Таблетки должны были начать действовать через несколько минут, думала она. Все-таки тяжело быть женщиной.
Эл Джи пробежалась по дому, выключая везде свет. Ее родители были командированы по работе в другой штат, поэтому девушка могла себе позволить приходить домой, когда ей хочется, пить, что хочется, спать, с кем хочется, и вообще быть хозяйкой своей жизни.
Она открыла двери, вышла на крыльцо и стала запирать дом. Замок дважды одобрительно щелкнул, и во время второго щелчка чья-то рука мягко легла ей на плечо. Девушка вскрикнула, развернулась и уперлась спиной в дверь. Второй раз за сегодняшний вечер жизнь заставляет ее ощутить себя в западне без шанса на спасение, и ей это очень не нравилось.
Мужчина отступил на шаг, подняв руки в примирительном жесте.
– Прости, не хотел напугать, – сказал он, всем своим видом показывая, что виноват перед ней за свой проступок.
– А, это вы, – ответила Лизи, положив руку на грудь и быстро вдыхая свежий вечерний воздух. Ее сердце медленно возвращалось к привычным шестидесяти ударам в минуту, однако адреналина в крови уже было столько, что Эл Джи была готова в любой момент сорваться с места и бросить вызов самому Усэйну Болту3 или Эдди Холлу4.
– Даже если вы и не хотели, то у вас это получилось. Как вы меня нашли?
– Допустим, я скажу, что ваши данные есть в университете, и я ими воспользовался, – правой рукой мужчина достал из-за спины букет цветов. – Это вам, мисс.
Он обольстительно улыбнулся, делая легкий наклон вперед. Лизи обрадовалась и смутилась одновременно. Она всегда любила цветы, а тем более от такого галантного мужчины, как ее новый друг, с которым она прогуливалась сегодня после учебы до остановки.
– Я вижу, что ты куда-то собралась прогуляться. Составить компанию?
– Я… – она замялась, не зная, что ответить. – Я боюсь, что о нас могут странно подумать.
– Плевать, – снисходительно ответил он. – Я лишь составлю тебе компанию, пока мы идем к тому месту, куда тебе нужно, и заодно обсудим еще раз то, что обсуждали сегодня днем.
Он подал ей руку, после чего они вместе спустились по ступенькам и пошли по улице.
– Так куда столь юная особа собирается одна в такую ночь?
– В клуб. Там сегодня концерт, – коротко ответила Лизи словно не своим голосом. Она и сама удивилась, как он стал каким-то безжизненным и монотонным. Девушка слышала себя, точно со стороны, и ей это казалось необъяснимым.
– А ты решила, что ты сделаешь ради Эдди?
– Да, – сказала девушка, и рука ее непроизвольно опустилась на правое бедро, ощупывая содержимое кармана через тонкую материю джинсов. Ее сознание постепенно сужалось, и вскоре она видела только небольшое пятнышко асфальтированных плит, которые плыли перед глазами, словно бесконечный трап. Новый знакомый что-то спрашивал своим мелодичным и добрым голосом. Она что-то методично отвечала – коротко и грубо, совершенно несвойственно для нее.
Лизи хотела было понять, что же не так, но на душе вдруг стало настолько спокойно, что она передумала выяснять детали. Эл Джи не заметила, что из ее рук пропали розы, а человек в строгом костюме, называвшийся профессором с кафедры юриспруденции, уже шел без трости и имел размытые очертания. Казалось, что она идет с фигурой, напоминающую марево, воздушную дрожь, исходящую от асфальта или металла во время летней жары.
Но ее это сейчас не волновало. Эл Джи шла с ним, как в наваждении, а в голове ее возник шум: сначала едва уловимые и различимые буквы проскакивали среди однообразного шуршания, но с каждым мгновением она начинала разбирать:
…ить…н…ить…ар…аун…у…ть…л…ра…н…уб…ть…ла…ри…браун…убить…элари…браун…убитьэларибраунубитьэларибраунтубитьэларибраунУБИТЬЭЛАРИБРАУНУБИТЬЭЛАРИБРАУН
Перед глазами пронеслась кавалькада картин, в которых во все стороны брызгала и лилась кровь. Белые шарики глаз отделялись при помощи острия ножа, куски плоти срезались, и она кричала кричала кричала но никто ее не слышал она никому не нужна а Эдди о милый Эдди он будет со мной и все будет хорошо но нужно убить убить убить.
