— Что позволено королю, не позволено принцу, — задумчиво и без всякой надменности ответил Трандуил. — В конечном итоге, я предвидел, что сын покинет мой двор и отправится искать особую судьбу. Я сам делал так в свое время. И я не ошибался в отношении Тауриэль. Она отсутствует. И не находит нужным никак прояснить свое отсутствие. Ты замечаешь?

— Почему вы интересуетесь Ольвой, Владыка? Что интересного в этой человеческой женщине? Ни один эльф не понимает вашего особенного отношения.

— Галион, не говори со мной от имени всех эльфов, — Трандуил сменил тон на более надменный. Затем смягчился снова, — Я давно научился читать знаки судьбы. Глупая случайность чуть не стоила мне жизни. Она и ее конь спасли меня. Предположительно, спасли. Не факт, что я погиб бы, оказавшись на равнине без коня в кольце варгов и орков. У меня есть некоторые преимущества в бою перед указанными противниками, и помощь была близка. И все же ее появление я предпочел воспринять как знак. И теперь я решил оставить ее возле себя. Она занимает меня.

— Оставить возле себя — в любом случае, Владыка? А если она захочет уехать? Вы проявите вашу власть и силу?

— Пусть сначала захочет, — насмешливо сказал Трандуил. — Не придавай этому большого значения, старый друг. И забудь думать о моей репутации. Ей уже несколько тысячелетий ничто не угрожает. Фея так фея. Лесная. Рогатая.

Трандуил вскинул голову и неспешно пошел по коридору к своим покоям.

========== Глава 18. Доброе утро ==========

Ветка проспала все сроки, в которые привыкла подниматься; но пробуждение оказалось не самым лучшим. С нее сорвали одеяло, и резкое движение заставило Ветку мгновенно спрыгнуть и принять боевую стойку карате, еще не проснувшись до конца.

Напротив стоял стройный эльф в длинном кафтане. Ветка продрала глаза — нет, не эльф, эльфийка! Сложная прическа со многими тонкими косами, строгое, но изумительное по четкости очертаний лицо, платье в пол.

— Так-так, — сказала гостья. — Спишь в мужской рубашке? Какая прелесть. Дай-ка посмотреть, какова же ты.

Веткины версии на тему утренней посетительницы сконструировались разные, много. Но прежде надо было снова понять — где она, что за комната — и избавиться от остатков необычно сильной сонливости. Ветка провела руками по лицу, и что-то промямлила. Спала она в том, что нашла в свертке, принесенном Даэмаром — с ее точки зрения, просторная шелковая вещь примерно до колен — самое то. А вырез?.. Ну а что, вырез…

— Ты и говорить толком не умеешь? Как все люди — неопрятна, ленива, некрасива. Что же, я этого и ожидала.

Девушка подошла ближе.

— Ты меня, я погляжу, хорошо знаешь, — буркнула Ветка, переводя внутренний баланс на обманчивую расслабленность, и делая полшага к туалетному столику. — А вот я тебя вижу впервые. Меня зовут Ветка. Но можно на вежливость и не заморачиваться? Что тебе надо?

— Я сейчас решу, — надменно сказала эльфийка. — Ты настолько жалка, что мой первоначальный план теперь кажется мне чрезмерным.

— Так. Раз у нас беседа по душам, открой мне тайну, прекрасная дева. Меня давно плющит от любопытства, да спросить не у кого. Чего на меня прекрасная эльфийская половина взъелась?

— Не преувеличивай, — холодно сказала посетительница, бесцеремонно вертя в руках диадему Ветки. — Тобой брезгуют. Ты острижена — так поступают с колдуньями в человеческих городах. Твои волосы выглядят жалким подражанием эльфам. Ты омерзительна в попытках выглядеть хоть немного привлекательнее, чем обычные люди. Чем ты занималась? Травила воду в колодцах? Убивала новорожденных младенцев? Продавала свое тело?

— Завидно? Что-то мне кажется, что не только в колдовстве дело, — ухмыльнулась Ветка. — Положи на место цацку. А представляться у эльфов как, не принято? Стучать на входе? Тут дверь как раз есть, я видела. Могу показать.

— Ах да, — протянула дева. — Меня зовут Тиллинель. Я собираюсь сделать то, что оказалось не по силам нашим воинам.

