Глорфиндейл обсуждал с лучшими оружейниками гномов свои доспехи – их выправили и заново позолотили для витязя, и теперь он привередливо изучал, не нанесли ли наугрим какого ущерба древнейшей эльфийской работе. Элронд, смирившийся, наконец, с происходящим, сидел вместе с Дис и подгорными принцами и на что-то жаловался. «Арвен ужасно интересно, она так просилась вместе со мной, - расслышала Ветка, пробегая мимо, - но я, разумеется, запретил… союз эльфа и человека – не совсем тот пример, который я хотел бы показать дочери…»

Трандуил спокойно выждал, возвышаясь в своей мантии и короне посередине зала, меж накрытых столов и толчеи, пока Ольва обнимала двух старичков наугрим. Затем она на секунду припала к Фили, излучающему радость, спокойствие и яркий позитив, затем к Двалину и прибежала к Владыке Леса. Больше отлучаться, даже к Анариндилу, сегодня она не собиралась, это раз. И чувства ее для такого момента были слишком скомканными и неоднозначными – это два. Ветка не была довольна своим поведением и не вполне понимала поведение Трандуила, и, что было самым ужасным, ей остался непонятен статус происходящего. Поэтому она ухватилась за длинные сильные пальцы, наполовину скрытые складками стекающей с прямых широких плеч мантии, и искательно уставилась в глаза Владыки, пытаясь разобраться в происходящем – и в себе.

Галадриэль, Бард, оруженосцы – эльфы, гномы и люди, все смешались в огромном зале, который кипел и грозил взорваться, как паровой котел.

Трандуил чуть склонил голову; бриллианты на его короне засияли утренней росой в свете сотен факелов.

Торин явился в зал и прошел к трону, утвердился на нем. Вокруг него образовалось нечто вроде зоны молчания, которая очень быстро снова заполнилась тостами и гвалтом.

- Виэль унесла детей? – крикнула Ветка.

- Да. Она жила тут какое-то время, пока… словом, жила, - ответил Владыка, но по щекам его ходили недобрые волны желваков. – У нее тут есть покои. С ней Тиллинель и Мэглин и дополнительная стража. Им ничего не грозит. Гномы Эребора любят ее. Ты голодна?

- Нет! Не знаю! Не думала об этом! Что-то случилось?..

Трандуил огляделся и поднял руку.

Нестройный гул затих почти разом, как по волшебству. Торин сидел с прямой спиной и не мешал эльфу.

- Я благодарен каждому, кто присутствует тут в зале, - медленно выговорил Владыка леса. – Я признателен и тебе, Торин Дубощит, сын Трайна, внук Трора, король-под-горой. Длинный путь вел нас всех сюда, в этот зал… к тому, что сегодня свершилось. Чтобы показать мой союз эльфам, людям и гномам, в день осеннего равноденствия совершится большой бал. Все, кто присутствует тут сегодня, приглашены и на него. Гостеприимство Леса, вне всякого сомнения, превзойдет радушие наугрим, так как туда прибудут и рохиррим, отсутствующие сегодня.

Зал взорвался воплями; загремели кубки.

- Там вы сможете чествовать нас так, как положено. Сегодня же я лишь получил позволение подгорного королевства увезти свою невесту по меркам наугрим и людей и жену по меркам эльфов открыто, не опасаясь никакой молвы, так как три… даже четыре народа и истари стали свидетелями доброго согласия всех сторон.

Вопли и ор, топот кованной обуви гномов оглушили Ольву, и она прижалась к Трандуилу. От Глорфиндейла к ней направилось две или три бабочки, и вопли восторженных слушателей словно стали чуть глуше.

- Невозможно отправляться в Шир, не пообедав в Лесных Чертогах, - услышала она неожиданно ясно и словно совсем близко, - и потом, лучше прибыть домой весной, чтобы успеть засеять грядки и клумбы, так что…

- Ты совершенно прав, мой маленький друг…

- Но зиму я провел бы в Дейле, невзирая на искреннюю привязанность к Торину Дубощиту, но вот госпожа Дис…

Ветка прислушивалась; бабочки вспорхнули с ее волос, и шум зала снова заполнил пространство. Зато теперь женщина, упустившая часть спича мужа, ощутила, как ее довольно энергично куда-то тащат.

Трандуил шагал быстро – и, как это ни удивительно, никто его не останавливал и не спрашивал, куда же направляются главные виновники торжества.

