— У нас, наугрим, много прекрасных мест! — воспламенился Торин.
— Мы с тобой обсуждали это пять или шесть бутылок назад, король-под-горой, — объявил Трандуил, и сполз обратно в воду, положив затылок на край бортика, и закрыв глаза.
— Это было. Обсуждали. Слабоват ты, лесная… лесной Владыка. Ну подумаешь, крепленое. Ольва, лезь сюда. Тебе после твоих занятных выходок обязательно надо… это…
— Полечить ум, — вставил Трандуил.
— Ну хотя бы тело, — согласился Торин, выбрал целую бутылку, взял бокал и налил доверху. — Залезай и… и пей.
— Она и трезвая — подарок, — вмешался эльф. — А если выпьет?.. Налей лучше мне. И давайте… все втроем…
— Что?..
— По-мол-чим…
Ветка с мстительной радостью подумала, что теперь точно запомнила все анатомические подробности обоих королей — в деталях, с прикидкой роста, веса и прочих габаритов. Подошла к Торину, забрала бокал с вином, и вернулась в свою купель — пониже. Залезла обратно в горячую воду, и расслабилась, попивая густой и действительно крепленый напиток.
Ветка пила и слушала ощущения в теле — там сладко тянуло, набухало что-то ниже пупка. По ногам поочередно будто бы пробегали то холодные, то горячие волны…
Такое было с ней уже три раза, и каждый Ветка отлично запомнила. Первый раз — с Азогом. Второй — когда короли ковали черные стрелы. И третий — когда она пробовала уснуть с Бардом на холодном горном склоне… вспоминая Эребор.
Ветка мысленно поздравила себя с шоковым излечением от фригидности и радостно вылезла навстречу Мэглину. Стараясь производить как можно меньше шума, схватила сапоги, собираясь надеть их за дверью… и вышла из купальни.
Как ей показалось, ни один король даже не повернул вслед головы.
Не смогли?..
========== Глава 30. Взаперти ==========
В коридоре тело снова прохватило холодом, и в свою комнату Ветка возвращалась крайне бодро, почти рысцой. Тяжесть в голове, температура и боль в перетренированных мышцах прошли, и, почти вбежав в покои, Ветка сразу же стянула промокший плащ, рубашку Трандуила, и скинула сапожки.
Мэглин зашел вслед за ней и одним пальцем набросил щеколду на место. Ветка глянула на него вопросительно.
— Тебе нужно одеться. А мне показалось, что в Эреборе не любят стучаться.
— Я тебе хочу сказать, что в Сумеречье тоже не особо любят, — сказала Ветка. — Надо пойти проведать Барда… Фили… поесть.
Голова немного шумела от бокала сладкого вина — туда вошло, наверное, пол-литра, не меньше. Но в купальне винцо пошло на ура.
— Я принес сюда мяса и хлеба, пока ты лечилась. Гномские женщины напекли сносных булок, — сказал Мэглин, присаживаясь к столу. — Вина мне тоже перепало. Вот.
— Ты знал, что они там пьяные?
— И знал, что они пьют достаточно давно, и, следовательно, вы друг другу уже не помешаете. Торин позволил эльфам осмотреть Эребор, и несколько лучников отошли в боковые галереи, и там, э-э, случайно нашли тщательно запечатанный погребок. Вина, получается, выдержки многих десятилетий — они и так-то были хороши, а теперь многие стали бесценными, если не скисли и не превратились в уксус. Есть и бутылки, и бочки. Торин выкатил по бочке гномам и эльфам. Владыки продегустировали по паре бутылок и затем перебрались в купальню, решив, что такие напитки достойны полного расслабления. Собственно, и то, и другое не лишнее после того, как они почти полтора суток махали молотами. А ведь Трандуил еще и вплетал в небесный металл заклинания.
Пока Мэглин говорил, Ветка растиралась досуха — чтобы тело покраснело и загорелось.
Завернувшись в тонкое полотно, она подошла к столику — увидела, что Мэглин ломает и ест булочку, и запивает ее вином. Налито было и ей.
— Я не так часто пью… но такое ощущение, что сейчас будет кстати, — и Ветка отпила. Потом потрогала булочку — еще теплая — и ощутила дичайший голод. Укусила два раза… ее повело в сон.
— Не падать, — проворчала девушка. — Надо идти навестить Барда…
— Он в целебном сне. Боли прошли — самое время и тебе отдохнуть. Я тоже устроюсь тут. Не хочу оставлять тебя одну — слышал некоторые разговоры наугрим… не стоит.
