Я мягко и быстро отталкиваю женщину от двери и выбегаю наружу. Смогла сделать это только потому, что на мгновение женщина оказалась в ловушке собственного замешательства.

На стилпоезде я приехала в Данфорд. На выходе из вокзала подняла глаза к небу — там, наверху, сгущаются серые тучи и на их мрачном фоне возвышаются семь небоскребов. Джон говорил, что работает в том, что цвета темной стали — «Гордость Хэнтона», так называется этот небоскреб. К нему я и направилась. Хотя плохо понимаю, зачем…

Единственное объяснение этому — мои желания. Я не могла больше оставаться в Гринпарке с миссис Стоун. Мне нужно было куда-нибудь уехать. И вот я здесь!

Когда я встала перед небоскребом, мой подбородок еще долго оставался задран вверх. «Гордость Хэнтона» — одно из высочайших зданий города и расположен в самом сердце его делового центра.

Улицы здесь широкие и многолюдные. Здесь редко можно встретить мужчину не в деловом костюме или без дипломата в руках. Пиджак на плечах есть у каждого, а вот шляпу с короткими полями носят единицы — в основном, мужчины за тридцать. Они же предпочитают носить костюмы, по фасону близкие к современности моей вселенной. Сдержаны в цветах — особенно популярен серый. Кстати, даже Джон носит костюм угольно-серого оттенка — безупречного пошива от дорогого кутюрье.

Джентльмены за пятьдесят — некоторые из них — придерживаются собственного стиля. Еще в моде низкие цилиндры и часы на длинной цепочке.

Женщин на этой улице существенно меньше, чем мужчин. В большинстве своем студентки колледжа и те, кого за внешность и взгляд нарекают «серой мышью». Большинство из них носят платья с завышенной талией в виде песочных часов. Я тоже такое ношу. Приходится.

Есть высокие, изысканные и великолепные женщины. Например, та, что идет мне навстречу, выглядит очень эффектно: она в узком красном платье и в бордовом пиджаке с большими черными пуговицами. На ее голове невообразимо широкая шляпа с копной пушистых черных перьев. Молодая женщина сияет в блеске дорогих украшений.

Ее внешность, ее походка и взгляд… Если она и не была императрицей, то чувствует она себя именно так! Между тем в блеске ее великолепия есть что-то искусственное. Да, она выглядит как представительница делового мира, но взгляд ее пустой, как если бы она направлялась в никуда.

«Гордость Хэнтона» — еще раз взглянула я на большие серебристые буквы и поднялась по невысокой мраморной лестнице. Прошмыгнув в ячейку вращающихся дверей, оказалась в светлом холле с очень высокими потолками — здесь могло бы разместиться еще несколько этажей! Над головой свисает немыслимых размеров золотая люстра, а по обе стороны от входа в виде плотных спиралей поднимаются винтовые лестницы с позолоченными перилами. По другую сторону холла три лифта — люди толпой заходят и выходят. Над лифтами огромные часы из темной стали показывают час двадцать.

По центру холла небольшой фонтан — классика, когда с меньшей по диаметру чаши вода стекает в чашу покрупнее. Вокруг фонтана расставлены чугунные скамейки.

Иду, заинтересованно осматриваясь вокруг. Слышу разговоры о финансах, о договоренностях, об инвестициях и, конечно, о планах на выходные.

— Мисс, я могу вам чем-то помочь? — обратился ко мне огромный мужчина в темно-синем костюме с красными полосками на манжетах. В такой же форме за длинной стойкой администрации работают еще двое.

— В какой кабинет направляетесь? — опять спросил он.

Моя одежда, выражение лица, да внешний вид в целом выдают во мне человека, случайно забредшего не туда.

— Я зашла осмотреться. Но уже ухожу.

Мужчина положительно кивнул. Возвращается к стойке.

Слышу свой тяжелый выдох. Забавно, но мне так не хватает своей пропускной карты, своего офиса, своей должности. А ведь совсем недавно я думала о том, как все это мне ужасно надоело.

На пути к выходу увидела знакомый силуэт и замерла. Уверенным шагом ко мне приближается представительный мужчина в темно-сером костюме, на фоне ослепительно-белой рубашки его смуглое лицо кажется еще привлекательнее. В руках держит рабочий дипломат.

