Жить с единственной надеждой — что Трандуил снова сидит на своем рогатом троне, ворошит старые свитки, и копается длинными пальцами сильных рук в сундучках с блестяшками.
И что его меч благой силой защищает Сумеречье от атак зла.
Совсем рядом зажглись безумные фиолетовые глаза. «Так тоже можно, девочка, так тоже можно… пусть он погибнет у себя дома, пусть не здесь; но на потоке твоих чувств я без труда вернусь туда, откуда меня так неосмотрительно изгнали».
***
Ветка не могла прийти в себя — а вокруг кричали и топали.
Наконец, она открыла глаза… зачем ее накрыли? Это не она труп, а Костя Боксер…
Ветка приподнялась, собираясь сделать чистосердечное признание, подняла руку с мечом Дис… и увидела прямо перед собой чешую змея, на запястьях — наручи, подобранные ей Фили, на ногах — поножи…
Поднялась, опираясь на крыло дракона, под которым, с ног до головы облитая кровью, оказывается, она лежала…
Несколько эльфов снимали Трандуила с головы чудовища — длинный шип вошел ему в грудь, второй рассек горло. Меч Владыки торчал в месте, где голова дракона соединялась с шеей, и зверь был повержен; но сам Владыка не шевелился.
Ветка стояла, выпучив глаза. Что мешало ей ограничиться только аккуратным ударом в сердце, который тут же залечила бы славной песенкой Синувирстивиэль?
Это же она — дракон. Она нанесла эти раны.
Ветка прислушалась сквозь килограммы ваты, которыми ей обложили голову.
«Жив», «жив», «жив»…
Да как же жив, когда так надежно убит?..
Ветка сделала несколько шагов в сторону и запнулась — ничком, вытянувшись, с двумя орочьими стрелами в спине лежал Мэглин. Одна рука так и осталась на перевязи у груди, а в другой, вытянутой, в расслабленных пальцах обессилевшей кисти, покоился клинок.
Ничего не соображая, обезумев от ужаса и отчаяния, пошатываясь, Ветка пошла в сторону. Повернувшись спиной к тому, что сейчас делалось вокруг, она шла и шла — не видя ни Эребора, ни воинов, ни продолжающегося боя с орками, только иногда отмахивалась клинком, когда ей кто-то мешал.
Доспехи… почему на ней доспехи?.. Герц… почему на нем седло?.. Трандуил… в полном эльфийском облачении… а джинсы… где его джинсы?..
Какая мертвецу разница, где его джинсы?..
Нога подвернулась — Ветка упала в неглубокий овраг, наполовину заполненный стылой водой, подернутой ледком.
И затихла в неудобной позе, на боку, странно раскинув руки.
И глядя в синее небо над Эребором.
Синее, как чьи-то спасительные глаза.
Только вот чьи?..
========== Глава 3. Жить ==========
— Ау! Не уходи от меня! Ты уже открыла глаза, так нечестно! Ольва, ты меня слышишь?
— А-а…
— Вот умница! Хочешь попить или пописать?
— Фи-ли…
— Ага, моя очередь за тобой ходить. Хотели к тебе приставить женщину, так вызвался я. Я все равно сейчас пока еще половина гнома. Так пописать?..
— Иди… ты…
— Вот что за женщина, все в себе, все в себе! Ольва, Ольва, не надо, не закрывай глаза…
***
— Таркун, что с ней? Она лишь немного пьет иногда, и снова уходит…
— Не знаю… великое зло прошло через ее тело, как будто это она убила дракона, а не лесной Владыка. Но теперь я вижу ее ясно. Раньше… я видел ее иначе. Как бы отчасти, как будто бестелесным призраком, коконом нитей, связанным с неизвестностью… и думал на силы Моргота. А теперь никаких вопросов и сомнений — заявляю, как волшебник. Ольва человек, и она тут целиком.
— Как ей помочь?
— Я не знаю пока… я думаю, вы делаете все, что возможно. Просто разговаривайте с ней — то, что с ней случилось, связано с ее внутренними чертогами. Она удалилась в них и не выйдет обратно, если ее не звать…
— Ольва! Ольва, чтоб тебя, открой глазки, посмотри на меня, это я, Фили! И Торин тут, и Гэндальф — приходи уже в себя…
— Я стараюсь…
***
— Фили? Фили…
— Я тут, я тут!
— Фили… я ужасно хочу в воду. Помоги мне добраться куда-нибудь?
— В горячую купальню хочешь?
— Очень…
— Ты так давно ничего не ела, ты уверена, что у тебя хватит сил греться?
— Хватит…
— Эх… Тауриэль ушла в лес, к своим… я кликну маму?..
