— Дура психованная! — А ведь мастер предупреждал не разговаривать во время боя — Ветка не достала противницу, а та оставила новый, более глубокий порез на бедре. — Подавись своим Трандуилом! Я и дня лишнего не останусь в вашем лесу!

— Ты не сладишь с воительницей, у которой тысячи лет боев за спиной, — прошипела Тиллинель. И была права.

— Разве что в силу оригинальности жанра, — буркнула Ветка. И тоже была права.

Трандуил, и с ним еще два дворцовых стражника уже некоторое время стояли около дверей. Владыка, привлеченный шумом, вошел без стука; сперва опешил, затем, поняв, что происходит, поднял изящную руку, останавливая сопровождающих, и наблюдал.

Выражение его лица сложно было описать.

Ветка тем временем получила преимущество — эльфийка слегка потеряла ее из виду, разрубив подушку, и попав в пухо-перовую завесу; и Ветка достала ее по лицу — точнее, мощный жесткий удар нунчаки пришелся по виску красавицы, и, хотя не оглушил вовсе, она ахнула и растерялась; Ветка молниеносно нанесла удар по запястью — выпал легкий меч. Уже основательно рассерженная, девушка собралась вырубить соперницу — но удар усиленной свинцом деревяшки встретило предплечье короля.

— Достаточно, — раздраженно сказал Трандуил, вырвав одной рукой нунчаки, а другой скрутив Ветку и прижав к себе. — Тиллинель, что это такое?

Эльфийская дева мгновенно стала девой. Она не всхлипывала, но стояла так, и прижимала руку к расползающемуся по половине головы синяку с отеком так… и подняла взгляд на Трандуила так, что Ветка сама ей чуть не посочувствовала. Но с комплексами надо бороться. Средиземье настраивало Ветку именно на это.

— Коза драная, — прошипела Ветка, и рванулась; бесполезно — с тем же успехом можно было пытаться разогнуть манипулятор погрузчика. Ей не удалось даже пошевелиться, получилось только брыкаться.

Эльфийка подобрала свое оружие… возле нее на всякий случай встал Лантир.

— Леди Тиллинель? — еще раз спросил Трандуил, бросив нунчаки на кровать Ветки.

— Владыка… вы не видите ее со стороны. Вы ослеплены мороком, ваш разум смущен. Не я одна считаю, что это создание, — эльфийка указала на Ветку, — порождение Моргота, и ныне она в самом сердце Сумеречного дворца. В самом… сердце… — дева опустила голову, и стояла — прекрасная, нежная, благородная… избитая.

Ветка искренне пожалела, что стеснялась в схватке, и снова сосредоточилась на идее разогнуть руку Трандуила, изо всех сил напрягая всю свою наличную мускулатуру.

— Мой разум смущен? — проговорил Лесной король, выделив каждое слово.

— Владыка… не всегда мужчине… мужчине… возможно оценить хитрость дев и женское колдовство, — прошептала Тиллинель.

— Подумай хорошенько, прежде чем еще раз говорить своему Владыке что-либо о его разуме, — ледяным тоном произнес Трандуил. — Я не бесноватый гном, чтобы подобное выслушивать. Лантир проводит тебя.

— Владыка!

— Ступай отсюда.

Ветка, понимая, что обидчица уходит недобитой, завозилась с утроенной энергией и чуть взвыла. Трандуил встряхнул ее, как котенка:

— А ты не копошись! Тоже хороша!

— Спасибо, и ты хорош, — отозвалась Ветка. Трандуил чуть опешил, потом рассмеялся — за перепадами его настроения попросту невозможно было уследить. Тиллинель, которую под локоть уводил Лантир, резко обернулась и ожгла напоследок разоренную комнату взором горящим.

— Злыдня, — сказала Ветка.

— Дракониха!

— Психичка!

— Морготова тварь!

Даже Лантир сдавленно фыркнул; второй стражник закрыл дверь, и Ветка осталась с Трандуилом наедине.

***

Владыка Леса отпустил свою гостью. Ветка попятилась и остановилась.

Комната была запорошена белым пухом. Перышки медленно оседали — в том числе на мантию короля, на его длинные, гладко расчесанные волосы. Ветка сдула пару пушинок с лица и ресниц.

Кровать раскрыта и разорена, диадема валяется на полу. Ветка — в разрезанном несколько раз одеянии, на руке и бедре потеки крови. Волосы дыбом, щеки красные.

— Н-да.

