Феано молчала, хмуро глядя на поклонника. А Варда неожиданно мягко улыбнулся и тронул ее за локоть.

– Послушайте, – произнес он. – Как вы думаете, почему ваш отец до сих пор не нашел вам мужа?

Феано пожала плечами.

– Наверное, потому, что подыскивал наиболее достойного?..

– Вы ошибаетесь, – резко возразил Варда Мартинак. – Ваш отец разумный и преуспевающий человек, но в этом отношении патрикий Мелит попросту сглупил. Он не сватал вас, потому что слишком любит вас и не желает расставаться. Будь жива ваша матушка, она бы озаботилась этим гораздо раньше!

Феано на миг прикрыла глаза, слыша размеренный плеск весел. На море в этот осенний день было свежо, и ей казалось, что она продрогла до самого сердца. Варда Мартинак был, несомненно, прав.

Она опять услышала его увещевающий голос.

– Если вы все еще считаете, что я для вас плох, подумайте вот о чем. Вам должно быть известно, сколь многих девушек выдают замуж лет в тринадцать за совершенно незнакомых мужчин! А потом их до самой смерти запирают в гинекее, мужья пускают на ветер приданое, пьянствуют и колотят своих несчастных супруг…

У Феано вырвался невеселый смех.

– Вы хотите сказать, что вы так поступать не будете?

– Нет, Феофания. – Варда приложил руку к сердцу. – Я – нет. А вот какой-нибудь другой мужчина вполне может. Среди ромейской знати очень многие вводят друг друга в заблуждение, и невинные невесты редко знают, каковы окажутся их будущие мужья. Я же с вами честен.

Феано задрожала от холода и одиночества. Еще совсем недавно ей казалось, что она знает, чего ожидать и от Варды Мартинака, и от родного отца; и вот мир вокруг снова переменился. А если на будущий год Роман Мелит уйдет в плавание и не вернется?.. Удача моряков так непостоянна!

Молодой патрикий завозился с чем-то, перегнувшись назад; из кормового рундука он извлек кувшин и пару кубков.

– Это чистое вино. Выпейте, вам нужно согреться.

Феано молча взяла кубок и отпила. Вино оказалось хорошее, оно быстро разогнало кровь. Девушка даже улыбнулась. Потом наконец огляделась по сторонам – оказалось, что они ненамного удалились от берега: гребцы катали их по кругу.

Варда взял из ее рук недопитый кубок.

– У вас есть состояние, зато у меня есть славное имя, – прибавил он. – Мартинаки – побочная ветвь прежней династии Ираклидов15. Имя значит гораздо больше, чем вы, возможно, сейчас думаете!

Феано впервые за всю прогулку вспомнила о предостережении Феоктиста. Те древние свитки… Эйрик и ее заступничество в храме… Это было как будто в другой жизни!

Но она по-прежнему чувствовала, что рассказывать Варде Мартинаку о критской находке нельзя. Еще и потому, что он куда более хитроумен и расчетлив, чем можно было заключить по его наружности легкомысленного красавчика…

– Нам пора возвращаться, – сказал Варда. – И, кстати говоря, – хотя я сегодня не позволил себе ни одного неподобающего слова и даже взгляда, многие сочтут, что этого достаточно, чтобы уронить вашу честь. Люди все замечают.

Феано, начавшая чувствовать некоторую симпатию к Варде Мартинаку, вновь ощутила отвращение.

– Вы хотите не оставить мне выбора?

– Ну нет. Чтобы не оставить выбора, нужны две или три такие прогулки, – серьезно ответил Варда. – Вот почему я и постарался объясниться с вами сейчас.

Он вдруг потянулся к девушке, рука мягко легла ей на шею, лаская волосы и затылок. Зеленые глаза оказались совсем близко, Феано показалось, что Варда сейчас поцелует ее в губы… Но он отпустил ее.

– К берегу, – приказал он гребцам.

Они возвращались в полном молчании. Феано различила на берегу высокую напряженную фигуру Эйрика, его белые волосы, стянутые в хвост. Сколько он видел?.. И какое, в самом деле, это имеет значение… теперь?

Лодка ткнулась носом в песок. Варда помог ей выйти.

– Поразмыслите хорошенько, Феано, – сказал он. – Времени у вас немного.

