продолжала давиться смехом. Мне же было нифига не смешно! Я закусила губу и вновь трагично вздохнула.

– Ло-ра? – по слогам протянула Кэрри.

Выдержав небольшую паузу, сделав маленький глоток мохито минуя соломинку, я огляделась по сторонам и еле слышно прошептала:

– Марлоу.

– Погоди, тот самый Марлоу, который Джеймс? Высокий блондинчик с дико сексуальным голосом? – громогласно уточнила Бишоп.

Я вздрогнула.

– Тише ты! Да, вокалист новой группы Алана. Но я не знала, что это он, мы случайно столкнулись ещё до официального знакомства.

– Ну, знаешь ли, я бы сама его трахнула, – совершенно буднично заявила Кэрри. – Даже удивительно, что вы не зашли дальше. Подумаешь, резинки не было, он же из Лондона приехал, а не из Амстердама!

– Ты опять издеваешься? – всплеснула руками я, чувствуя, как лицо заливалось краской.

В сумке ожил мобильный. Бросив на подругу неодобрительный взгляд, я достала телефон. Звонил Харди.

– Это Алан, выйду, поговорю, – предупредила я, вставая из-за стола.

Оказавшись на улице, я чуть отошла в сторону от главного входа и, выудив из сумки пачку сигарет, ответила на звонок. Но, не успела и слова произнести, как муж обрушил на меня тонну извинительных объяснений.

– Детка, возникли кое-какие проблемы с рекламной компанией, мне нужно лететь в Нью-Йорк. Я заезжал домой, Джеймс сказал, что ты уехала ещё утром. В общем, я уже в аэропорту. Прости, что не удалось попрощаться.

Что и следовало ожидать. Погуляли, поговорили, решили проблемы! Ага, как же!

– Надолго?– придерживая телефон плечом, я чиркнула зажигалкой, прикуривая.

– На пару дней, может больше. Слушай, у меня будет к тебе одна просьба.

– Какая?

– Группа. Не дай парням заскучать, ладно?

– Хочешь, чтобы я развлекала твоих британцев? – недовольно фыркнула я.

– Своди их в какой-нибудь бар или в ночной клуб. Ты же у меня умница, сообразишь.

– Как всегда…

– Ну, всё, детка, я побежал. Не скучайте! Как сяду в «Яблоке», наберу.

Я ничего не ответила, просто отключилась.

Отлично! Значит, Марлоу не только будет жить со мной бок об бок, пока Алан трётся в Нью-Йорке, теперь меня ещё и назначили персональным аниматором The Crash!

ДА, ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК, ГРЁБАНАЯ ВСЕЛЕННАЯ?!

– Почему ты улыбаешься? – Бари затушил в пепельнице сигарету, откидываясь на спинку стула.

Надо же, а ведь я, и правда, улыбалась! Несмотря на взрыв хейта в комментариях.

– Наверное, потому, что дальше придётся раскрыть глаза всем этим доморощенным фанаткам, которые складывают своё мнение о «звезде» опираясь на прессу и легенду, выдуманную пиар-агентством. Ты ведь прекрасно знаешь, экранный образ артистов, зачастую, ровно противоположен тому, что остаётся за кадром.

Флеминг согласно кивнул.

– Например, Кэрри. Она поёт проникновенные песни о неразделённой любви и разбитом сердце, но сама никогда подобного не испытывала. Самые «серьёзные» отношения в её жизни случились на фестивале Rock am Ring и продлились часов двадцать!

В глазах журналиста вспыхнул профессиональный интерес.

– И кто был счастливчиком? – словно невзначай поинтересовался он.

– Вот уж хрен тебе, – усмехнулась я. – Я не стану называть имён!

– Ну, хоть намекни… – прищурился Флеминг, но быстро осознал, что пытаться вытянуть из меня информацию, которую я не собираюсь разглашать, бессмысленно. – Ладно, к чему всё это?

Я сделала глубокий вдох и пригубила вина, задумчиво глядя на размытые очертания комнаты отражающиеся в не задёрнутом шторами окне. На улице уже стемнело, Лос-Анджелес преображался.

– Что тебе удалось нарыть на Джеймса, когда он только прилетел в Америку? – не глядя на журналиста, спросила я.

Бари почесал подбородок, равнодушно выдав скопище сухих фактов.

– Ничего особенного: родился, учился, создал группу, записал пару успешных синглов, снялся в рекламе. За полгода до заключения контракта с Харди расстался с девушкой, какая-то британская актриса молодёжных сериалов, она ему изменила с режиссёром. Обозлился на весь мир и решил перебраться в штаты.

– Вооот! – воскликнула я, тыкая пальцем в потолок, как безумный учёный. Флеминг вопросительно вскинул бровь. – Никакой девушки не было! Точнее, девушка то была, но измен и болезненного разрыва нет! Это всё выдуманная легенда, чтобы привлечь к персоне Марлоу тот контингент «поехавших», которые за разбитое сердце мальчика с плаката готовы рвать на себе волосы, в надежде стать именно той единственной, что сможет исцелить его израненную душу!

– И много таких… эм…

– Дур? – помогла я журналисту. Он усмехнулся, кивая. – Ну, по последним данным нашего рекламного отдела, тридцать девять процентов.

– С ума сойти! – потрясённо ахнул Бари. – Это же почти половина.

– А я тебе о чём! – иронично усмехнулась я, даже не пытаясь скрыть своего пренебрежительного отношения к таким фанаткам. – Но, именно этот пласт слушателей, вкидывает основное бабло в артиста. Они скупают любой мерч, даже если идол всего лишь вскользь упомянул об этом в интервью. Перечисляют огромные суммы на благотворительные акции по призыву любимчика, даже не вникая в суть. Пользуются той же косметикой. Выбирают отрекламированные кумиром марки одежды, рестораны доставки, да всё, что угодно. Они одержимы.

Мы немного помолчали. Журналист подлил мне в бокал вермута, предложил сигарету, я отказалась, после чего вновь приступил к расспросам.

– То есть, сейчас, ты раскроешь нам секрет голливудского продакшна изнутри?

– Нет! Не совсем. Я просто хочу, чтобы люди знали, какой Джеймс за пределами объективов и фотовспышек. Здесь… – я прижала к груди ладонь и слегка улыбнулась.