А вот сама гномка сказала Ветке пару слов на кхуздуле и погрозила пальцем. Ветка притормозила бы для выяснения характера претензий, но чувствовала себя слишком дурно — мышцы бедер, икр и ягодиц ее почти не слушались, и, если бы Мэглин не проявлял чудеса буксировки здоровой рукой, идти Ветке было бы намного труднее.

— Это совсем другой народ, — прошептала Ветка. — Другая раса. Вот по мужчинам это все же так сильно в глаза не бросается. Мэглин… они вправду дети гор, изваянные из камня?..

— Не без этого, — усмехнулся эльф. — Мы живем в осознании силы, цели и замысла своих создателей, и в контакте с ними, хоть напрямую вмешиваются они и нечасто. Но да, наугрим, квенди и люди — разные народы. Мы пришли.

Перед увесистой, как все, что делали гномы, дверью стояла стража — гном с громадным топором и эльф. Мэглин обратился с парой слов к эльфу; тот ответил приветливо. Ветка потихоньку клонилась с целью полежать на полу, но одновременно рассматривала и гнома — черная бородища, косички из-под шлема, усы завернуты бивнями кабана — по моде Даина. Взгляд хотя и не слишком любезный, все же не такой сердитый, как у встреченной дамы.

Мэглин толкнул дверь и вошел.

Сразу в нос ударил целебный запах — судя по всему, источник тут бил что надо. Но ароматы не были неприятными.

Горячая вода из термальных источников стекала по широким неглубоким чашам. Самая горячая была в верхней чаше, а ниже, но с совсем небольшими отступами, располагались ярусами еще четыре. Горячая целебная вода сливалась из верхней чаши в нижние тонкими небыстрыми струйками прямо через углубления в широких бортах чаш, и уходила из нижней чаши куда-то вглубь горы.

Чаши были невелики, может, метров по пять в самом широком месте каждая.

— Гномы говорят, мыть тело можно только в самой нижней чаше. Сперва в любом случае надо омыться в ней, а затем занять какую-либо из тех, что выше. Чем выше — тем горячее, — тихонько пояснил Мэглин. — Тебе следует основательно пропариться.

Было влажно и достаточно жарко, но жар этот не сбивал с ног. Ветка немедленно решила, что целебная купель — то, что надо.

Она послушно влезла в нижнюю ванну, потом перебралась в чашу повыше. В соседней расслабленно сидели два эльфа — точнее, полулежали на бортиках, вытянувшись и закрыв глаза.

Мэглин сел на корточки около нее.

Прошептал:

— Веди себя хорошо. Сюда нельзя с открытыми ранами, лишь когда кожа срастется. Гномы считают, что их ванна постепенно заживляет и врачует любые внутренние недуги. Уж твоим мышцам, я полагаю, точно поможет.

— А ты?

— У меня пока не зажило. Я уйду, так как в одежде мне тут не нравится, а раздеваться я не желаю, да и незачем. Буду следить за временем, заберу тебя отсюда. Мелко, и ляг на бортик — даже если уснешь — не утонешь.

— Ладно…

Минут десять Ветка просто блаженствовала, как и эльфы, откинувшись затылком на край чаши. При том, что это, вне всякого сомнения, был камень, он был так аккуратно отесан, что отдыхать было вполне комфортно… если так можно сказать о камне — мягко!

Тело во многих местах довольно чувствительно защипало — Ветка тут же определила, где надорвала мышцы особенно сильно. Целебная вода и впрямь как будто проникала внутрь рук и ног, и врачевала повреждения.

Спустя десять минут дурнота и головокружение отчасти прошли — и Ветка начала озираться.

Ванная зала была достаточно большой — вдоль стен стояли лавки, над которыми были вбиты крючки. Можно было представить, что когда-то, когда Эребор был наполнен жизнью, тут постоянно кто-то восстанавливал свои силы — после кузни, после работы. Сейчас в горе были страждущие, но не такого характера — раненые, обожженные. Их лечили не в купальнях. А вот ей после двухчасовой пробежки на морозе — самое то…

Эльфы, которые отмокали обнаженными, поднялись и вышли — отправились к полотнищам и одежде. Тихо переговариваясь, обтерлись, оделись и ушли. Ветка невольно смотрела — ну надо же, кого ни возьми, все красавцы. Мы разные народы. Наугрим, квенди и люди. У эльфов — вот так. Их лепили на совесть. Людей по-другому. Для другого. Как придется, потому что главное…

Не внешность?

