Ветка ехала на Сете. Рядом Владыка Лихолесья на олене, и следом, растянувшись, его сопровождавшие Бард, Синувирстивиэль, Мэглин, Тауриэль, Кили, Тиллинель, Эйтар, Глорфиндейл, Гэндальф, Галадриэль, Элронд…

Халдир, Лантир, Даэмар и другие воины и стражники выстроились за великими и могущественными в идеальном порядке. Плащи стекали на крупы лошадей, осанки эльфов были ровными, точно струны. Сверкали драгоценные пряжки, сверкали шлемы и доспехи – величественная процессия медленно въезжала во врата. В первые, кованые ажурно – врата выстроенный Привратной крепости, и затем в главные врата Эребора, распахнутые по такому случаю настежь.

Глаза Ветки сверкали ярче ее топазовой желтой диадемы на голове… а на шее, на открытых платьем ключицах лежала черная угловатая бляха, украшенная лаконичной россыпью мелких бриллиантов. Бляха из черного небесного металла, откованная для нее Торином Дубощитом в знак того, что она принята в семью наугрим.

Вот суровый Двалин – он словно стал в полтора раза шире! Доспехи богато украшены… вот другие гномы, хорошо знакомые Ветке. Но нельзя соскочить с варга – можно только неспешно двигаться рядом с Трандуилом и смотреть сверху вниз.

Возле самих врат Эребора Ветка остановила Сета.

Трандуил спешился и снял с седла чудовища жену. Спешились и прочие эльфы свиты – соскочили с коней и Бард, и волшебник. И как только ноги Ольвы и Трандуила коснулись земли, грянули гномьи барабаны – грозным, переливающимся рокотом, заполнившим мир.

Ветка тем временем двигалась вперед, точно по натянутой нитке. Она и узнавала Эребор и не узнавала его – ликование переполняло так, что давило на горло, а интуитивное понимание того, что и как надо делать – хотя ее и не предупредили об этикете такого рода мероприятий – не оставляло места ни для каких сомнений. Барабаны вели ее, она плыла по плотным, материальным звукам, сопровождавшим на сей раз ее возвращение…

Домой.

Перед последним переходом Ольва переменила платье на свежее – и отдалась в руки эллет, которые создали из ее волнистых волос, наполовину русых, наполовину седых… лунных, как говорил Трандуил… самую волшебную из возможных причесок. В прядях сверкали драгоценные камни и металлическое кружево мифрила, платье идеально облегало худощавую фигурку, и на сей раз ткань также была расшита – богаче, чем сверкающее от плеч до подола роскошное одеяние тонкой, словно лоза, Синувирстивиэли. Платье Тауриэль также переливалось изумрудами и рубинами, а скромнее всех, пожалуй, выглядело платье Галадриэли, белоснежное, как первый снег, слоистое, как облака. Тонкие шелка текли за великой эльфийкой, окутывая ее аурой магии и красоты.

Трандуил, прямой, как копье или меч, следовал рядом с Веткой. Мантия тянулась за ним следом, а узорные сапоги под колено беззвучно ступали на камни переходов Эребора. Ветка не видела лица Владыки, но с легкостью могла представить себе его выражение.

Вот и Золотой зал.

Вот и трон, откованный из орочьего черного оружия.

Справа от трона стоял сверкающий всеми подгорными камнями Фили. Слева – Дис и возле нее полурослик, Бильбо Бэггинс, который, видно, так и не решился покамест уехать к яблоням Шира.

Ветка шла. Теперь она смотрела в синие глаза под нахмуренными широкими бровями, синие, каким бывает небо в разрывах облаков, и шла к трону. Подойдя к Торину, Ветка чуть присела в едва заметном реверансе… и, резко развернувшись к эльфам лицом, встала между Фили и троном – рыжий гном корректно посторонился, показав ей место, которое следовало занять.

Барабаны смолкли. В Золотом зале, в Зале Смауга повисла прозрачная тишина, разрываемая отблесками многих сотен факелов, сиянием Аркенстона.

Теперь, стоя рядом с троном Торина, Ветка видела Трандуила. Видела его иначе, чем когда-либо ранее – владыкой рядом с другим королем, величественным и грозным. Корона на его голове и стекающая с плеч мантия, ровно лежащие волосы, которые, как убедилась Ветка, редко расчесывались расческой, чаще пальцами… длинными сильными пальцами прекрасной руки, которая теперь каждый день касалась…

Ветка потянулась к Трандуилу, мысленно, через разделяющее их сейчас пространство зала. Потянулась и чуть прикрыла глаза ресницами.