Трандуил ушел к столику — снял с поверхности воды в чеканном серебряном кувшине перышко, налил себе в бокал на ножке, украшенной турмалином. Посуда, так сказать, входила в комплектацию номера — поднос с фруктами, водой, парой бокалов уже был тут, когда в голубые покои принесли Веткины немногочисленные вещи.

Трандуил пригубил воды.

Ветка подняла диадему, привередливо ее осмотрела — не затоптали ли во время схватки, и направилась за ширму, одеться.

— Погоди.

— А?

— Иди сюда.

Ветка, взвесив, что лесной король уже видел ее во всех возможных видах, и слышал о ней тоже все, что только возможно, бочком подошла.

— Я приношу свои извинения за Тиллинель, — сказал Трандуил. Выражение его лица снова не поддавалось описанию. Здесь была и хитрость, и гламурное томление, и некоторая издевка — мужественное лицо короля было способно передавать удивительно тонкие нюансы настроения, и при этом скрывать истинные чувства. — Мне многие девы говорили о своем недовольстве тобой. Но я предпочитаю принимать решения сам.

— Угу, — буркнула Ветка. — Я имела просто тучу шансов вызвать недовольство твоих дев, ибо постоянно толкусь во дворце, проедаю тебе мозг своими капризами, требую тряпки и брюлики.

— Я не все слова понял… но ты уловила суть — несмотря на наши… краткие моменты общения, свита оценила, что каждый из них был неповторим, — усмехнулся Трандуил. — То чудесный конь в стае варгов, то ты на льду в славном обществе полумертвого Торина Дубощита, что также обращает на себя внимание, то…

— Не надо — не надо, — Ветка поджала губы, потом, почти скрипнув зубами, отчетливо выговорила:

— То я вся такая голая и красивая в стане Азога Осквернителя. Кстати, с прозвищем у него все нормально, в точку. Да, ты прав, насыщенная шоу-программа.

Трандуил подошел ближе, положил руки на плечи Ветке. У той возникло ощущение, что на нее повесили две гири по тридцать шесть килограммов — ноги подкосились, она села, стараясь сохранять спинку ровной, а подбородок вздернутым. Не рыдать.

Трандуил сел рядом.

— Покажи.

— Царапина…

— Покажи! — Ветка засопела и подняла рукав рубахи. Король дунул — кровь отчего-то разлетелась высохшими лепестками. Владыка накрыл длинный порез ладонью, и негромко спел несколько музыкальных фраз. Убрал руку — не осталось даже следа.

— У целительницы хуже получается, — прошептала Ветка. Трандуил только улыбнулся.

— Ногу.

Ветка помучилась и открыла разрез спереди на бедре. Трандуил сел перед кроватью на корточки, опершись руками слева и справа от Ветки, подул…

Постучали.

— Я занят.

— Владыка, — Галион приоткрыл дверь, заглянул…

— Я сказал: я занят!

Дверь поспешно хлопнула.

Трандуил положил ладонь на порез. Ветка изучала кольца и перстни на руке Владыки, мечтая провалиться сквозь кровать, или умереть, или потерять сознание. Она знала, что скулы и уши у нее сейчас красные, но ничего не могла с этим сделать. Только сидеть и не дергаться.

— Эта песня будет чуть дольше, — произнес Трандуил.

— Я поняла, — прошептала Ветка. — Помирать, так с музыкой…

— Я очень надеюсь, что ты выживешь, — улыбнулся Владыка. — Меня чрезвычайно заинтересовало твое оружие. Я и не думал, что это оружие. А потому у меня к тебе теперь много вопросов. Пока могу сказать… с тобой не соскучишься, Ольва.

========== Глава 19. Конкур ==========

— Собственно, — говорил спустя два часа Трандуил, — с утра, точнее, уже днем, я направлялся к тебе договориться о времени и условиях ристаний. Я уже хотел бы оставить коня за собой и более не возвращаться к данному вопросу.

Ветка, давным-давно одетая, пообедавшая и дождавшаяся, пока, покинувший ее после исцеления, Владыка освободится от своих королевских обязанностей и призовет ее для этого разговора, коварно спросила:

— Как мы выберем форму состязаний?

Трандуил легко махнул рукой:

— Не вижу в этом вопросе ничего особенно существенного для себя. Ты считаешь, что можешь делать с конем нечто, недоступное мне — я соглашусь на любой вариант испытаний. Покажи мне чудеса, которые таит в себе это животное.