Ребята, на которых Алан ставил в этом году, прикатили в штаты прямиком из Лондона. Не знаю, что он в них нашёл – за последнее десятилетие британский рок сильно сдал свои позиции. Возможно, выбор пал на The Crash из-за корней самого Харди, уходящих в самоё чрево чопорной Англии. Но мой муж уже давным-давно американизировался и почти ничем не отличался от типичных голливудских снобов, разве что лёгкий акцент всё ещё выдавал в нём рыцаря круглого стола.

– Лора, серьёзно, это уже неприлично! – послышался недовольный голос.

Я раздражённо закатила глаза, в последний раз оценила свой внешний вид, и вышла из ванной.

– Да готова я, готова!

– Отлично, пошли! – Алан открыл дверь, пропуская меня вперёд.

Когда мы выходили в коридор, муж смачно шлёпнул меня по заднице. Я оглянулась на него через плечо, игриво стрельнув взглядом, но быстро осознала, что он сделал это машинально, так сказать, по старой привычке.

Мы не занимались сексом уже почти год! Грёбанный год ни прикосновений, ни ласк, ни намёка на что-то подобное. Харди слишком много работал. Он долго и отчаянно искал новое дарование, а когда нашёл, то полностью погряз в переговорах и продвижении своих британцев. На меня у него попросту не осталось времени…

Вполне логично, что втайне я мечтала облить этих англичашек бензином и, с гордо задранным подбородком, бросить спичку! Пусть покажут во всей красе как «зажигают» в великой, мать его, Британии!

С участниками The Crash я была незнакома. Все переговоры с группой велись по телефону или через мыло. Я, в принципе, не поддерживала личные отношения ни с кем из проектов мужа, следуя его же правилу – не смешивать личное с работой.

Единственным исключением была Кэрри Бишоп. У нас сразу образовалась прочная духовная связь! Наверное, потому что истории были чем-то похожи. Она, как и я когда-то, приехала в Лос-Анджелес без гроша в кармане, с небольшим рюкзаком на плечах и старенькой гитарой наперевес. Как и я работала официанткой днём, а по ночам пела в разных забегаловках. Как и я, совершенно случайно, столкнулась с Аланом. Вот только её, в отличие от меня, Харди не захотел трахнуть и вывел на большую сцену.

Как только мы показались на лестнице толпа, беснующаяся внизу, взревела восторженными воплями. Ну, конечно, пришёл их король!

Пробежав взглядом по «металлическим» сливкам рок-н-рольного бомонда Калифорнии, я отыскала средь обилия кожи и шипов Кэрри. Подруга отсалютовала мне бокалом сухого мартини и указала пальцем куда-то в сторону.

Сукин сын! Бари Флеминг тоже был здесь! И как этому слизняку удаётся просачиваться на закрытые вечеринки? Мудак по сути и журналист по профессии, постоянно совал свой нос в грязное бельё знаменитостей. А в последнее время стал одержим идеей вскрыть чирей на (идеальной с виду) поверхности нашего брака!

Ладно, пофиг, у него всё равно не выйдет скомпрометировать ни меня, ни Алана, для этого нужны скелеты в шкафу! А мы обзавестись таковыми, вроде как, ещё не успели. Почти…

Оказавшись внизу, Харди тотчас попал в плотное кольцо музыкантов, их недалёких подружек, менеджеров и рекламщиков, которые, самым наглым образом, оттеснили меня к лестнице. Стоять и слушать хвалебные оды моего мужа таинственным The Crash не было никакого желания. Поэтому, жестом показав ему, что хочу выпить, я просочилась сквозь толпу и направилась к бару, призывно махнув рукой Кэрри.

– Водку, чистую, – сухо бросила я бармену, облокачиваясь локтем о стойку, оглядывая гостей.

Рядом со мной, словно из неоткуда, возник хренов Бари!

– Привет, Лора! Всё так же пьёшь крепкие напитки чистоганом, как крутой мужик? – усмехнулся журналист, вскарабкиваясь на высокий стул справа.

– А ты, по-прежнему, бодяжишь их с содовой, как малолетняя сучка? – пренебрежительно отзывалась я, всем своим видом демонстрируя нежелание общаться.

