Сейчас король выглядел расслабленным — на нем была одна из драгоценных мантий, окутывавших сильную стройную фигуру почти целиком, осенняя корона с алыми листиками рябины, и рекордное количество сверкающих украшений, комплектацию которых теперь, после раздела сокровищницы Эребора, он постоянно менял. Лишь два-три излюбленных кольца оставались на нем постоянно.

Юное гладкое лицо, широкие темные брови, томное выражение — Трандуил полулежал на троне, покачивая ногой, а Ветка колготилась снизу. Можно ли подниматься наверх, она не знала, а лесной король на сей раз и не подумал спускаться.

— Я готова предложить! Небольшое поле, на нем препятствия — их надо пройти чисто и красиво, не сбить, не задеть, и в определенном порядке.

— Пройти препятствия? — Трандуил тянул слова, говорил медленно и лениво, явно думая о чем-то своем, и смотрел мимо Ветки.

— Проехать их на лошади. Перепрыгнуть. Герц обучен прыгать.

— Какой смысл ставить много препятствий на одном поле? В лесу случается всякое — рвы, поваленные деревья. Там да. Там же мы готовим наших коней для битв и учим прыжкам и послушанию.

— Это… искусство. Искусство точно направить лошадь, быстро повернуть, сделать чистый прыжок. Ничего не повалить, пройти на время.

— Занятно… я знаю скачки на скорость, что с одной лошадью на двоих затруднительно устроить, и конные ристания с оружием. А такого рода состязаний еще не видел. Что же, спасибо. Со своей ролью, как ты сама себе определила ее, ты вполне справляешься, — усмехнулся Трандуил.

Ветка сжала губы.

— Можешь идти, подготавливать все для ристания. Я назначаю день и время — завтра, час после рассвета. Или тебе нужно больше? Послезавтра?

— Лучше послезавтра. Сегодня я уже не успею…

— Ступай, — Трандуил махнул рукой. — Я буду послезавтра, а конюшие и стремянные помогут тебе все устроить.

И Ветка, поколебавшись, попыталась сымитировать изящные поклоны эльфов своему Владыке, и отправилась восвояси. Сперва чем-то недовольная и удрученная, а потом чуть ли не вприпрыжку.

Когда она ушла, Трандуил так же немного лениво и как бы в сторону сказал:

— Даэмар, ты здесь?

— Да, Владыка.

— Какие новости от Холодных водопадов?

— На редкость скверные. Там огромное гнездо пауков, деревья гибнут. Мэглин не справляется. Он был тяжко ранен, но продолжает теснить врага. Возможно, он обессилел после…

— Пошли туда дружину побольше — возьми не лесных стражников, а воинов. Мэглин пусть вернется сюда. Довольно лелеять гордыню. Проследи за Ольвой, помоги ей на конюшне. Я хочу, чтобы ты присматривал за ней, пока не появится лаиквенди. А после ристания я дам тебе поручение. Твой долг Мэглину ведь пока не отплачен?

— Нет. Я ради этого…

— Я попрошу тебя отложить эти счеты. Ты любишь одиночество и более многих способен быть невидимым и неслышным. Леголас уже много раз проверил, нет ли за ним преследователей, и привык к мысли, что ему предстоит скитаться в дальних странах одному. Привык, что мой взор не следит за его судьбой, и что я позволил ему искать самостоятельной участи вдали от Сумеречного Леса. Ты отыщешь его — я полагаю, это будет нетрудно — и незримо будешь сопровождать повсюду, посылая мне вести теми способами, которыми сможешь.

— Хорошо, — по лицу Даэмара не было понятно, рад или нет он такому поручению. — Сопровождать принца — большая честь для меня.

— Я отпустил Леголаса. Но это не значит, что я намереваюсь упустить его из виду, — негромко сказал Трандуил. — Теперь ступай. И призови ко мне Галиона.

Дворецкий приблизился тихо; на рукаве его сидел белоснежный голубь.

