«Ну всё, мне пора, – раздалось в голове у принцессы. – И кстати, я тоже люблю винные ягоды».

Мельте показалось, что лис ей весело подмигнул, а потом просто на глазах растворился в воздухе.

«И не надо обо мне никому… Секрет…» ─ затих в голове голос.

– Дурдом какой-то, – тихо прошептала Мельта, чтобы не разбудить фею.

И как зачарованная придвинула к себе тарелку с огромной фиолетовой ягодой. Внешне она напоминала ежевику с зеркальной поверхностью, а вот размером не уступала небольшой дыне. Мельта настороженно потрогала упругую блестящую кожицу фрукта, который имел сказочный, слегка пряный аромат.

Да если бы перед Дашей поставить такую тарелку, она бы точно всё бросила и сама запросилась бы в Азанар!

Принцесс взяла одной рукой ягоду за хвостик, намереваясь сделать огромный кусь и…

Кажется, внутри её головы что-то рвануло. Точнее, взрыва, конечно, не было, но её накрыло оглушающей волной таких невероятных вкусовых и обонятельных впечатлений, что обычному человеку даже и не снились. Казалось, что все ароматы известных и неизвестных ей цветов и фруктов сменялись и раскрывались друг за другом, нота за нотой, пьяня и наполняя восторгом.

Она попыталась вытереть сок, который брызнул в разные стороны из диковинной ягоды. Он стёк по её руке до локтя, потом на пол синими и фиолетовыми разводами. Но у Мельты на лице было написано неземное блаженство. И конечно, именно в этот момент в дверь из детской постучали, и она открылась.

В комнату уверенной походкой вошла молодая женщина. Жгучая брюнетка в ярком синем платье, стройная и гибкая. Подойдя к Мельте, она склонилась в глубоком реверансе и улыбнулась.

– Позвольте первой вас поприветствовать при дворе, Ваше Императорское Высочество! Моё имя Баронесса Хлоэлина Гаралик. Счастлива видеть вас в Императорском Дворце.

Принцесса открыла наконец глаза и осознала масштаб катастрофы. Белый халат, пол в гостиной, стена и даже цветы были изляпаны переливающимся розово-фиолетовым соком. Ей стало нестерпимо стыдно, а кровь бросилась к лицу. Мельта ощутила, что краснеет. А потом почувствовала раздражение и гнев, которые волной начали подниматься откуда-то из самой глубины живота. Но она так растерялась, что ничего не смогла сказать в этот момент.

– Счастлива, что Вы оценили винные ягоды! Надеюсь, вас порадовал их утонченный вкус и запах. Садовник Крепс очень хороший специалист, говорят, в нашем саду они лучшие в мире, – Во взгляде женщины явственно сквозило издевательство, презрение и нескрываемая надежда на то, что юная принцесса не забудет, кому обязана сложившейся ситуацией. – Ну что же Вы молчите, Ваше Высочество? С вами все в порядке?

– Я болею и… предпочла бы остаться одна, – неуверенно произнесла Мельта.

– О да, я вижу! Болезнь налицо, – Хлоэлина вскользь притронулась к виску и многозначительно закатила глаза. – Иначе Вы бы никогда себе не позволили ходить неодетой, неприбранной, босиком и в таком виде. Бедная Вы моя девочка. А хотите я вас сама умою? Наверное, вам сейчас так непривычно ощущать себя здесь, в этих неуютных больших комнатах. В монастыре у вас же, наверное, и кельи поменьше были, и понятнее всё, и удобнее, и проще…

– Вовсе нет. Не могли бы Вы покинуть мои покои?

– О! Только беспокойство о Вашем внезапно пошатнувшемся здоровье, Ваше Императорское Высочество, заставило меня так рано и спешно к вам отправиться. Я буду счастлива окружить вас своей материнской нежностью. вам же её действительно совсем не досталось. Мне бесконечно жаль, что Густа… – баронесса словно бы запнулась на полуслове, убедившись, впрочем, что принцесса расслышала её оговорку, – что Его Императорское Величество так строго поступил с вами. Поверьте, ему тоже это далось очень непросто. Будьте уверены, он действовал так исключительно из заботы о вас и об империи! Он день и ночь беспокоился о Вашем достойном воспитании, – баронесса опустила глаза и состроила самое скорбное выражение лица, прикусив губу, чтобы скрыть насмешливую улыбку.