Торин между тем заговорил, не оборачиваясь на нее:

- Я благодарен тебе, лесной король, за то, что ты возвратил в Эребор мою подданную.

На «подданную» Ветка едва заметно улыбнулась.

- Я также рад, что она в здравии и целости.

Взгляд Ветки, приметивший много нового по пути сюда, скользил по залу. И уперся в пару невысоких кресел в стороне от трона, в тени колонн… в кресла, на которых сидели совсем старенькие, согнутые Фофур и Лис, которых, переодетых в чистую, даже парадную одежду, Ольва узнала с трудом.

Фофур, видимо, совсем ослеп, и слушал происходящее, без конца оглаживая кованый подлокотник. Лис тихо плакала, не отводя взгляда от Ветки. Ветка сглотнула – Фили едва слышно пробормотал «их едва разыскали в этом забытом Махалом месте»…

Ветка оторвала взор от старичков и снова вернулась в нынешний момент.

- Чего ты хочешь, лесной король? Какого вознаграждения ты ожидаешь за то, что Ольва Льюэнь снова стоит под этими сводами?

Трандуил тянул.

Ветка заулыбалась.

И вот…

- Ольва Льюэнь, человек, принятый здесь как подданная Эребора и внесенная в списки наугрим, - голос Трандуила тек густым медом, - Ольва Льюэнь согласно законам и обычаям эльдар еще до своего исчезновения и без позволения своего короля сделалась моей супругой. Сейчас, спустя более чем год, я стою здесь перед твоим лицом, Торин, сын Трайна, внук Трора, король-под-горой, и прошу ее руки согласно обычаям наугрим и людей. Пусть наш союз и не был своевременно внесен в списки и благословлен валар, он дал плоды. Вот мой сын, - Мэглин выступил вперед, - который также является сыном иноземки Ольвы Льюэнь, подданной Эребора. И ныне Ольва носит мою дочь, фэа которой уже теперь сияет подобно утренней звезде. Теперь решение за тобой. Скажи свое слово, король-под-горой. Она сама и будет моим вознаграждением.

Ветка видела, как напряжено квадратное плечо Торина – облитое драгоценным мехом, окованное сверкающими камнями и металлом… но голос был спокоен и ровен.

- Ты не оставил никакой возможности тебе отказать, Трандуил, король эльфов. А очень бы хотелось, вспоминая ту ночь, в которую Ольва сделалась твоей… согласно обычаям и законам эльдар. Что же, на твоей стороне два слишком увесистых аргумента.

Главный аргумент захныкал, но Мэглин мягко успокоил мальчика.

Ветка с интересом ждала. Она не была бы так спокойна, если бы телохранитель ее сына не шепнул ей несколько слов.

Элронд стоял, чуть расставив ноги и крепко взявшись за рукоять меча. Глорфиндейл изучал своды Золотого зала и отмахивался от двух или трех бабочек. Гэндальф хитро улыбался в пространство, Галадриэль не сводила взгляда с подгорного короля, Синувирстивиэль чуть стесненно повела плечом – ей было пора избавляться от молока.

- Теперь я хотел бы знать, что получит Эребор взамен за эту прекрасную женщину. Какие подарки ты привез в подгорное королевство за то, что совершил? За жену, которую уведешь отсюда, после того, как твое имя также внесут в списки, и оставишь при себе навеки?

- Выкуп? Ты хочешь выкуп, король-под-горой? – Иронично спросил Трандуил. – Выкуп за иноземку, которая лишь чудом стала принятой нагурим… за иноземку… с ее характером?

Ветка на миг застыла – потом снова скользнула взглядом по эльфам, стоящим позади Трандуила. Негодовал и не понимал, что происходит, лишь Элронд, которого, видимо, никто не предупредил. Взоры знаменитого эльфинита были подобен молниям, которые, впрочем, никого не разили.

- Да за то, что я избавлю подгорное королевство от этого счастья, я требую приданое, - голос Трандуила не осекся ни на миг. – Два… нет, три сундука камней. И я проверю каждый камешек до самого дна, король-под-горой.

- Приданое, если подумать, - отозвался Торин, - дают, чтобы подсластить пилюлю. А в Ольве все прекрасно, что в ней сластить? И тебе не скучно, эльф – впервые за столько столетий никому не скучно. Что может быть ценнее? Так что, полагаю, ты все же поставишь в сокровищницу Эребора те два или три сундука, о которых говоришь. Размер подарка оценен верно, а вот даритель – нет.