— Рихани, — обратился старый король к молодому монарху, — я светло чту память о твоих родителях, павших в бою за прайд. И верю, что ты вернёшь себе законный трон. Я также буду признателен, если мы сможем скрепить дружбу наших королевств объединением крови. Любая из моих дочерей последует за тобой и станет верной спутницей до конца дней.

Три бурые львицы посмотрели воодушевлённо сначала на отца, а следом и на Рихани. Старшая и младшая стояли раскованно, но гордо держали голову; они приветливо улыбались, а белая звезда на лбу одной из них словно сияла под лучами небесного светила. Средняя же дочь держалась обособленно. Она была хмура и по-светлому грустна, но это совсем не портило её мордашки. Тёмно-карие глаза её поблёскивали, словно капли росы на дубовой коре; Рихани коротко выдохнул и чуть двинулся в сторону средней сестры. Король заметил этот лёгкий жест и шепнул дочери подойти.

— Канза, — сказал он взволнованно, — готова ли ты разделить судьбу Рихани и быть его королевой до конца дней?

Бурая львица съёжилась. Она явно не ожидала, что выбор падёт на неё… Но всё же, она приулыбнулась и скоромно ответила: «Готова».

На виду у всего прайда молодожёны прислонились друг к другу лбами. Оба были до безумия смущёны. Белый снег словно касался терпкой зимней коры — так парадоксально и странно выглядел их союз.

— Я благословляю вас двоих, — с улыбкой сказал Адеси, — да прибудут с вами духи.

Весь восточный прайд зарычал, провожая свою принцессу с её новой семьёй. Стая Рихани удалилась по той же тропинке, по которой пришла.

*****

На ночлег все шестеро остановились у водоёма, под ветвями громоздкой старой ивы. Все развалились на прохладной земле и почти тут же заснули. Лишь серый львёнок, разморённый от недавней жары, нашёл силы привстать и лечь на лапах у своего короля.

— Она — твоя дочка? — пытаясь скрыть тревогу, спросила лежащая рядом Канза.

— Она дочь Аскари, — прояснил шёпотом Рихани.

— Нам тоже нужны будут львята. Какая королевская чета без наследников? — бурая львица сдавленно улыбнулась.

Сердце белого льва бешено заколотилось.

— Знаю, — коротко бросил он в ответ.

Весь прайд униженных и оскорблённых томился в тиши под старой ивой. Они покоились под её развесистыми ветками, словно сгорбленный верблюд: многие для удобства лежали друг на друге, свесив уставшие лапы.

Канза не могла заснуть всю ночь. Так быстро, буквально за один день оборвалась её юность! Она теперь королева — ей не позволительно искренне смеяться и носиться по золотым лугам. Она теперь королева — но супруг её далеко не король в привычном смысле этого слова. У Рихани нет территории, у него слишком маленький прайд. Канзе действительно придётся разделить участь своего суженного, ведь ему предстоит долгая и непозволительно страшная битва за законный престол. Но она выдержит. Ради отца, мужа и своих будущих детёнышей.

========== Первые жертвы ==========

Это был очень странный день. Витиеватые розовые облака струились над полем, обливая его своим свечением. По лоснящейся траве изредка пробегали некрупные молодые косули, словно призывая хищника накинуться на их прелестные, аппетитные формы.

Сегодня в прайде Рихани впервые произошло разделение обязанностей. Львиц было всего две (Руди так и не решилась покинуть приглянувшуюся ей стаю), поэтому на охоту отправился ещё и Вахока. Канзе, как королеве, предстояла роль главной загонщицы. Руди же с Вахокой были на подхвате.

Все трое молча шли по блестящей от пурпурных переливов траве. Косули паслись не так далеко от них, поэтому каждый шаг должен был быть максимально беззвучным. Среди охотников проскальзывали нотки напряжения. Они едва знали друг друга, но должны были работать сообща, как настоящая команда. Вдалеке показалась гибкая тень молодого травоядного. Канза пригнулась, двое её приспешников повторили сей жест.

— Идите с разных сторон. К кому побежит косуля, тот её и валит, — прошептала уверенно бурая львица.

— Отличный план, — раздражённо цокнула Руди, щурясь от солнечного света, — но косуля-то эта крупная, как её в одиночку убивать?