Красная от стыда, простоватая и растерянная девушка, в грязном халате, в подтеках сока на пухлых щеках её бесконечно радовала и как никто другой оправдывала самые смелые ожидания от монастырского воспитания.

– Хотя, на мой взгляд, это очень жестоко! – продолжила баронесса. ─ Всё-таки нельзя было ребенка так надолго отлучать от двора. Никак нельзя. Это могло повлечь за собой непоправимые последствия. Молодую девушку, внезапно возвращенную во дворец, без опыта общения, без знания светской жизни может ожидать только провал. Впрочем, все в руках Пресветлой Матери! – Хлоэлина пожала молочными плечами, наблюдая сквозь ресницы за эффектом, который произвели её слова на принцессу. – Но главное, что я теперь рядом и готова стать Вашей самой преданной помощницей и наставницей.

Упоминание матери ещё в самом начале этой тирады отозвалось глухой болью в теле принцессы, тут же пришли воспоминания о самых тяжелых моментах из прошлой жизни. О том, как хоронили мать, потом отца и Алёну, о промозглом кладбищенском холоде и о бесконечном одиночестве. На глазах появились слезы, тело затрясло. Голова закружилась, а горечь сковала язык.

Из соседней комнаты раздались шаги и звук похожий то ли на кашель, то ли на смешок.

– И когда же вы успели обзавестись детьми, баронесса, чтобы предлагать Её Высочеству материнскую заботу? – раздался голос стремительно входящего в гостиную Дамира. – Если мне не изменяет память, именно сложности с деторождением в вашем роду являются неизменными. Говорят, проклятье. А?

– А вот это уже совершенно вас не касается, граф Трезорро! Отчего вы всё время относитесь ко мне с такой злобой и жестокостью? Пресветлая Мать свидетельница насколько искренне и всем сердцем я хочу помочь бедной девочке войти в высшее общество, обрести поддержку родных, наладить отношения с Его Величеством.

– Вот именно тогда, когда так необдуманно зовут в свидетели богов, и случаются всякие неприятности. Хлоэлина, будьте осторожны. Пресветлая Мать – само терпение, конечно, но знаете, и у богинь бывают плохие дни.

– Вам-то, граф, это наверняка и доподлинно известно, иначе чему мы были бы обязаны вашим рождением? Ваше Высочество, разрешите навестить вас позже, когда здесь станет не так черно и душно от некромантов?

– О, не утруждайтесь. Когда Её Высочество поправится, – перебил баронессу некромант, – мы будем счастливы нанести вам ответный визит вежливости.

– Вас, граф Трезорро, я не приглашала.

– Ну что вы, милая Хлоэлина, мне вовсе не нужно приглашение, так же, похоже, как и вам.

Баронесса не стала продолжать пикировку, а молча удалилась, лишь оглянувшись на заплаканную принцессу. Всего чего она хотела, она добилась.

Дамир сел на корточки перед Мельтой, взял её за руки и попытался заглянуть в глаза. Мельта молча смотрела в одну точку, руки её были ледяными.

Она еле дышала. А по перепачканным соком щекам бежали дорожки слёз.

– За что она так со мной, Дамир? Я же просто ребенок, от которого отказался отец и чья мать умерла. Откуда эта желчь и стремление ужалить побольнее?

– Ну вот что! Живо в ванную греться! И хватит себя жалеть, не доставляй ей удовольствия. Ты – Её Императорское Высочество наследная принцесса Мельта Шендарская! А вовсе не бедная девочка! Как тебе тут пытались изобразить. А ещё у меня для тебя сюрприз. Но он полагается только чистым и хорошо отмытым принцессам.

– Падишар! Падиша-а-ар! Где тебя Вартэль таскает? – Дамир оглушительно зазвонил в колокольчик. Запыхавшаяся девушка с охапкой платьев влетела в гостиную и в ужасе уставилась на принцессу.

– Как же так? Как же так-то? У вас что же в монастыре винных ягод даже не было? Ваше Высочество? Их же не кусают, их пьют! Вон и трубочка золотая есть, – Падишар снова повалилась на пол перед девушкой, обнимая ту за колени. – Простите, ради Пресветлой Матери. Ваше Высочество, я виновата, я не подумала.

– Так, Падишар, хватит кувыркаться! Идите мойтесь! И жду вас, Ваше Высочество, в детской. И здесь, пожалуй, стоит прибраться. Позови горничных. Быстро! – глаза мага недобро блеснули, и Падишар поспешно повела Мельту в ванную.