- Что мешает нам отправиться в Эребор? – спросила Ветка, держащая на коленях Даниила. Парень, понятия не имеющий о том, какие страсти разыгрались вокруг него самого и его будущего, страсти, которые пока не собирались утихать, цеплялся окрепшими пальчиками за отделку платья мамы. – Раз надо, так поехали.

- Соскучилась по Дубощиту? – лениво спросил Трандуил. – Он стал толстым и бородатым, Ольва.

- Не внешность главное в мужчине, - рассеянно выговорила Ветка, отбирая у малыша прядь волос, сплетенных в тонкую косицу и украшенную нитками бус.

- Победительница дракона говорит верно, - сообщило кресло, стоящее у камина.

- Радагаст уехал, но Глорфиндейл остался, - усмехнулся Трандуил.

- У Торина мои доспехи. Мои любимые доспехи. Пора собираться в Гору, Трандуил.

- Я соберусь, дождавшись вестей из Ривенделла и Лориена. Лантир и Иргиль еще не вернулись.

- Мы с Виэль решили ехать вместе с вами, - мирно сказал Бард. – Светлейший… прикажете принести еще вина?

- Конечно.

- И снова наш день начинается тем же, чем закончился предыдущий! – гордо сказал из другого кресла Гендальф, тискающий Лаириэль. Девочка в крошечной кружевной рубашонке слушала мага внимательно, засунув кулачок в рот. Около Гэндальфа на небольшом резном столике стоял чуть помятый серебряный кубок, наполовину налитый густым вином. – Как славно отдохнуть от трудов дальних дорог и пожить в мире и радости!

- Ваш да, - подтвердила Синувирстивиэль. – День начинается.

- Виэль, Гендальф с похмелья и курит. А ты доверила ему дочь, - усмехнулась Ветка. – Педиатры моего мира четвертовали бы тебя на месте, как мать-ехидну.

- Тиллинель нуждается в отдыхе, - легко сказала Синувирстивиэль. – Дочке не может повредить то, с чем она, когда вырастет, будет сталкиваться достаточно часто. А польза от покровительства Митрандира превышает вред от его грязных рук и прокуренного дыхания.

- А любых… педиатров… я четвертую первым, прежде, чем они осмелятся указывать королеве Дейла, как ей растить ребенка, - выговорил Бард, стоявший у окна. – Владыка, скачут из Ривенделла. Я вижу дорогу и узнаю лошадь и плащ Элронда, и Лантир с ним. Свита невелика, великий правитель Последнего Домашнего приюта очень торопился. Слуги встретят его и проводят прямо сюда, к столу. Вот-вот они будут здесь.

Ветка чуть тревожно посмотрела на Трандуила. Владыка забрал ребенка из ее рук едва заметно кивнул.

- Как только захочешь, Ольва, ты покинешь трапезную.

Бесшумно появился Мэглин и встал у двери. Сейчас лаиквенди выглядел совсем юным… и настолько прекрасным, что Ветка ненароком залюбовалась. На миг. Разумеется, на миг, и не больше.

Лоб вошедшего спустя совсем короткое время Элронда был нахмурен, одежда пропылена, а окованные сапоги чеканили шаг по натертому полу дворца Барда.

Лантир, следующий за ним след в след, плотно сжимал губы.

На несколько мгновений Элронд замер, обозревая залитый лучами зал.

- Я осведомлен о великом бедствии, постигшем тебя, Трандуил, - раздельно выговорил он. – И готов делить с тобой всю тяжесть тех решений, которые, возможно, придется принимать.

- Приветствую тебя в Дейле, Владыка Ривенделла. Тебе подадут умыться, и прошу к столу, - попытался перевести разговор в другое русло Бард. Появилась чуть запыхавшаяся Тиллинель и скользнула вдоль стены ближе к Мэглину.

Элронд шагнул вперед и уперся взглядом в ребенка на коленях у лесного Владыки. В ручке ребенок держал, как погремушку, отшлифованный клык Нюкты.

- Трандуил!

- Я готов принять поздравления, Элронд, - медленно выговорил и так же медленно встал король Лихолесья. – Я готов. Я слушаю.

Синувирстивиэль гибко поднялась, взяла на руки Лаириэль из рук Гендальфа, Даниила – у Трандуила, и, прижав к себе обоих деток, которые тут же сладко загулили, царственно направилась к выходу. Два телохранителя беззвучно последовали за ней.

Бард вздохнул.

