В какой-то момент у болотного дьявола не осталось последователей и демон впал в агонию от нехватки энергии – как человек от голода. В последний момент злу удалось купить душу Самуэля, и тот стал охотиться на людей, чтобы кормить это чудище. Главное – не заходить глубоко в болота ночью, когда силы зла становятся сильнее, а человеческий дух слабеет под бременем телесной усталости. И, конечно, людям много грешившим или ведущими аморальную жизнь угрожает несравненно большая опасность, ибо зло как охотничий пес учует запах греха и смогут навредить человеку.

Подводя итоги, сын мой, если разрушить заброшенный проклятый дом Самуэля Блэквотерса, и провести там ритуал экзорцизма – тогда, без сомнения, существо, известное здесь под именем болотного дьявола заснет навеки и больше не будет представлять опасности.

– Однако, преподобный Джеймс, но как вы, зная все это, можете спокойно сидеть и не попытаться изгнать зло из этих мест?

– Помилуйте, сэр, я?

– Разве вы не священник?

– Увы, сын мой, боюсь, я обычный человек, а вера и храбрость моя не столь сильны, чтобы вступать в единоборство такого рода, неудача в котором определенно будет стоить жизни. Вероятно, предел моих возможностей – воскресные проповеди в церкви, крестины и отпевание деревенских жителей.

– Почему же вы не позовете на помощь более сильного священника?

– К нам приезжал один священник, но у него ничего не получилось. С тех пор Церковь не решалась на новые попытки.

– Мне кажется, вы человек благочестивой жизни, патер Джеймс и недооцениваете свой потенциал, как экзорциста.

– Может быть, сын мой, но я не ощущаю себя готовым к такому поединку со злом.

– А представители власти? Они могли бы хотя бы разогнать эту вредоносную секту!

– До вчерашнего дня властям не было дело до этого культа. Но теперь, после той потасовки, сюда прибыла полиция. Теперь сектантам несдобровать, когда их найдут.

– Отец, расскажите мне об Оливере Блэквотерсе.

Впервые на лице преподобного Джеймса затеплилась добрая улыбка.

– Этот славный мальчик… Он восстановил мою веру в людей. Имея такого отца, как Самуэль, Оливер сохранил чистую и благородную душу, а злые дела отца не коснулись его.

– Я слышал, вы его даже тайно окрестили?

– Да, перед самым его бегством с болот. Он приходил ко мне много раз, мы беседовали о многом, и я укрепил его желание прожить жизнь честного человека.

– Так он не погиб? Он сбежал отсюда?

– Так точно, сын мой. Я напутствовал его уехать подальше отсюда и начать новую жизнь, порвав с нечестивым отцом и этой деревней, где он для всех навсегда бы остался пусть и добрым малым, но сыном проклятого человека.

– И как же он сбежал?

– Оливер знал, что каждое полнолуние его отец с самого утра уезжает на лошади верхом осматривать болота и пропадает там целый день. Таким образом, ранним утром одного такого дня Блэквотерс-младший просто ушел из дома, имея только то, что было на нем надето. Я настоял, чтобы он не брал отцовских дьявольских денег. К тому же, это было бы воровством, и не могло бы послужить началом новой светлой жизни.

– А деньги? На что же он станет жить?

– Он сказал, что найдет работу в большом городе, собирался устроиться в лавку. А на первое время я дал ему вполне приличную сумму из запасов нашей церкви, ему она пригодится, позволив снять комнату, найти работу и кормиться своим трудом.

– А дальше?

– В березовом лесу, на границе болот его уже ждал я с деньгами, с нанятой на станции телегой с лошадью. Мальчик переоделся крестьянином и уехал на этой подводе до железнодорожной станции Фарлейкс, я сам правил лошадьми и мы сделали большой крюк, чтобы обогнуть деревню и поля, где мы могли столкнуться со знакомыми крестьянами, и, что еще хуже, с отвратительными друзьями Самуэля. Я купил ему билет на поезд и отправил его в большой город, дав свое благословение. В какой город, к сожалению, не могу вам сказать, пусть это останется тайной.

– Благое дело вы сделали, преподобный Джеймс. А жители деревни знали?

– Некоторые знали, и уж точно все догадывались. В нашей маленькой деревне сложно что-то утаить, но не нашлось ни одного, кто бы выдал эту тайну Самуэлю и его дружкам. Никто не хотел связываться со служителями зла. Лучше скажите мне, лорд Фарлоу, что вы собираетесь делать со всем этим?

