Рихани в смятении нахмурился. Всё же, он сделал робкий шаг навстречу этим двоим.

— Чего же вам нужно от нас? — спросил принц.

— Конкретно мне — приют, — слабо улыбнулся путешественник, — я слишком стар для выживания и одиночества.

Красноглазый лев повернулся к своему спутнику. Тот рьяно фыркнул, отвернувшись от прайда.

— Я лишь сопровождал деда, — гаркнул он, — ваша помощь мне ни к чёрту не сдалась.

Руди, стоявшая за спиной Рихани, с вопрошающим скептицизмом глянула на молодого, гордого льва. Тот зыркнул на неё на короткое мгновение, запнулся.

— Я — шаман Масао, возможно, когда-то слышали это имя, — улыбнулся старый лев, подходя к прайду и оставляя своего внука.

— Это он когда-то спас мою старшую сестру, когда та расшибла голову о скалу, — шепнула в испуге от неожиданной встречи своему мужу Канза.

— Да, одно из самых известных исцелений. Бедняга Амилеси, ей проломило череп, но… мы выкарабкались, — пожал плечами чудо-лекарь.

— Было бы честью принять знаменитого лекаря в прайд, — снова вступилась Канза, смотря умоляюще на Рихани.

— Пожалуй, ты права. Можешь быть с нами, Масао, — рассудил принц, — прайд всегда нуждается в умениях и талантах.

Вахока странно дёрнулся, глядя на нового члена стаи и с трепетом, и с испугом.

— А что насчёт тебя? — крикнула Руди стоящему в замешательстве молодому льву.

— Он, наверное, будет одиночкой… пока не перегрызёт глотку своей гордости, — усмехнулся в ответ шаман, с хитринкой в глазах смотря на внука.

Молодой лев молча пошёл прочь, что-то ворча себе под нос.

— Он ещё вернётся, уверяю, — сказал проницательный шаман, глянув на секунду на тёмно-серую львицу, что стояла под боком у короля.

***

Ночь. Все львы безмятежно лежали под нависшими кронами высоких деревьев. Самвири расположилась между отцом и Рихани, уткнувшись мордашкой в гриву последнего.

Не могла заснуть лишь серая львица, впервые за день сумевшая взглянуть на мир — яркое солнце больше не раздражало её чувствительных глаз. Руди маячила возле ручья, боясь себе признаться в истинной причине своего нежелания спокойно засыпать.

«Обычный же лев», — говорила она сама себе, судорожно смотря под лапы. Да, вполне обычный, но явно не для неё! Руди не могла выпустить из мыслей его высокий, мускулистый силуэт, чертовски притягательные лазурно-синие глаза. Неужели первая влюблённость решила настигнуть её именно в зрелом возрасте?

Львицу утешали слова шамана, ведь тот заявил, что его внук ещё вернётся. Каким-то внутренним чувством она осознавала, что именно этот лев предначертан ей самой судьбой. Или именно так работает всякая влюблённость?..

Среди деревьев на соседнем берегу она заметила слабое движение. Сверкнула пара зеркально-голубых глаз. Руди не потребовалось много времени, чтобы понять, что к чему — этот лев тоже не мог найти себе места, скитался по саванне, не в силах заснуть… Она окликнула его. Тот встрепенулся и скрылся в заросшей терновником тропе, ведущей на другую сторону водоёма.

Высокий, коренастый лев оказался прямо перед некрупной, дрожащей от пустынного ветерка Руди. Она как-то прискорбно опустила голову.

— Это как-то неестественно и глупо, — призналась она незнакомцу, — мы стоим тут одни, не в силах понять, что притащило нас к реке в одно и то же время.

— Это случайность. Я не следил за тобой, — ответил ей красивый, звонкий голос.

— Верю, — откликнулась она. — Как твоё имя?

— Джахили. Ну, а твоё я уже слышал, — ответил лев с длинной чёрно-коричневой гривой.

— Я не представлялась. Значит, ты всё-таки следил за мной? — поймала она Джахили.

— За тобой — ни в коем случае, — он широко улыбнулся, — я смотрел, уживается ли Масао в вашем прайде.

Руди хмыкнула, с хитринкой глянув на нового знакомого.

Они бродили всю ночь среди синих холмов, разговаривая обо всём на свете. Руди поведала свою печальную историю об убийстве сводной сестры и скором изгнании, но Джахили ничуть не осудил её. Вряд ли лев, проведший всю жизнь в борьбе за своё существовании и пропитание, никогда не встречал братоубийц на своём пути.

