У парадной двери швейцар в красном форменном сюртуке с золочеными пуговицами распахнул перед ним дверь.

– «Приятного вечера, лорд Фарлоу».

– «Благодарю» – растерянно обронил Эдвард, ошарашенный как тем, что его здесь, несомненно, знали по имени, так и мощным потоком звуков, хлынувших на него из главного зала этого дома, подобно океанской волне.

Дом был полон веселых голосов, шумных разговоров, откуда-то с верхов доносился рокот органа, часто сменяемый звуками скрипок и басовой виолы.

Сотни свечей горели в канделябрах гигантской хрустальной люстры, свешивающейся с потолка второго этажа. Деревянные панели стен, ковры, статуэтки, мебель и комоды – все было начищено до блеска, как на лучшем светском приеме.

Несколько растерянно Эдвард протиснулся сквозь толпу болтающих мужчин во фраках с картами и трубками в руках, женщин в вечерних платьях с яркими украшениями, перьями и веерами. Он выбрал себе место в гостиной на том же темно-бордовом кресле, на котором он сидел в прошлый раз.

Хозяина дома, однако, нигде не было видно.

Пробегавшие мимо безукоризненно одетые официанты в белых перчатках несколько раз предлагали Эдварду напитки и закуски, но он, твердо памятуя наставления преподобного Джеймса, отсылал их прочь взмахом руки.

С балкона послышались звуки виолончели и фортепиано. Одетые в серые фраки музыканты заиграли изысканный старинный вальс – под такие вальсы, вероятно, танцевал не только отец, но даже и дед Эдварда, когда они ухаживали за своими дамами.

Особняк оживал на глазах, гул голосов становился громче, хлопки бутылок и звон тарелок из столовой – все отчетливее.

Заглянув в столовую, Эдвард увидел длинную вереницу столов, вокруг которых за тарелками с изысканными блюдами сидели люди. Официанты ловко сновали между ними с тележками, накрытыми белоснежными скатертями, дружески, но отнюдь не фамильярно наклоняясь к гостям, чтобы услышать их пожелания. Но ведь дом был заброшен, и все говорили, что Самуэль Блэквотерс не никогда не держал прислуги? Разве что нанял их временно, на один вечер? А на какой вечер? Неужели в честь никому прибывшего к ним лорда Фарлоу? Нет, тут что-то не сходится.

На Эдварда никто не обращал особого внимания, словно он был всем знакомым и давно ожидаемым гостем, он беспрепятственно бродил по всему дому и осматривался. Поднявшись на второй этаж, он обнаружил закрытые двери гостевых комнат, и посмотрел в наглухо закрытые окна задней части дома. На болота опустилась черная, как чернила, ночь, нигде ни огонька, ни просвета, ни искорки, даже забор вокруг дома тянулся тонущей во мраке узорчатой вереницей металлических прутьев.

Вот и кухня. Несколько поваров вершили кулинарное искусство в облаках дыма и пара. Запахи жареного мяса, овощей, специй, стук ножей, шипение сковородок и бульканье кастрюль сливались в один общий гимн Чревоугодию.

Еще одна комната, выполнявшая, по-видимому, роль бального зала, дамы и кавалеры кружились в вальсе. Музыканты играют не в этой комнате, но музыка пронизывает весь дом, так что какая разница? Но как получается, что музыка гремит с одинаковой громкостью во всех комнатах, при том, что музыканты расположились на балконе второго этажа?

Эдвард взглянул на карманные часы. Без пяти минут полночь, видимо, сейчас ситуация начнет развиваться стремительнее.

Лорд Фарлоу не ошибся. Ровно в полночь музыканты покинули балкон и туда вышел хозяин дома. Старик Самуэль Блэквотерс в этот раз был одет в черный торжественный бархатный фрак на сатиновой подкладке, на балкон он вышел любезным, веселым, как и полагалось на светском приеме.

Самуэль крепко ударил в висящий тут же большой бронзовый колокольчик. Голоса и звуки разом стихли, взоры обратились на балкон, и Блэквотерс громогласно объявил:

– Дамы и господа, рад вас приветствовать на нашем скромном вечере, посвященном традиционному осеннему прославлению Хозяина Болот! Мы, его слуги, собрались здесь, дабы почтить его имя, укрепить нашу веру и обменяться свежими новостями, ибо с момента нашей последней встречи прошло уже полгода!

Гром аплодисментов. Гости скучали по осеннему фестивалю.

– Но сегодня у нас особенный праздник, ибо к нам, интересуясь нашей древней историей, прибыл важный гость из Лондона, лорд Эдвард Фарлоу! Поприветствуем лорда, дамы и господа!