— Здравствуй, Джон, — с ненавязчивой улыбкой на лице говорю я.

— Анна, — мужчина удивлен. Мне сразу стало неловко.

— Ты говорил, что работаешь здесь, и мне стало любопытно… — сказала я и умолкла, осознав, какую глупость несу. — Прости. Мне лучше уйти?

На моих щеках полыхнула краска, а в глазах мужчины загорелись веселые огоньки. Думаю, он сдержал улыбку.

— Мистер Хэнтон, — на ходу поприветствовал Джона джентльмен в возрасте. Джон кивнул в ответ, а я нахмурилась.

— Хэнтон? — припомнила я название небоскреба. Взгляд Джона стал строгим. — «Гордость Хэнтона». Это ведь…

— Пройдем в мой кабинет, — резко перебил меня Джон.

Мужчина идет впереди, а я быстрым шагом следую за ним. Мы почти миновали холл, когда на меня поднял глаза представитель администрации — тот самый, которому я обещала уйти.

— Мисс! — с возмущением окликнул он меня, но одного взгляда Хэнтона было достаточно, чтобы тот умолк.

Двери лифта открылись, и Джон пропустил меня вперед.

Вместительный и бесшумный, лифт небыстро поднимается вверх. Сложив руки перед собой, осторожно смотрю вправо, затем влево — я единственная женщина в окружении серьезных мужчин. Стало как-то тесно.

С каждой остановкой на этажах людей в лифте становится меньше. Так продолжается до тех пор, пока в небольшом ограниченном пространстве не остались только мы с Джоном.

Тишина быстро перестала быть безмятежной, а воздух наполнился напряжением.

Мое сердце стало биться часто.

Из-под опущенных ресниц вдруг искоса смотрю на Джона и с удивлением понимаю, что в отличие от меня, мужчина рассматривает меня в упор.

— Зачем ты пришла? — спрашивает он.

— Поболтать с тобой.

Под таким взглядом сложно заставить щеки не пылать.

— Ты уверена в этом?

Серая сталь в глазах Хэнтона вдруг потемнела и взгляд стал острым, как у охотника, что точно знает, кто его цель. Усилием воли не отвожу глаз. Напряжение в воздухе чувствуется сильнее, как натянутая до предела струна, от малейшего усилия она угрожает лопнуть.

— Джон? — с опаской выдохнула я, и в ту же секунду Хэнтон примкнул к моим губам. Своим телом придавил к холодной стали лифта, лишив всякой возможности на отступление. Напуганная столь ошеломительной внезапностью, я плотно сжала губы, но мужчина с силой сдавил мне челюсть и они распахнулись опять. Ни один поцелуй в моей жизни не был таким… Грубым. Жадным. Страстным. Самозабвенно отвечаю на него, едва не задохнувшись от восторга!

Упоительное безрассудство! Его губы опустились к шее, а рука уверенно скользнула мне под юбку. Я шумно выдохнула и…

Лифт остановился. Джон Хэнтон молниеносно восстановил между нами дистанцию и, когда открылись двери, с затуманенным взглядом он смотрит на меня, а я смотрю на него.

Пульс как после марафона. Сумасшедшее биение моего сердца, уверена, слышу не я одна.

— Меня никто и никогда так не целовал, — выдохнула я, коснувшись кончиками пальцев своих губ.

Взгляд Джона очень выразителен и он обещает, что мужчина набросится на меня опять, произнеси я еще хоть слово… Даже несмотря на секретаря, что вежливо и смиренно опустила взгляд.

Я опомнилась и уставилась на девушку за рабочим столом. Привлекательная блондинка в строгом коричневом платье остается безучастной ко всему, что происходит буквально у нее перед глазами. Своим поведением она молчаливо заявляет — все, что происходит на другой стороне приемной комнаты, ее не касается.

Джон невозмутим. Поднял дипломат, покинул лифт, а я поспешила вслед за ним.

— Два кофе, — сухо сказал он секретарю и придержал для меня дверь в свой кабинет.

«Дейзи Мур» — выгравировано на продолговатой позолоченной табличке на столе помощницы. Рядом печатная машинка и настольный календарь — непривычно видеть эти предметы в работе. Мой взгляд непроизвольно задержался на этих вещах, после чего я быстро прошла в кабинет и тяжелая дверь за мной закрылась.