— Мне очень жаль, что ты не хочешь быть частью прайда, — сказала тихо Руди, когда первые утренние пташки уже повылетали из своих укрытий.

— Я не собираюсь связываться с наглыми, изнеженными политиканами, — фыркнул тот в ответ, — может… мы уйдём вместе и образуем собственный прайд? — тот с небольшой неуверенностью во взгляде покосился на Руди.

— Чтобы стать «наглыми, изнеженными политиканами»? — усмехнулась она в ответ. — Мы не монархи. Мы — бойцы. Думаешь, в прайде всё так плохо?

— Я привык быть один. Свободным, полным силы. Ненавижу подчиняться. Особенно, какому-то странному льву с белой, как у зайца, шкурой, — фыркнул Джахили.

Руди бесцеремонно расхохоталась своему другу в лицо. Тот фыркнул и нахмурился.

— Ты ведь совсем не знаешь Рихани. Он — великий монарх… По крайней мере, станет таким, я уверена, — сказала гордо Руди. — Все мы, кто в прайде — отбросы общества. Изгнанники, бастарды, одиночки. Но Рихани дал нам шанс на светлую жизнь. Этот шанс есть и у тебя. Мы что-нибудь придумаем, сможем жить отдалённо от большинства, если хочешь…

— Я… не могу, — выдавил Джахили, — прости. Мне нравишься и ты, и моя свобода. Я не могу выбирать.

Руди отвернулась и закусила губу.

— Тогда до завтра. Мне лучше вернуться и подремать. Утром на охоту, — сказала она несколько обречённо.

— Значит, завтра вечером там же, у реки? — спросил взволнованно Джахили.

Руди кротко кивнула в ответ и удалилась с заросшего мелкими бледными цветами луга.

***

Охота выдалась долгой и неудачной. Ни одной живой души не было на нейтральных землях. Канза вела охотниц возле границы с прайдом бесов, вглядываясь вдаль в поисках пищи.

— Может, нам стоит поискать на их территории, — подоспела Сабаси, расстроенная плохой охотой.

— Нам не давали распоряжения идти туда, — ответила нервно Канза. Но что скажут львы, если они вернутся с пустыми лапами?

— Но ты же королева… Одна команда — и мы пойдём за тобой, — подхватила сестру Хакини, явно настроенная сегодня на энергичную пробежку.

— Припугнём бесов. Будем потихоньку помечать границы, — шепнула Сабаси на ухо бурой львице.

Канза остановилась. Она тяжело и неуверенно вздохнула и повернула к пастбищам прайда Навири.

***

Среди небольших болотно-зелёных холмов паслись две зебры. Они несколько обречённо стояли и жевали траву, иногда стукая себя по поджарым бокам в попытках отогнать надоедливых мух.

— Основные силы тратим на ту, что покрупнее, — сказала тихо бурая королева, — если будет шанс, ловим и вторую.

Львицы крались среди возвышающихся над душистыми цветами холмиков, вглядываясь в небольшой пустырь, где находились травоядные. Канза кивнула, дав львицам сигнал расходиться. Те поспешили по разные от неё стороны, бесшумно переступая по шелестящей под ветром траве.

Канза выжидала, пока все займут свои позиции. Бурые миниатюрные ушки прижались к гладкой, тёмной щеке. Рыжеватая кисточка хвоста спряталась в траве, сливаясь с глинистой почвой. Хищница осторожно, беззвучно кралась к своей добыче. Вдруг зрачки её резко расширились, и львица бросилась к зебрам, выпуская в предвкушении острые когти.

Обе чёрно-белые лошади опешили, встали на дыбы, бросившись врассыпную. На более крупную из них уже мчалась Сабаси во всей готовности. Все львицы бросились на крупное травоядное, повалив его на землю. Сёстры вгрызлись в шею зебры, удушая её; Канза держала задние ноги, чтобы та не ранила никого из львиц; Руди была занята передними ногами.

Через какое-то время зебра перестала истошно биться и лягаться. Лишь иногда она кротко дёргалась, но после каждой такой попытки клыки охотниц на её горле стискивались всё сильнее.

Что-то заставило разгорячённую Канзу оторваться от своей добычи. Тени. Три высокие угловатые тени были перед ней. Охотница встрепенулась, ошарашено смотря на эти силуэты. Перед ними стояли три львицы — королева Имара с двумя своими подданными.