========== Глава 1. Дерись! ==========

Ветка подскочила от звонка будильника.

4:30; чуть не проспала. По утрам Ветка выгуливала двух злющих собак соседа-банкира, который держал их для охраны и ради престижа. Ветка жила в хрущобе, на пятом этаже, под самой крышей — вместе с голубями; банкир — в новом 30-этажном доме за кованым забором, напротив. Один город. Два мира.

Резко вырвавшись из теплой постели, девушка мгновенно умылась; затем — на весы, в неопреновые шорты и на велотренажер. Ровно до пяти, затем белковый коктейль, и дальше — бегом на первую работу.

Весы не настаивали на такой бешеной активности — при росте 170 сантиметров двадцативосьмилетняя Ветка весила 57 килограммов. Но вопросы вызывало качество этих килограммов; Ветке упорно казалось, что если руки, пресс и плечи она прокачала убедительно, то где-то на ягодицах и на ляжках еще таились последние граммы ненавистного жирка.

Ветка не смогла отделаться от мягких контуров тела, от второго размера груди, который казался ей чрезмерным, а потому старательно прижимался спортивным трикотажем; и тренер в спортзале, в котором девушка лепила свою новую реальность, постоянно уговаривал ее выступить от клуба на соревнованиях типа «Мисс фитнес» или «Мисс бикини». Ветка соглашалась — за бесплатное продление клубной карты. Кубки и медали ее мало волновали — меньше, чем необходимость дефилировать на сверкающих шпильках. Впрочем, актер дубляжа должен уметь и это.

Некоторыми призами она даже пользовалась — например, когда выиграла годичный абонемент в солярий и в студию депиляции. Также сделала татуаж — он позволял меньше гримироваться на съемках, когда удавалось получить роль дублера.

Охрана пропустила Ветку, девушка поднялась на нужный этаж. Псы уже ныли под дверью, а банкир и его семья сладко спали. Открывала прислуга, которая жила тут же. Прогулять зверье надо было до того, как в парке станет полным-полно бегунов за здоровьем.

Когда взмыленная Ветка вернула псов, шумно дышащих разинутыми пастями, молдаванка сунула ей в руку новенькую тыщу. Тыщи у банкира всегда были красивые, хрусткие, как будто он сам их печатал.

Схватив бумажку, Ветка стремглав понеслась к метро — опаздываю!

В метро было время поспать, прислонившись к какому-то гоблину сзади, но сперва Ветка проверила органайзер в айфоне. Она все без исключения записывала, так как не оставляла себе ни на какие нужды ни одной минуты свободного времени.

Так она делала с двадцати трех лет. Вот и все серьезные Веткины жизненные вехи — пятнадцать и двадцать три.

“Ипподром (Герц). Тренька (ягодицы). В агентство (портфолио). Кастинг (костюмный фильм). Бассейн. Тренька (кобудо — нунчаки). Хореография. Псы. Отбой”.

Кастинги Ветка не любила — опять начнется порно в духе «Иванова Светлана Сергеевна, год рождения, образование, знание иностранных языков»… Образование у Ветки было неоконченное среднее, языков она не знала. Читала она очень много — в метро, в трамваях, в автобусах, что под руку попадет, или что совали знакомые по залу, по объединению каскадеров, по ипподрому, все равно что — электронное или бумажное. Но факт отсутствия хотя бы законченной средней школы мешал, и девушка завоевывала роли только напором и своими навыками.

Она горела и падала, плавала, скакала на лошадях, фехтовала, выполняла прыжки и трюки; ее грызли самые разные звери, обвивали змеи и нещадно лупили другие каскадеры. В кадре Ветку гримировали чаще всего под мужчин, но и под женщин тоже — рост и пропорции тела оказались такими удачными, что костюмеры без труда решали любую задачу. Когда не было трюковых съемок, Ветку иногда брали на «дубляж ню» — в кадре показывали лицо известной актрисы и ее, Веткину, грудь и поджарый живот с ложбинками мышц, отменно прокачанные бедра. Ветка вложила в тело все, что у нее было. У актрис часто не оказывалось подобного упорства, потому что у них не было и ее цели.

Цели, которой девушка жила.

Поставленной задачи, которой Ветка отдала себя без остатка.