— Птица из Лориена, ваше величество. Лорд Элронд сумел исполнить вашу просьбу. Стреломет прибудет через три или четыре дня. Его эльфы торопятся, как могут. Лорд крайне встревожен. Черные стрелы везут из другого места. Их осталось четыре, и больше некому ковать новые…

— Если только мы с Элрондом сами не встанем к наковальне с благословения Галадриэль. Наугримы всегда слишком много о себе мнили. Но четыре и для начала — это много лучше, чем ничего. Я хочу видеть старших дружинников. Я желаю, чтобы собрали две сотни из тех, кто уже достаточно отдохнул и готов идти навстречу непредсказуемой и роковой опасности. Вскоре мы выступим в Дейл, а пока подготовь еще одного гонца — он поскачет к Барду, предупредить о нашем приходе.

— Чрезмерно много непредсказуемых и роковых опасностей стало подстерегать каждого в Средиземье, — тяжело вздохнул Галион, — Я все сделаю, Владыка.

— Я рад был бы не покидать пределов Сумеречного королевства, — сказал Трандуил, вставая, — но перемены могут и впрямь застать нас прямо у порога дворца, и сами войдут в наши пределы. Я не желал верить, но ощущаю зло. И Лес его ощущает.

***

Ветка с удовольствием с помощью Даэмара объяснила нескольким эльфам, занимавшимся на конюшне лошадьми, как следует огородить и разровнять прямоугольник на большой сухой поляне — боевое поле — а также, как сделать и расставить препятствия. Потребовались перевод и много чертежей; к удивлению Ветки, вдруг оказалось, что на вестроне тут говорят не все.

Эта работа заняла вечер допоздна. Ветка не могла думать больше ни о чем другом, кроме предстоящего конкура.

Прыгать на Герце ей доводилось всего раз-два. Этим занимался спортсмен, который на нем выступал — пара должна была постоянно притираться друг к другу, чтобы привозить новые кубки.

Те прыжки на Герце врезались Ветке в память — элитная лошадь шла на препятствия ровно, как локомотив, сама отсчитывала момент, когда было пора прыгать (а многие кони не в состоянии рассчитать расстояние от точки отталкивания до препятствия, и нуждаются в подсказке). Герцег считался самовозом — это значило что если его вовремя поворачивать на препятствия по номерам и не падать с него, то он, скорее всего, чисто пройдет весь маршрут. Если не начнет хулиганить. Герц, конь молодой, резвился на плацу — мог обносить препятствия, на старте начать пятиться и свечить, закидываться.

Подобное поведение не поощрялось в спорте, компрометировало жеребца с позиции репутации его породы, и делало конкур на Герце опасным. Его развороты и игривое неповиновение были слишком могучими, и увлекательные полеты его всадников на тренировках и на выступлениях стали обычным делом.

Но Ветка была глубоко убеждена, что конь, вместе с ней прошедший границу между мирами, не подведет. Она вся ушла в расчет шагов, высоты, расстояний, в предстоящее соревнование.

Жерди для препятствий обернули пылающими алыми и ослепительными белыми лентами. Ветка выставила охотничий конкур из препятствий, которые были наиболее зрелищными, и проще всего давались коню… а точнее, ей. Она не сомневалась, что великолепная олимпийская дисциплина неизвестна эльфам, и Трандуил не сможет ее обыграть. Надо только сдержать Герцега вначале, и все будет отлично. Изящная трасса, двенадцать препятствий, и проходить их надо в довольно замысловатом порядке. Красота.

Лишний день позволил ей потренироваться. И Ветка была даже огорчена малым вниманием — дворец жил своей жизнью. Время от времени на ее занятия приходили посмотреть двое, трое эльфов, но надолго не оставались, и, переговариваясь на певучем наречии, уходили восвояси.

Ветка думать забыла о драконах, Торине, Барде, поцелуях и прочей ерунде. Ее Герц был с ней, и наутро они должны были выиграть самый лучший приз на свете — друг друга.

Ветка забыла даже про орка.

Хотя отсутствие тренировок сказалось не лучшим образом, Ветка сочла, что готова. Она прошла маршрут, не свалившись; тщательно подготовила седло, проверив каждый ремешок. Ветка осталась очень собой довольна, но никак не могла избавиться от какой-то непонятной тревоги, от ощущения неправильности — словно пытаешься смахнуть с зеркала тонкую паутинку, которая на самом деле является трещинкой. Несколько раз перебрала все пункты программы — нет, никакой погрешности нет, она все рассчитала верно. Герц все вспомнил, ластится к ней как раньше, доверяет под седлом.