— Остальные подсобят, — чуть нахмурившись, сказала королева. Серая львица явно не воспринимала её, как своего монарха.

Львы покрались по разные стороны, как и было велено. Канза осторожно, еле дыша двигалась по прямой, буравя взглядом молодую, сочную косулю. Приготовившись, королева резко прыгнула вперёд. Травоядное встало на дыбы, бросившись в сторону от львицы, как и предполагалось. Из-за кустов таким же живым и резвым манёвром выскочил жёлтый лев, придавливая добычу к земле массой своего тела. Бурая львица вовремя подоспела, вцепившись в глотку извивающейся на окровавленной траве косули острыми клыками.

Руди прибежала последняя. Она подгребла под себя лапы добычи, чтобы та не повредила остальных хищников копытами, и вновь зажмурила глаза от ярких солнечных лучей.

Через некоторое время все трое уже тащили бездыханное тело к своей временной ночлежке. Канза гордо положила голову косули у лап Рихани, не без воодушевления улыбнувшись. Принц одарил её сдержанной, но вполне удовлетворённой улыбкой.

В тот день прайд вдоволь пообедал. Все взрослые развалились на сыроватой, горькой траве, и только тёмно-серый львёнок долго не мог заснуть. Самвири бродила по окрестностям, думая обо всём на свете.

«Самое первое, что я помню — большие синие глаза. Тёмные, словно ночь, — размышлял львёнок. — У меня такие же. Это был мой папа. Он тогда выглядел беспокойным, но когда приближался ко мне, пытался улыбаться. Однако мне было ясно, что это лишь уловка. Он был чем-то расстроен».

Самвири остановилась возле невысокого кустарника. В большеватом гнезде, похожем на кокон, щебетали три маленьких птенца. Их оперение было нежно-голубым, а глазки мерцали, словно угольки.

«Если бы у колыбельных был цвет, он бы был точно таким же», — решил львёнок, наблюдая за лазурно-бежевыми пичугами.

Вдруг её внимание привлёкло чуткое скольжение где-то за поляной. Самвири пригляделась: за кустами восседали две незнакомые львицы и такой же незнакомый ей лев, о чём-то оживлённо беседуя. Львёнок тотчас пригнулся. Наверное, сейчас даже мать-земля могла слышать, как быстро и отчаянно бьётся её сердце.

«Мой прайд слишком далеко, если я побегу, меня заметят», — в панике рассуждал детёныш. Всё же, Самвири осмелилась высунуться из-за своего травяного укрытия и разглядеть незнакомцев: их шкура была тёплых золотисто-коричневых цветов, морды чистые, толстые; вряд ли они были из вражеского прайда, который намеревался отвоевать Рихани.

Львёнок выдохнул и пополз по сухой, шелестящей траве; её, скорее всего, услышали незнакомцы, но Самвири старалась не думать об этом. Она кинулась вглубь леса, по неопытности шумно и визгливо дыша. К счастью, совсем скоро она заметила высокую, мускулистую фигуру среди деревьев, и признала в этом «ком-то» своего отца. Самвири кинулась к нему и, еле переводя дух, пролепетала:

— Там трое чужаков… надо сказать Рихани, папа! — и львёнок вновь высунул тёмно-розовый язык, нетерпеливо глотая душный лесной воздух.

Аскари вздрогнул и встрепенулся, встав инстинктивно в стойку. Гордо расправленные плечи, широкая грудь и взгляд, устремлённый вверх — он напоминал молодого оленя, увидевшего неподалёку опасность.

— Ты их видела? Что они делали? — насторожился тёмно-песочный лев.

— Видела. Разговаривали друг с другом. Две львицы и лев. Мне кажется, они не из семейства бесов, — подметил львёнок. — Давай я побегу за Рихани, а ты к ним!

— Ну уж нет, — фыркнул Аскари, — я тебя одну не отправлю.

***

Самвири была в целости и сохранности доставлена к прайду. Рихани, Аскари и Руди тотчас последовали к тому месту, где львёнок якобы видел этих незнакомцев. Нужно выяснить, опасны ли они для прайда.

Трио сидело за теми же кустами, развязно болтая и смеясь. Они были слишком громкими для убийц. Настороженность немного отступила из подкорок Рихани.