– Это было грубо! – сморщился Флеминг, но тут же расплылся в притворной улыбке. – За это я тебя и люблю. Остроте твоего языка позавидовала бы сама Опра.

– Что тебе нужно? – игнорируя льстивые комплименты журналиста, я лихо опрокинула стопку, которую очень кстати поставил на стойку бармен.

– Пришёл повеселиться! – восторженно отозвался писака, ёрзая на стуле, из-за чего его тучный живот задрожал, как подтаявшее желе.

Фу, мерзость!

– А ещё, чтобы разузнать побольше о новом проекте твоего мужа.

– Ну, так иди и поговори с Аланом, чего вокруг меня вьёшься? – я толкнула пустой шот бармену, показав два пальца. Тот понимающе кивнул и, выставив вторую ёмкость, наполнил обе спиртным.

– Ой, ты так любезна! – потянулся к водке Бари, но я его опередила и, глядя прямо в глаза, демонстративно выпила одну порцию, а затем сразу же вторую.

Брови журналиста поползли вверх, да так и остались где-то на середине лба.

– Слушай, мне нечего тебе сказать. Я ни разу в жизни не видела этих англичан, так что оставь меня в покое!

– Что? Даже на фотках? – недоверчиво сощурился Флеминг.

– Даже на фотках, – ответила я, спрыгивая со стула.

Этот жиртрест меня утомил, пора найти Кэрри.

– Ты в каменном веке живёшь что-ли? – возмутился мужчина. – Знаешь, говорят, что на их солиста встаёт даже у мужиков! Погоди, у меня в телефоне где-то было фото, сейчас…

– Бари, мне плевать!

Журналист вытаращился на меня, как будто я только что сказала о намерениях сменить пол.

– Неужели ни капельки не интересно?

– Хорошего вечера, БаРРи – намерено дублируя букву «р», я незамедлительно скользнула в толпу.

– С одной «Р»! С одной! – оскорблённо завопил Флеминг. – Сколько можно повторять?!

Проигнорировав его выпад, я схватила с подноса официанта какой-то коктейль и сделала небольшой глоток. Голосовые связки тотчас прилипли друг к другу, скулы свело, челюсть перекосило. Какого хрена так сладко? Ненавижу женский алкоголь! И пока я пыталась придумать, куда деть это блядское поело для лохушек, вертя головой в разные стороны, на меня из толпы вылетел какой-то придурок.

– Что за херня?! – взорвалась я, глядя на то, как зеленоватая жидкость расползалась липким пятном по винтажному атласу моего платья.

– Чёрт, прости! Извини, пожалуйста, мне так жаль!

Парень резко обернулся, хватая меня за плечи, то ли чтобы устоять на ногах, то ли чтобы удержать на них меня, и при взгляде на него мой мозг впал в затяжную кому! Нет, серьёзно, я реально зависла!

Передо мной стоял просто охренеть, какой красавчик! Высокий. Стройный. Светлые волосы длиной до подбородка. Огромные голубые глаза. Густые светлые ресницы. Скульптурные черты лица. Чувственные губы, почти женские. Профиль, как из буклета по ринопластике. Просто само совершенство! Правое крыло его носа украшало серебряное колечко, в левом ухе было почти такое же. А этот британский акцент… Боже, он подействовал на меня круче любого экстази. Алан тоже был англичанином, но, как я и говорила, американизированным. Со временем он стал говорить значительно мягче, по калифорнийски – значит, жуя слова.

Забавно, я вдруг вспомнила, что именно привлекло меня в муже, когда мы встретились впервые – его резковатый британский акцент.

– Надо срочно замылить, – виновато хмуря брови, блондин коснулся влажного участка кончиками пальцев. Я, точно током ударенная, отшатнулась назад. – Прости, не хотел вторгаться в твоё лично пространство! Просто, если не смыть сейчас, может остаться пятно.

Ага, а если ты ещё раз ко мне прикоснешься, пятно останется в другом месте…

– Да всё в порядке, не парься, я знала, что это платье не переживёт рок-н-рольную вечеринку, оно одноразовое, – наконец, мне удалось взять себя в руки и перестать пялиться на блондина, как на восьмое чудо света.

– Нет, так не пойдёт, это крутое платье! Где здесь уборная? Я разрулю! – возмутился мистер совершенство, растягивая губы в очаровательной улыбке.