Ветка сжала кулачки и прямо смотрела в глаза Элронду, подняв подбородок.

- Я рад, что ты жива, - нехотя выговорил повелитель Ривенделла. – Я рад. Многое было сделано ради этого… многое.

- Привет, - из кресла поднялась угловатая каланча, и, хромая, направилась к Ольве. Высоченный, отощавший, тонкий, как лоза, эльф был накрыт, словно плащом, златыми волосами, спускавшимися каскадом ниже пояса – но одет в простые штаны и рубаху, не в доспехах. Его капризное лицо, иногда казавшееся слишком красивым для мужского, было сложено в надменную гримасу. – Ольва… оставь мудрых. Будет много доводов самого разного толка, но главное унесла Виэль и до последней капли крови будут защищать Мэглин и Тиллинель. Прогуляемся.

Ветка вдруг ощутила, что в ней лопнула какая-то предельно натянувшаяся было при виде знаменитого эльфинита и Лантира жила. Стало легко и не страшно.

- Пойдем, Глорфиндейл. Тебе велели гулять, а ты в основном торчишь в подвале и у камина. А вы, эльфы, народ дивный, любите природу, леса, первозданные источники…

- Ага-ага, - согласился Глорфиндейл, - а еще мы любим звезды…

И они с Веткой покинули зал, оставив в воздухе позади себя дрожащую напряжением весеннюю грозу.

========== Глава 35. Суд. Часть 2 ==========

- Трандуил не все рассказал мне о твоем мире, Ольва. Он не желает вспоминать это, а может, не желает открываться именно мне, - говорил Глорфиндейл. Он и Ольва медленно шли по едва разбитому, пока еще не слишком пышному королевскому саду Дейла. - Но Владыка сказал главное - что видел в людях, во множестве людей, обитающих там, капли, живые искры крови эльфов и гномов. Я так понимаю, что Эру, пока был велик, молод и могуч, создал эльфов как ему казалось правильным, и потом пожалел о своем замысле… кто знает почему. Кто знает. Но он уже не мог переделать целую судьбу целого народа, своих Перворожденных детищ.

Ветка нагнулась и сорвала маленький цветок, пристроила себе на платье.

- Однако Эру сумел разорвать ткань завесы между мирами… или проколоть ее… чужими руками - руками Саурона, так как в итоге даже Темнейший не может действовать вопреки воле Илуватара и благих сил Арды. Чтобы создать… лазейку…. дать шанс… который он не мог даровать напрямую, Ольва, не мог пойти против собственных правил. Все водят хороводы вокруг Анариндила. Элронд ругается с Трандуилом, однако молчит про Синувирстивиэль и дочь Барда… которая ничуть не менее удивительна.

- Она родилась нормальным путем. А ты почему удрал оттуда? Из зала? – спросила Ветка.

- Я хотел увести тебя и дать великим вдоволь погреметь друг на друга, - усмехнулся витязь и надолго замолчал, сжав узкий рот, похожий на шрам.

- Ольва…

- Погоди. – Ветка остановилась и положила пальцы на его рукав. – Глорфиндейл… послушай меня. Я бы хотела тебе рассказать о своем мире. Очень. О машинах, самолетах и космических кораблях. Об электричестве… паровых двигателях… и атомной бомбе. Хотела бы. О том, как у нас живут люди. Но каждый раз, когда я собираюсь это сделать, у меня словно прерывается дыхание. Я поняла, что такие слова не должны звучать под этими небесами. Что-то воспрещает мне слишком много и подробно говорить о моем мире. Я не то чтобы не могу совсем… я могу… но… не стоит. Ты поймешь меня?

- Пойму, - грустно сказал Глорфиндейл. – Я ждал жадно, когда можно будет тебя расспросить. Скажи одно. Люди… коснулись звезд?

Тут на Ветку вопреки только что сказанному снизошло вдохновение. Она безо всяких препон рассказала о Гагарине, Армстронге и искусственных спутниках, об орбитальных станциях и Байконуре, о Циолковском и многом другом… пока не увидела, что в серых глазах эльфа плещется откровенная зависть, а зрачки расширились, как у ребенка при виде заветной игрушки.

- Коснулись, - выговорил он и надолго замолчал.

Ветка перевела дух и подумала, что пора перекусить. Откуда-то возник Эйтар с корзинкой, поднял салфетку, которой та была накрыта – там были булочки, пирожки и еще какая-то мелкая ароматная выпечка.