Стараясь не смотреть в сторону Эйрика, девушка вместе с патрикием поднялась по набережной. Поравнявшись со своим телохранителем, она молча миновала его. Пройдя между рядами складов, Феано увидела свои носилки и у длинной коновязи лошадь Варды.

Феано забралась в носилки и задернула занавески с обеих сторон. Варда Мартинак сопровождал ее до самого дома, и любопытствующие, конечно, поняли, чьи это носилки… но ей хотелось прежде всего спрятаться от чужих взглядов.

Оказавшись в своем дворе, она вышла из носилок. Варда спешился и ждал, пока избранница взглянет на него. Он больше не пытался поцеловать Феано руку, только посмотрел ей в глаза и поклонился. Потом снова вскочил на коня и уехал.

Феано молча повернулась и поднялась по ступеням портика. Немного постояла, прислонившись разгоряченным лбом к прохладной колонне и обхватив ее рукой. Потом поспешила внутрь, под защиту родных стен.

Поднявшись в свою спальню, она отослала заботливую Елену и, присев на кровать, долго раздумывала в одиночестве. Что сулит ей будущее? Конечно, отец мог бы подыскать другого жениха. И, возможно, тот окажется вовсе не так плох, как расписывал Варда Мартинак. Но, странным образом, молодой патрикий теперь начал казаться ей и привлекательнее, и надежнее всех других. Он был совершенно прав, говоря, что большинство благородных ромейских девиц не имеют никакой возможности узнать мужей до свадьбы и даже поговорить с ними. Кто еще будет с нею так откровенен?

Эйрик… На один невозможный миг Феано вдруг представила, что ее верный викинг неожиданно вознесется так высоко, чтобы стать рядом с нею. Но подобное бывает только в сказках.

Феано всхлипнула, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом. Она какое-то время сидела, ощущая полную безысходность; но в конце концов встала и утерла слезы. Пора было заняться хозяйством.

Переодевшись в домашнюю тунику, Феано отправилась на кухню. Патрикий опять уехал во дворец, но к обеду должен был вернуться. И когда отец вернется, она объяснится и с ним!

Роман Мелит появился в триклинии, когда там уже накрывали стол. Он какое-то время с радостью и любовью смотрел на хозяйственную дочь, стоя в дверях. Потом он опомнился и, подойдя к Феано, спросил, как прошло свидание с Вардой Мартинаком.

Дочь серьезно посмотрела на него. А потом вдруг спросила, искал ли он ей женихов до сих пор.

Отец смутился: Феано очень редко видела его таким. И Роман Мелит сказал, что он занимался этим, но не так уж много. Он каждый год уходит в море, Феано сама знает! Он заботился, чтобы собрать ей и Анне приданое побогаче. И ему казалось, что у них впереди еще много времени…

В триклиний вприпрыжку спустилась Анна. Но отец резко велел младшей дочке подождать снаружи. Он попросил Феано рассказать, о чем говорил с ней Варда и что предлагал. И Феано передала почти все как было.

Патрикий Мелит некоторое время напряженно раздумывал, не притрагиваясь к еде. После чего резко произнес:

– Ты больше не должна видеться с Вардой Мартинаком наедине! Он сказал достаточно.

– Но ведь он прав… по крайней мере, отчасти? – спросила Феано.

– Отчасти прав, – неохотно признал Роман Мелит. – Мы поступим так: ты передашь Варде, что он должен дать мне и тебе время подумать до Рождества. Мы разузнаем, как обстоят дела в семье Мартинаков. Ну а после, если для тебя не сыщется партия лучше, мы объявим о вашей помолвке.

До Рождества оставалось менее трех месяцев. И на зиму они намеревались уехать в имение. Среди кого там выбирать?

Однако же, Роман Мелит пообещал, что приложит все усилия. Феано так и представила череду знатных искателей, каждый из которых будет лгать, изображая себя в самом выгодном свете… Ей стало дурно.

А потом, совершенно неожиданно, девушка вспомнила о древних свитках и о том, что их родовое имение находится на территории бывшей Карии – там, где правила царица Артемисия…

На другое утро отец и дочь передали Варде Мартинаку свое общее решение.

Вечером того же дня, когда все хозяева были дома, Эйрик ускользнул в квартал Святого Маманта, в портовую харчевню. Он, случалось, угощался там пивом и отводил душу, беседуя с соплеменниками. Даны и свеи не так уж редко прибывали в Миклагард16 на своих грозных кораблях.