Шумные одобрительные восклицания, приветственные крики. Дружественные и веселые, но не вполне трезвые гости. Без сомнения, здесь рады видеть благородного лорда Фарлоу и готовы познакомить его с богатой и древней, хотя и недоброй историей этого края.

– Дорогой Эдвард – позвольте мне, старику, вас так называть! Наконец, я должен задать вам главный вопрос. Желаете ли вы стать полноправным слугой Хозяина Болот и приобщиться к его милостям? От себя я добавлю, что также вы станете моим нареченным сыном, ибо я стар и желаю находится в обществе достойного молодого человека! До исполнения ваших желаний остался всего лишь шаг! Осталось только дать клятву верности, дабы подтвердить свое согласие, и какой-то пустяк в виде пары жертвоприношений, в которых мы вам охотно поможем! Пора причислить себя к сонму живых, но бессмертных, бесплотных, но живущих, тайных, но влиятельных! В головах лондонских аристократов уже начинают появляться тени мыслей о достойном молодом человеке, чьи выдающие качества должны быть как следует оценены на службе Британской Империи. Светские красавицы, зрелые дамы и юные леди уже начинают грезить о молодом успешном герое!

К лорду Эдварду уже тянутся наполненные рюмки и стаканы, кто-то произносит тост, его уже поздравляют и почти обнимают.

Эдвард понял, что для исполнения его плана теперь настало самое подходящее время.

Быстрым движением лорд Фарлоу вынул из кармана обычное зеркальце, полученное от преподобного Джеймса. Внимательно всматриваясь в зеркальную гладь, он широким движением обвел всю гостиную… Так и есть! Дом был точно таким же давно заброшенным, грязным и пустым, как и в прошлый визит. Вокруг него в зеркале стояла только плотная серая пелена, и никто из находящихся в зале гостей, кроме самого Эдварда, не отражался в зеркале…

Эдвард мгновенно все осознал. Нет ни нарядных изысканно одетых гостей, ни музыкантов, ни расторопных официантов, ни праздника, ни угощений. Ничего нет.

Есть только одержимый злыми силами заброшенный дом в глуши. Есть только ложь болотного дьявола и его духов-прислужников. И есть только одно непреложное правило: «не вступай в сделку с демоном».

Эдвард набрал побольше воздуха в легкие и жестко сказал одно слово:

– НЕТ!

В зале моментально воцарилась гробовая тишина. Теперь уже все глаза смотрят на него. И только теперь лорд Эдвард заметил, что все эти глаза и лица давным-давно мертвы, и ничего не выражают.

– А сын у вас уже есть. И судя по тому, что я о нем слышал, он куда как лучше своего злобного отца. А вы все тут – лживые, давно мертвые твари, большинство из вас даже никогда не были людьми. Вы навсегда застряли в этом аду, демоны и демонопоклонники!

– ЧТО? Проклятый мальчишка, вы решили обмануть мое и ЕГО доверие? Да еще и упоминаете при мне имя этого поганого предателя?

– Я не боюсь ваших козней, я нахожусь под защитой, вы, многогрешный, повинный в убийствах дух.

Самуэль рассмеялся.

«Вы просто самонадеянный юнец! Пока вы наш гость, вам ничто не угрожает, о да. Однако, человек, отвергнувший предложение Хозяина болот о службе, не может более считаться гостем в доме его слуги. Поэтому вам конец, напрасно вы отказались. Прощайте, лорд Эдвард, никогда теперь вам не покинуть этот дом».

Гости взбудоражились, и с угрожающими криками стали все вместе подкрадываться к нему.

Молитвенник прелата Адриана! Теперь пора!

– Вы позабыли о прелате Адриане, проклятые демоны!

Эдвард открыл книгу наугад и начала читать вслух звучным голосом…

IN NOMINE PADRE…

ESPIRITU SANCTUM…

При упоминании имени грозного священника окружавшая его толпа дрогнула. При первых же звуках латыни, из старых потемневших страниц книги поднялось облако света и неожиданно хлынуло во все стороны. Множество голосов хором завопило, и лорд Эдвард увидел, что окружавшая его толпа далеко отброшена к стенам гостиной, многие были обуглены, словно от сильного жара, а очертания их стали меняться. Тут же и мнимая красота дома стала буквально сползать со стен и потолков. Ковры покрывались толстейшим слоем пыли, из пола опять стали проступать болотные растения, деревянные панели стен моментально обрастали плесенью, где-то в соседних комнатах со звоном снова разбилось то окно, в которое он влезал в прошлый раз. Огромная люстра рухнула последней, причем она рассыпалась в пыль еще до того, как успела коснуться пола.