— Я сама дойду…
— Ну уж я тебя донесу…
Ветка встала, шатаясь — длинная, в пол, рубаха ей казалась несвежей, пропитавшейся потом. Девушка с трудом узнала собственные ноги — тонкие косточки с выступающими уголками лодыжек… и руки — жалкие синие веточки. Она уцепилась за Фили — молодой гном подхватил ее, обернул одеялом и повел.
— Дядя сказал звать его сразу, как ты очнешься…
— Ну погоди… дай мне привести себя в порядок. Вот отмокну сейчас слегка, потом оденусь…
Ветка доковыляла до купален, весьма памятных ей.
Внутри парилось несколько гномов — Фили что-то сказал на кхуздуле, и компания потеснилась, выделив одну купель целиком, и постепенно начала покидать помещение.
Ветка сползла в воду прямо в сорочке. И затихла, положив голову на бортик купели. Фили подложил ей под затылок сложенное в несколько раз полотно.
Ветка вспомнила… и тихонько завыла — слезы из глаз потекли ручьями.
— Что ты? Так напугалась во время битвы?.. Что с тобой стряслось?
— Как меня… где я… что сейчас…
— А, — Фили присел на корточки, — слушай. Одного дракона убил Трандуил. Ты рядом была, видела. Второго стрелами поразили Леголас и Халдир. Халдир стрелял из стреломета, а аранен снова оседлал орла — они к разгару битвы успели вернуться — и по примеру Барда Лучника стрелял по глазам мифриловыми стрелами. Тот, которого убил лесной король, и был одноглазым — Трандуил запрыгнул на него с незрячей стороны. Из эльфов поранены, да и полегли многие. Они даже ждать не стали полного конца битвы — Леголас спустился с небес, отослал гонцов в разные концы света, и тут же Владыку и нескольких особо ценных раненых быстрым маршем на лошадях повезли в Сумеречье. Следом отправили и павших. Сам принц задержался на малое время поговорить с повелителем рохиррим. Попросил, чтобы Барда Лучника перевезли в Дейл.
— А Синувирстивиэль?..
— Ее, Тауриэль и еще пару каких-то эльфов сразу посадили на повозку с эльфийскими ранеными. И они начали выть, как на похоронах.
— Что?..
— Ну песни петь какие-то занудные…
— Песни — это хорошо.
— Ольва, может, кликнуть кого? — жалостливо сказал Фили. — Принесли чтобы. Молока. Булочек. Бульона! От тебя осталась половина. Ты зеленая. Грудь же была! Я помню!
— Не могу есть сейчас… а долго я?..
— Почти четырнадцать дней… Уж и Двалин вернулся, отыскал Железностопа и препроводил в его Чертоги…
— И ты все это время?..
— Ага! — гордо сказал Фили. — Но я сам-то уже получше, сильно получше. Тренируюсь с мечом, хожу вот без палок, приседаю, нагибаюсь. Балин сковал мне особый пояс, бляхи на коже и железные ребра держат спину.
— Ага… а дальше? Что дальше было?..
— Леголас Зеленолист хорош был. Настоящий принц. Поклонился, попросил прощения, что не сможет помочь привести пустошь в порядок, попросил прислать с оказией одну голову дракона, которого Трандуил убил. Одну, дескать, Сумеречью, вторую Эребору. Уже, кстати, и послали. Все сделал, велел всем эльфийским отрядам собираться и следовать домой. Тебя искали, да не нашли сперва. И вот еще что…
— Что?
— Да ладно… это уж дядя сам расскажет, если будет нужно. В общем, нашли тебя на следующий день, когда уже наших павших унесли, всех по пересчету, и убирали тела орков. На Вороньей высоте порешили установить постоянную стражу. И для дозора, и при стреломете. Бильбо искал тебя неустанно. И Тенгель.
— Бильбо… А Тенгель кто такой?
— Не помнишь? Мы-то, и дядя, и вообще все гномы были уверены, что тебя забрали эльфы. А повелитель рохиррим, молодой наследный принц Ристании, провожал повозки с эльфийскими ранеными и павшими и говорил, не видел тебя там. Зиму-то поймали. Эйтар при отъезде сказал ему, эорлингу, что ты у нас, у гномов. А и у нас нету! Эорлинг требовал, чтобы искали, всадники его прочесывали пустошь раз за разом. И вот уже и тел на равнине не осталось, когда полурослик догадался спуститься в овраг — это далеко от поля битвы-то было! Рохиррим был в досаде… видно, сам желал тебя отыскать. Гневный очень, воспламеняется как перегретое масло. А Бильбо тебя даже наверх сам вытащил. Очень виноватился, что открыл дверь.