— Еще болит немного, мышцы тянет, — сказала Ветка, — и спина-а…
— Тогда ложись… я поправлю.
Ветка послушно растянулась лицом в простыню, стараясь избавиться от мысленного образа двух разморенных королей. Вот если бы хоть что-то позволило счесть увиденное забавным… почему, например, у Трандуила даже не покраснел нос?..
Его бы, да в человеческую шкуру, подумала Ветка. Так, для опыта. Чтобы потели подмышки, краснел от алкоголя нос, росли клочкастая борода и брюхо… хотя… нет-нет, лучше не надо.
Мэглин неловко скинул кафтан, так как одна рука оставалась плотно забинтованной и зафиксированной у тела, и сапоги; уселся поперек Ветки на ее ягодицы и здоровой рукой, чуткими сильными пальцами, начал ощупывать лопатки, позвонки, как будто перебирал мозаику или паззл.
— А скажи мне, пожалуйста…
— Хорошо-о-о!
— Не сомневаюсь, а скажи, ты училась когда-нибудь бегу? Искусству легкой стопы?
— Хорошо-о… А-а-а… Не-ет…
— Не продолжать?
— Продолжа-ай… пожалуйста… а-а…
— Что ж… убедительно просишь. А так?
— О-о… очень… еще… Мэглин…
— Назови мое имя еще раз.
— Мэ-эглин…
— Мне нравится… когда ты говоришь… так, — прошептал эльф.
Ветка расслабилась до последней клеточки своего тела; ей казалось теперь, что она кусок пластилина или горячего, размятого воска, в котором вообще нет ни единой косточки. Ощущения тела, осознанные в купальне, бродили по животу, груди, ногам с невероятной, всепроникающей силой — то жар, то холодок и мурашки; и расширение, как будто что-то рвалось наружу. Она раскинула руки в разные стороны, и тяжесть тела эльфа, сидящего у нее на бедрах, была невыносимо приятной. Только бы он не останавливался! Пусть этот массаж продлится еще…
— О-о-о…
— Ольва…
— Я чувствую, чувствую тебя… ничего… я не боюсь…
— Ольва!
Движения лаиквенди стали другими — Ветке казалось, что по телу бродят стайки огоньков, и следуют они за его рукой, за прикосновениями нежных сильных пальцев. Она изгибалась, насколько могла, совершенно отпустив себя, утратив всякий контроль. Ей казалось — это долго, а на самом деле — минуты… Мэглин нагнулся и начал целовать ее затылок, и под ушами, и чувствительную косточку у основания шеи.
Ветка тянулась как кошка, подставляя спину под поцелуи… эльф ласкал короткие волосы, тепло дышал, обводя кончиком языка контур уха… и вдруг резко и сильно притиснул Ветку к ложу, и одновременно прикусил мочку.
Девушку взорвало. Через ее тело пробежал импульс, который она просто не могла вынести; Ветка закричала, выгнулась; потом упала носом обратно на кровать, и, как ей показалось, потеряла сознание.
А когда сумела поднять ресницы — Мэглина на ее спине больше не было… он сидел на корточках у ложа, и широко раскрытыми глазами ловил ее взгляд.
Очень близко…
Лицом к лицу.
— Ты…
— Я…
— Мэглин, я… это…
— Ш-ш…
Но прежде, чем Ветка успела рассказать лесному эльфу, что он самый замечательный и прекрасный на свете, послышались боевые горны.
— Драконы! — вскочил Мэглин.
— Стой! Куда! — вскрикнула Ветка. — Я не… ты… рука!!
— Потом, дружок, — Мэглин нагнулся к ней, прикоснулся губами к губам, и сказал несколько слов на синдарине. Затем резко поднялся, и, накидывая кафтан, пошел прочь. У дверей остановился:
— Надо облить Трандуила холодной водой… одеть в доспехи. А что рука? Я не буду отсиживаться под горой во время битвы. И ты, дружок, найди себе одежду и доспехи — пусть гномий принц отведет тебя в оружейную. Я… я рад, что… я… ладно, — Мэглин на секунду немного ссутулился около двери. Потом выпрямился:
— Ты звала не меня, дружок… хоть и сказала мое имя. Просто я оказался рядом. А я не глухой. Обратись к себе… подумай. Кто заставил твое тело петь?.. — и вышел, резко хлопнув дверью.
Ветка сидела в полной прострации, уперев взгляд в доски двери.
