Потом я привлек на сторону Хозяина еще некоторых людей, которые по своему образу жизни были морально к этому готовы. Он указал мне, кто конкретно может согласится на его предложение, и, как всегда, оказался прав.

Я знаю о Вашей жизни и личности все, юноша, Хозяин даровал мне призрачное зрение, проникающее сквозь притворство, ложь и внешний вид. Я знаю, что ваша жизнь скучна, что вы подвержены хандре и не добились успеха по службе. Знаю о вашем отце, знаю, что вы остановились в этой дыре, именуемой таверной Виндзоров. Знаю, что вы видели красный камень.

Эдвард выглядел потрясенным, Самуэль продолжал.

– Хозяин может изменить вашу земную жизнь. Желаете избраться в парламент? Желаете стать первым лицом в Империи после королевы? Быть может, желаете женщин, командования армиями, признания людьми науки или любви народа? Все это мы можем вам предоставить при вашей жизни, как и многие блага после смерти, но вы должны дать клятву верности Хозяину и принести ему одну-две жертвы – иногда они нужны. Понимаю, что у вас нет опыта убийцы, но мы научим, мы подскажем, о да, мы располагаем опытом такого рода, сэр. Мы направим вашу руку, добавим смелости и жестокости. Добавим энергии, скорости, что вам уже не придется носить при себе револьвер, для защиты своей чести и достоинства. Те жалкие каторжники, что получили не так давно от вас по пуле и до сих пор клянут ваше имя, были бы даже рады, что не попались вам под горячую руку после вашего союза с Хозяином Болот, ибо тому лондонскому констеблю в этом случае пришлось бы собирать их по кускам. Через эту клятву падший ангел войдет в соприкосновение с вашим разумом, будет знать о вас все и вам даже не нужно будет ни о чем просить. Тогда ваши желания начнут сбываться со следующего дня, по приезду домой вы найдете у себя письмо от вельмож, приглашающее вас во дворец для признания ваших выдающих заслуг и личных достоинств, а также – и письмо о свидании с красивейшей дамой в Лондоне. Дамой замужней или нет, это уж как вы пожелаете.

Вы и сами знаете, что Ваша теперешняя жизнь зашла в тупик. Вы можете по-прежнему продолжать свое бездеятельное существование, полное хандры и апатии. Просыпаться по утрам в вашем богатом, но безжизненном доме, где никогда ничего не происходит. Ждать вечера, вяло листая исторические книги, и отправляться в кровать в надежде, что завтра произойдет что-нибудь интересное. Скучающим, неуспешным молодым аристократом у себя дома в Южном Кенсингтоне – ни карьеристом, ни любовником, ни, на худой конец ученым или писателем.

В доказательство того, что мы можем дать вам иную, лучшую участь, я приглашаю вас провести завтрашнюю ночь в этом доме и увидеть чудеса, дарованные Хозяином болот. Вы все сами увидите.

Эдвард усмехнулся.

– Вас, мистер Самуэль, видимо не смущает тот факт, что вчера вечером я сражался с вашими людьми и помешал им достичь их цели.

– Конечно, вчера вы нам помешали. Однако, этим вы как бы сдали экзамен, доказали свою силу и пригодность к службе у Хозяина. Эти глупцы, которые вчера не смогли прикончить Виндзора-младшего, уже получили по заслугам. Вы победили их, и прилично всыпали остальным. Если вы согласитесь принять нашу сторону, вы станете правой рукой Хозяина и возглавите остатки нашей секты, поскольку вы сильнее ее предыдущего лидера.

Пока вы наш гость, вам ничего не угрожает, обещаю сам, и даю слово моего господина, незримо присутствующего здесь, а слово это нерушимо.

Лорд Фарлоу вышел из дома Блэквотерса в глубокой задумчивости.

Лорд Эдвард был потрясен явлением призрака Самуэля, как и его кощунственным предложением. Конечно, лорд Фарлоу не собирался поддаваться на уговоры демонов, но во всех этих словах определенно было некое ценное зерно. Что же делать дальше? Рискнуть принять приглашение старика и прийти в его дом ночью? Остаться в таверне и посмотреть, что призрак скажет в следующий раз? Или же бежать в Лондон сегодняшним поездом? Лошади Виндзоров могли бы довезти его до железнодорожной станции Фарлейкс до наступления темноты…

Размышляя таким образом лорд Эдвард незаметно для себя миновал болота, и, слегка отклонившись от проселочной дороги, вышел к Фарлейксу с другой стороны. Новый путь привел его к подножию небольшого холма, на котором возвышалась старинная местная церковь.