Внутри?

Душа?

Но эльфы красивы и душой, хотя подчас и холодны. Холодным ей казался Даэмар… холодной и несколько отчужденной (хотя и вовсе не безразличной) казалась и Синувирстивиэль. Лантир. Достаточно прохладен Халдир…

И Ветка даже не рискнула думать дальше, кого из эльфов и почему считает холодным еще.

Надо уже восстановиться и пойти проведать Барда.

Мэглин оставил плащ — в принципе, можно завернуться поверх мокрой сорочки Владыки, и добежать до своей комнаты, а там снова порыться в старом шкафу. Уж парочку гномских рубах можно отыскать…

Эльфы, выходя, чуть замешкались в дверях — по комнате пролетел будто порыв ветерка. Произошло какое-то движение… и по камням мимо Ветки от верхней чаши заскакало светлое тонкое кольцо затейливой работы — одно из тех, что постоянно носил Трандуил.

Ветка сперва рефлекторно схватила колечко…

А потом подняла голову наверх.

Ей была видна только рука — безупречная кисть, предплечье, да прядь волос. Владыка или спал, или просто отдыхал в самой горячей верхней ванне так глубоко, что не обращал внимания ни на что. Возле купели стоял небольшой столик, на котором располагалась какая-то еда, пара бутылок вина, и лежали королевские украшения.

Ветка подумала, что сейчас утонет. Надо выбираться, оставить тут колечко прямо на полу — оно приметное, подберут — и бежать отсюда. Она положила кольцо, и тихо полезла вон из купели…

— Куда? — низкий сердитый рык. — Мало, в этой воде надо провести больше времени.

Там был еще и Торин.

— Ты не мог бы помолчать? — лениво вопросил Трандуил. Рука исчезла из поля зрения Ветки… а сама она испытывала огромное желание нырнуть с головой. Так вот почему на входе стояла стража, а ей даже в голову не пришло задать самой себе очевидный вопрос — зачем двум воинам двух народов охранять целебные бани?..

— Забирайся наверх, тут горячее, — любезно (но с весьма заметной издевкой в голосе) предложил Торин.

— Кого ты к нам зовешь? — с явным возмущением поинтересовался эльф. — С какой стати?..

— Кого… ее.

Наверху словно плеснул дельфин — и Трандуил свесился с края горячей купели.

Посмотрел — и Ветка ощутила, что становится особенно красной, и не по причине горячей воды.

И даже не потому, что была в рубашке Трандуила…

У короля были ГОЛЫЕ ПЛЕЧИ. И это были очень сильные плечи, белоснежные — будто выточенные из мрамора. Ветка помнила потрясение, которое испытала, когда эльф снял сорочку в кузне, — стало попросту непонятно, каким образом все это богатство прячется под изысканной одеждой и шелками.

Плеснуло еще раз — на другом краю купели показалась львиная шевелюра Торина, царская физиономия и мощные, великолепные руки с рельефными мышцами.

Ветка мысленно недобрым словом помянула Марфушеньку-душеньку и свекольные ассоциации, и взмолилась всем валар, чтобы немедленно пришел Мэглин и удалил ее отсюда. Вылезать и драпать сама она не решалась.

— Ее? — лениво, растягивая короткое слово до невероятной длины, спросил Трандуил. — Ее, полагаю, можно…

Ветка присмотрелась.

Торин раскучковывал глаза.

Трандуил сладко улыбался.

Ветка перевела взгляд на столик с бутылками — со стороны Торина стоял точно такой же.

Девушка вылезла, подхватив кольцо.

Шлепая целебно мокрыми ногами, поднялась к верхней купели, обошла ее сбоку.

Количество стоящих там пустых бутылок не поддавалось исчислению.

Оба короля истомленно и благожелательно смотрели на Ветку, не будучи в состоянии, видимо, предъявлять сейчас претензии и раздувать межрасовые конфликты.

Ветка демонстративно положила кольцо Трандуила к остальным украшениям. Уперла руки в бока.

— А что, если сейчас орки или дракон?

— Орки! — Торин брезгливо махнул рукой. — Мелочь!

— Дракон-н? — своим низким баритоном как-то особенно неспешно пропел Трандуил. — Я буду в наилучшей форме. Это прекрасное… место. Самое, полагаю, лучшее у наугрим.