убитьбраунубитьбраунубитьбраун.
Сердце светловолосой девушки дрогнуло и побежало, его скорость прыгнула с места под критические двести пятьдесят ударов в минуту, грозясь в один момент не успеть затормозить и разбиться, превратив ее тело в холодный камень без души и воли. Она отчаянно махнула головой, стараясь избавить от нахлынувших шумов, вытрясти их, как насекомых из банки, но ничего не получалось.
Человек в костюме посмотрел на спутницу, и на его лице возникла озадаченность. Он забеспокоился и положил свою ладонь ей на шею, притянув к себе. Его губы зашептали:
– Спокойно, девочка моя, спокойно. Не нужно так нервничать, ты же хочешь помочь Эдди, верно?
Его рука ласково, по-отцовски начала поглаживать ее от затылка к спине, успокаивая, как маленького ребенка, испугавшегося грома.
– Ты же уже все решила, правда? Ты сама этого захотела.
Лизи Голд посмотрела на него затуманенными глазами и топорно кивнула.
– Вот и славно, – сказал мужчина, вновь взяв девушку под руку.
Сердце Эл Джи начало замедлять свой бег, смахивая пот со своего красного лба и не оглядываясь назад. Оно устало, оно вселенски устало выдерживать такие нагрузки по три раза на день, пускай это было и впервые за всю жизнь.
Двое подошли к бару, и мужчина высвободил свою руку, дружелюбно улыбаясь и глядя на ее миловидное личико. Взгляд Лизи оживился, приобрел прежний блеск, лишь маленький сосудик лопнул на правом глазу, приукрасив белок алым пятнышком, размером с иголочное ушко. Она озадаченно смотрела на спутника и не понимала, как удалось так быстро оказаться возле нужного места, ведь они только вышли.
На душе Эл Джи сейчас было легко, только в груди немного давило, словно она пробежала кросс в несколько километров без остановки.
– А вы не пойдете туда тоже? Говорят, что будет круто. Я сама не люблю, но… —мужчина отрицательно помахал вытянутой рукой, перебив Лизи.
– Это дела юношеские, – ответил он, все также улыбаясь, – а я давно вышел из этого возраста. Лучше дома включу пластинку и выпью горячего чаю. Разожгу камин, и неважно, что сейчас весна, укроюсь пледом, буду гладить кота и читать свежие вечерние газеты. До встречи, Лизи.
– До свидания! – сказала она и начала спускаться по улице. Пройдя метров сто, девушка подошла к бару «DEEP FLOYD», и ей повезло – она приметила чертову Элари-мать-ее-Браун, которая подходила в очереди к дверям, оплачивала вход и получала какую-то красную маску с мордой рогатого демона. Она ее запомнила. Запомнила и выжидала. И когда Эл Джи была готова совершить задуманное, этот клоун, этот сраный размалеванный клоун упал не нее, как чертов пропойца, и завалил на пол, разорвав рукав на плече. А еще она ощутила, как лопаются джинсы между бедер, и нож срывается с ее влажных пальцев, будто человек в попытке суицида, и летит, летит, летит в замедленной съемке, отражая желтоватый свет помещения.
А потом его это идиотское «ойизвинитеяваснеубил?». Да пошел ты нахер, сраный ублюдок! Лучше бы ты меня убил, думала она, ты сделал меня посмешищем, унизил, уничтожил, но оставил жить. И она била его кулачками и рыдала, рыдала взахлеб, как в детстве, когда отец настучал ей своим армейским ремнем по заднице за попытку покурить на заднем дворе.
Девушка в маске рогатого демона встала со стула и спросила, все ли у них в порядке. Бен помахал рукой, мол, все нормально, не обращайте внимания. Он извинился перед ней за предоставленные неудобства и приобнял Лизи за плечо, которая вообще раскисла и грозилась рухнуть, заливая слезами весь пол посреди бара. Бен мягко повел ее к черному ходу, она не сопротивлялась и шла, все еще плача, повинуясь воле чужой силы, ведущей ее в неизвестность. Ее злоба улетучилась, оставляя только необъятную печаль и горечь разочарования. Она не понимала, чем думала и что хотела сделать. Она забыла, как добралась до кафе и вообще весь промежуток от выхода из дома и до того момента, как на нее свалился, как с луны, этот длинноволосый. Он отворил ей дверь и выпустил наружу, после чего сам вышел за ней.