- Глорфиндейл прислал мне своих бабочек! – крикнула Ветка, восхищаясь энтомологическому волшебству витязя. – Но они улетели…

- Вот они. Благодаря им мы смогли покинуть зал без особых хлопот, - усмехнулся Владыка; несколько бабочек вправду сидело у него на волосах и плечах. – Витязь направил их мне, и я усилил их собственными желаниями.

- А зачем? Кстати, о желаниях, я все же хочу есть…

- Я знаю. Я подумал об этом. Просто не могу сказать, что мне нравится находиться в Эреборе. Торин не настаивал, чтобы ты провела ночь, две или три под его кровом. А мог бы, кстати. Ну, а мне – то есть нам, Ольва – естественно, выставили шатер на Пустоши напротив Привратной крепости.

- Шатер! – Настроение Ветки скакнуло, как по волшебству. – Здесь! Тот!

- Мы скоро выберемся, Ольва,- лукаво выговорил король эльфов, однако в глазах его все равно ходили отзвуки не совсем понятной Ветке грозы. – И нет, тот был потерян при отступлении. Ты вызывала тогда сильное оживление своим появлением на пустоши. Имущество приходилось попросту бросать. Но этот шатер лучше и стоит на том самом месте. На том же самом… месте… Ольва Льюэнь…

- Эру Илуватар, - выговорила Ветка; воздуха почему-то стало резко не хватать. – Матушка Йаванна!

- Я рад, что ты не упомянула блин, - расхохотался Трандуил, - потому что обычно ты взываешь именно к нему.

В тысячный раз Ветка пожелала себе следить за чистотой речи. Щеки ее пылали, сердце колотилось, а нервы постепенно успокаивались от множества сложных эмоций, которые пришлось испытать сегодня на протяжении дня и половины ночи. Если ясности и не наступало – то хотя бы какое-то спокойствие все же пыталось снизойти на нее.

Гномы, выставленные караулом вдоль переходов и галерей Эребора, отдавали честь, но не удерживали. И вот наконец перед эльфом и его избранницей медленно и тяжело раскрылись главные врата горы, а затем кованые ворота Привратной крепости. Суматоха и шум пира остались далеко позади.

Леголас, сияющий доспехами, встретил их прямо около стены, сложенной из дикого камня. В поводу у него были две лошади. Но следом за Владыкой и Веткой из Эребора выскользнул еще и Эйтар – с небольшой корзинкой в руках, из которой на редкость аппетитно пахло.

- Ага, - сказала Ветка. Эйтар протянул корзинку – в руку круглым горячим боком лег свежайший пирожок.

Трандуил же почти рывком забрал из рук сына чеканную фляжку и сделал несколько длинных глотков. Резко выдохнул.

- Ада? – уточнил Леголас.

- Все закончилось, хвала валар, - буркнул Трандуил. – Балроговы подгорные зануды переписали все и всех. Это не делает моих младших детей наугрим, но…

- Не делает, - сказала Ветка. – И все же Балин внес Даню и тебя в свои списки и пообещал дружбу…

- Гномы вносят в списки всех, кто так или иначе соприкасается с ними узами клятв или родства. Сейчас, дав тебе почти неведомый статус нареченной наугрим, они, конечно, интересуются, куда ты делась и кого родила, - чуть раздраженно сказал Трандуил. – Я был готов к этому, так как знаю многие из обычаев гномов. Однако оказалось неприятно. Торин смягчил как смог, но не ему и не мне противиться тысячелетним традициям народов. Ольва… покатаемся?

Ветка посмотрела на Трандуила внимательнее.

…Конечно, ее подвиг был куда как беспрецедентен. Хотя она сама воспринимала годичное скитание с Нюктой как один большой кошмар, когда задача выставлена, и, хочешь не хочешь, ты все равно как будто проходишь квест, преодолевая очередные препоны и препятствия – в главном у нее не было никаких сомнений. Она отчего-то смогла почти уберечь себя от бесплодных размышлений о будущем и всецело сосредоточилась на настоящем, и в этом было спасение и благо.

Но вовсе не так подробно, как ей бы хотелось, она представляла себе этот же год Владыки.

А ведь была война, был тот день, когда она при Трандуиле закричала Врагу, что любит его.

Был его поход к Мордору, его поход вместе с Торином Дубощитом. Что еще могло поставить гнома и эльфа во главе общего отряда?..