Несмотря на то, что Эдвард не был ревностным христианином, он все же решил, что совет священника в таком деле не помешает.

Церковная служба закончилась, в церкви было тихо. Нерешительно войдя, Эдвард прошелся между рядов скамеек, с интересом разглядывая прекрасные, изобилующие синим цветом старинные витражи, изображавшие ангелов и святых. Пахло ладаном и воском.

Сбоку послышались неторопливые шаги и Эдвард увидел выходящего из ризницы священника в полном облачении.

– «Добрый день, сэр. Полагаю, вы лорд Фарлоу, недавно приехавший в нашу деревню?» – обратился к нему патер.

– Добрый день, отец. Все верно, а вы преподобный Джеймс Бенедиктус?

– Да, сын мой. Что привело вас сюда? Чем я могу помочь?

Преподобный Джеймс носил круглые очки, его глаза выжидательно смотрели на Эдварда. Что-то в чертах его мягкого и доброго, немного усталого лица казалось Эдварду смутно знакомым….

– Простите, отец, мы раньше не встречались? Не служили ли вы в Лондоне?

– Не думаю, сын мой. Десять лет назад я выучился в Кембриджском университете, после чего был направлен в эту деревню, где я и продолжаю мою службу по сей день.

– Я пришел к вам отец, поговорить по важному и секретному делу…

– Конечно, сын мой, к священникам никогда не обращаются с иными делами. Не волнуйтесь, тайна исповеди – это один из основных догматов Церкви.

– Боюсь, отец, вы не совсем правильно меня поняли. Я пришел поговорить о Самуэле Блэквотерсе и о многом, что с ним связано.

Отец Джеймс несколько испугался.

– Сын мой! Что за надобность упоминать это столь печально известное имя, символ постыдного прошлого, которое нельзя изменить?

– Дело в том, отец, что я все знаю о тех событиях, и не далее как полчаса назад я был в заброшенном доме на болотах и даже разговаривал с тем, кто представился мне хозяином того дома.

– Святая Мария! Будто у нас мало проблем с этими сектантами, которые вчера, похоже, окончательно спятили. Вы кому-то говорили об это разговоре?

– Пока нет.

– В таком случае, я попрошу вас никому и не говорить. Пойдемте, сын мой, обсудим все в ризнице, жителям Фарлейкса не следует слышать этот разговор.

Лорд и священник торопливо прошли в соседнюю комнату и опустились на деревянные стулья. Патер Джеймс с явным волнением взирал на Эдварда.

– Отец Джеймс, почему жителям деревни не подобает знать, о чем мы говорим?

– Если вы и правда знаете все о нашем зловещем прошлом, тогда вы и сами должны это понимать, сын мой.

– Страх этого демонического культа и его слуг?

– Совершенно верно… Неужели вы правда разговаривали с мертвым погрязшем во тьме Самуэлем?

– Да, он предлагал заключать мне сделку с болотным дьяволом, и обещал выполнить все мои желания, если я буду забирать человеческие жизни. «Не вступай в сделку с демоном», эта фраза мне известна, хоть он и обещал мне неприкосновенность, пока я его гость – даже поклялся именем своего хозяина.

– Хм… насколько мне известно, обещание сие нерушимо, но… Демоны и их слуги могли бы быть ловкими юристами, сын мой – они всегда найдут обходной путь, как добиться своего. Они живут уже тысячи и тысячи лет, и в таких духовных битвах нет им равных. Обманет, и погубит вашу душу, демоны ничем иным и не занимаются. Даже выполнив несколько земных желаний, он без сомнения заберет вас – как забрал когда-то Самуэля. Но вы не одиноки, силы, к которым обращается церковь, безусловно, встанут на вашу защиту, коли она вам потребуется.

Преподобный Джеймс в волнении потер руки, собираясь с мыслями.

– Этот болотный дьявол существо без сомнения реальное, но нечеловеческое и не вполне плотское. Оно живет уже тысячи лет и не может умереть до дня Страшного Суда. Однако же, будучи лишенным Божественной благодати, основы всей жизни во Вселенной, он нуждается в некой энергии, чем питаться. Вспомните, что человек был создан по образу и подобию Божьему, и в духе человека есть частица Бога, Божья искра, если угодно. Следовательно, и энергия духа человеческого, может служить пищей для этого злого духа, и энергию эту получал он из веры своих последователей (как молоко от коров, скажем). Но также мог питаться и от человекоубийственных жертвоприношений, пленявших душу (как мясом животных, простите за грубость сравнения).