– Я собираюсь провести завтрашнюю ночь в доме Блэквотерса и посмотреть, нельзя ли помочь жителям деревни разобраться с этой проблемой.

– Отвага ваша велика, сын мой. Я благословляю вас на этот подвиг, хоть и не буду скрывать, что это крайне опасно. Я помогу вам защититься и подготовиться к этой встрече со злом. Чтобы ни случилось, не принимайте предложений демонов, в каких бы обличиях они не явились, не ешьте и не пейте призрачных явств и не обещайте служить болотному дьяволу, не то вас уже ничто не спасет. Однако, время уходит. Вам нужно исповедоваться.

Встав из-за стола, Эдвард впервые заметил, что он сидел под портером зеленоглазого человека, заросшего до самых глаз черной бородой, которая не могла скрыть решительного выражения его лица.

– Что за… кто это?

– «А, это…» – Патер Джеймс явно замялся.

– Это первый священник нашей церкви, обративший жителей Фарлейкса в христианство давным-давно.

– Это прелат Адриан?!

– Невозможно… откуда вы знаете его давно забытое и потерянное всеми имя, сын мой? В деревне никто его не знает, кроме меня…

– Мне было видение… в том месте, которое называют алтарем болотного дьявола. И я видел его, и дела его… Он был хорошим человеком?

Преподобный Джеймс побледнел.

– ЧТО ИМЕННО вы видели?!

– Прелат Адриан убил довольно много стариков-демонопоклонников… там, на болотах, у демонического алтаря…

На лбу патера Джеймса выступил холодный пот. На минуту он снял очки, чтобы отереть лоб. И только тут Эдвард заметил, что у преподобного Джеймса такие же пронзительные зеленые глаза.

– Сказать по правде, он неоднозначная фигура, потому его имя частично держится в секрете. Он был священником старой закалки… жил благочестиво и был милосерден к нуждающимся и больным людям, но с врагами становился как бешеный волк. Да, он убил много плохих людей, приносивших человеческие жертвы, сын мой, и не нам, людям его судить. Только Божий суд решит, было ли это праведным или кровавым деянием.

– Преподобный Джеймс, вы… потомок прелата Адриана. И вы по-прежнему служите в той же церкви, где когда-то служил он.

– Да, сэр… Дети у него, как и у меня, появились до начала служения, так что его род не угаснет. Нательный крест при вас, это главное. Возьмите один из этих молитвенников от меня на память, сын мой, вы сможете читать его, коли там вам станет худо. Книга эта принадлежала самому прелату Адриану, и пусть его храбрость и сила пребудут с вами, коли ваше решение отправиться в тот дом твердо.

И да, сын мой, возьмите еще вот это…

– Для чего?

– Этот предмет позволит вам отличать реальные вещи от иллюзий…

– Доброй ночи, отец, мне пора идти.

– Доброй ночи, сын мой! Храни вас Бог!

Против ожидания, нынешняя ночь лорда Фарлоу в таверне Виндзоров прошла на удивление спокойно. Эдвард окончательно решился и успокоился.

На следующий день, после полудня Эдвард положил на свой дорожный чемодан запечатанное письмо, на котором было написано «Вскрыть в присутствии преподобного Джеймса и констебля, если лорд Фарлоу не вернется 14 октября в 10:00 часов».

В письме было указано, что он по доброй воле направляется в заброшенный дом Самуэля Блэквотерса провести ночь, дабы узнать, действительно ли обитают там духи, или же местная легенда есть не более чем старинное заблуждение. Необходимо прийти ему на помощь, взяв с собой преподобного Джеймса, если он сам не вернется в означенный срок».

Слегка взволнованный, Эдвард направился в заброшенный дом Блэквотерса.

Миновав знакомую ему дорогу, подходя к дому, он поразился произошедшей здесь перемене. Куда девался тот заплесневелый, заросший растительностью и кривыми деревьями особняк? Следов запустения как не бывало, перед Эдвардом возвышался совершенно новый чистый дом с белыми колоннами, будто только что построенный. Несмотря на холодный октябрь, в ухоженном дворе стояли аккуратно подстриженные зеленеющие деревца, фонтан был до блеска начищен и весело булькал водой. Двор был ярко освещен газовыми фонарями, вокруг стояло несколько карет и экипажей, среди которых проворно сновали слуги с факелами, из сарая доносилось ржание верховых лошадей. Раздавался смех, группы неизвестно откуда взявшихся в этой глуши гостей стояли у парадного входа, курили и оживленно о чем-то разговаривали. Эдвард приблизился к ним и мельком заглянул в лица. На вид обычные люди, с ним вежливо раскланялись.