Беговая; ипподром, проходная. Ветка работала всего с двумя лошадьми — хитрой, злой рыжей кобылой и крупным ганноверским жеребцом Голдшлегером Герцегом.

Темно-гнедой шестилетний Герц был аномалией породы — выкатывал временами на боках прорисовку сытых «яблок», которые заставляли думать о прилитии голштинской крови; вымахал до 181 сантиметра в холке, успешно прыгал, но гораздо охотнее просто носился пулей кругами по прославленным ипподромным дорожкам. Владелец, естественно, ни разу не прикоснулся к своей лошади, кроме как во время выдачи яблока или кусочка сахара за завоеванное место; частными лошадьми такого уровня занимались спортсмены, тренеры и берейторы. В обязанности Ветки входило дать этому громадине пробегаться — с утра пораньше, чтобы потом, когда придет его конкурист, ганновер был умиротворен и спокоен.

Ветка занималась с Герцем почти ежедневно три года, и ладили они просто замечательно. Иногда Ветка думала, что потом, в какой-то более светлой и замечательной жизни, обязательно накопит денег и выкупит Герца. Ну, возможно, когда он окончит спортивную карьеру. Хотя до этого момента было еще далеко-далеко, как и до реализации Веткиной цели.

Ворчливый тренер загнал переодевшуюся, озябшую, уже голодную, щелкающую зубами и зевающую девушку на весы вместе с седлом. Велел набрать в карманы разной ерунды, чтобы набрать норму веса; Ветка послушно порылась в сумке и утяжелилась, чем смогла. Тугие бриджи, сапоги под колено, шитые на заказ мастерами Эквироса, флиска поверх майки с изображением любимой группы, непромокаемая олимпийка, защитный жилет, шлем, очки, защищающие глаза от комков грязи, нескользящие дорогие перчатки для верховой езды.

Герца вывели поседланным — его иногда, с разрешения начкона, чистили и седлали девочки-тинейджеры, мечтающие когда-нибудь вместо нее вывести гнедое чудо на мглистую утреннюю дорожку ипподрома. Но со спортивными лошадьми не шутят. Хотя ганноверы всегда считались очень добронравной породой. Ну очень.

И если после седловки Иваныча или хотя бы Мухаммеда Ветка даже не проверяла подпруги, то после девочек изучению подвергался каждый ремешок, каждая пряжка и каждый миллиметр вальтрапа. Правило Атоса — в бой седлай коня сама.

А бой у Ветки был каждый день. Она так решила.

Герц водил мордой, заворачивал верхнюю губу, вынюхивая кобыл. Может, он предпочел бы разминаться попозже, но у ипподромного начальства были свои взгляды на то, кто и когда имел право топтать эти дорожки. Ветку подбросил в седло Иваныч. Это седло было только ее, а потому путлища оказались подогнанными — так, чтобы скакать, встав на стременах и коленях, выдвинув корпус в густую гриву Герца, но все же не утратить баланс до жокейской посадки. Да и седло тут было более широким и глубоким, универсальным спортивным, а не тем, что использовались в скачках. Спину Герца берегли.

Герц свесил голову, и, нога за ногу, побрел на дорожку. Ветка тоже расслабилась — жеребец спал на ходу, а он редко менял настроение во время тренировки.

Когда конюшня скрылась в тумане, Ветка разрешила себе побыть девочкой.

— Ты мой ласточка, ты мой хороший, как же я соскучилась… — Герц вовсю разговаривал ушами и, выгнув холеную сверкающую шею, слизывал с руки Ветки запретные кусочки сахара. Спортсмен, что поделаешь. — Герцечка, только Иванычу не говори. Мы с тобой лишний кружок сделаем. Да, сладкий? Да, хороший? — Герц фыркнул и подхватился на трот, постепенно ускоряясь.

Ипподромный круг сделали без каких-либо проблем, хотя пару раз Герц и гоготал на какие-то прекрасные, не обязательно кобыльи, крупы.

А на втором кругу…

Ветка любила животных. Но она скептически относилась к акциям в защиту прав бродячих собак. Откуда-то из тумана, который никак не мог рассеяться до конца, вырвалась гадкая клочкастая шавка и зашлась истошным лаем. Ветке не потребовалось никаких логических доводов понять, что случилось — стая от железнодорожной станции Беговая, обитающая под мостом, снова прорвалась на территорию ЦМИ.