— Страшно представить, ну-ну, — ухмыльнулась Ветка. Она заняла наконец выгодную позицию; эльфийка выглядела совершенно спокойной, но во время беседы раз или два бессознательно касалась рукой тонкого клинка, висящего у ее пояса. Ветка видела — барышня пришла не на эмоциях, а абсолютно сознательно, она холодна и уверена в принятом решении, хотя и хочет унизить Ветку словами — для начала. Не было ни страха, ни особенных сомнений. Ветка внутренне сбалансировалась, и пока Тиллинель жонглировала гадостями, оценила помещение и свои возможности.

— Пока ситуация не зашла далеко, — сказала эльфийка, — я думаю, твою и без того короткую жизнь имеет смысл прекратить, — и вынула кинжал.

Ветка не обольщалась — девица была отменно тренирована и, несмотря на избыточную помпезность поведения (ключевая ошибка отрицательных героев — длинные тексты; пока тексты говорятся, положительные герои по-тихому мылят лестницу или вешают ведро с жидким свинцом над дверью), настроена серьезно.

— Я поняла, поняла, ты пришла меня зарезать, — сказала Ветка, и прихватила со столика нунчаки. — Начнешь, или еще поговорим?

— Не стоит ждать.

Оружие утренней гостьи — тонкий то ли укороченный меч, то ли удлиненный кинжал; Ветка знала лишь азы сценического фехтования, которые пригодились на льду, в сражении с Азогом, а в названиях и видах клинков не разбиралась. В любом случае, длина оружия настороженности не вызывала.

Эльфийка не просто недооценивала Ветку, которая занималась с настоящими мастерами кобудо, привезшими технику боя в Москву из Японии, а вообще не рассматривала ее как соперницу. Выпад был быстрым — красавица рассчитывала перехватить руку Ветки, заломить ее назад, и быстро перерезать девушке горло.

Для Ветки время в боевом пространстве словно замедлилось.

Ни с орками, ни с кем другим в этом мире ей попросту не доводилось применять свои знания и навыки — или орда шла на орду, или свойства соперника были таковы, что можно было использовать лишь дисциплину духа. Но многие часы, направленные на выбивание из своего тела страха, бесконечные занятия не прошли даром. И сейчас, в определенном интерьере, который удалось хорошо осмотреть, с любимым оружием — не запрещенным законом, подогнанным под ее руку по балансу и весу, Ветка чувствовала себя прекрасно, в своей стихии.

Девушка, успевшая за время уничижительных спичей проснуться окончательно и собраться, не просто пропустила захват и атаку — она ушла, поднырнула под руку с оружием противницы, и ударила нунчаку под локоть — эльфийка вскрикнула; пальцы руки разжались, так как кисть оказалась парализована. Но Тиллинель легко перехватила оружие другой рукой, и повернулась к Ветке уже с иным настроением.

Ветка не была уверена, сумеет ли клинок перерубить цепь, соединяющую две половинки ее оружия — но лучше было не рисковать. Девушки затанцевали друг вокруг друга. Ветка обдумывала план — обезоружить и насажать синяков, оглушить; эльфийка готовилась убивать.

— Ты порождение Моргота, — совершенно другим тоном сказала Тиллинель. — Твои желтые глаза и палантир Врага околдовали Владыку, а теперь ты и поселена возле его покоев. Я не допущу, чтобы Трандуилу хоть что-то угрожало.

— Драконьи яйца, слава валар, — девушки обменялись парой ударов, и отскочили — Ветка с порезом на плече, рассекшем рубашку, эльфийка с парой серьезных синяков на бедре и руке. — Что-то проясняется. Ну вы и сплетники, хотя я смекаю… это Лантир с тобой делился, да? Есть что-то общее в рожах…

— Неважно, — прорычала эллет, и снова атаковала. Достать дальше сорочки не удалось — но та повисла кусками, а Ветка ощутила неудобство от чрезмерной прорехи. Веткин удар был точнее — она перестала стесняться, и била на поражение. В случае с человеком речь шла бы о переломах.

— Твои глаза! — выкрикнула эльфийка. — В них ядовитый желтый огонь! За такие глаза людей иногда казнят… — удар, еще удар, выпад, — и правильно делают! Трандуил считает, что ты спасла его… — свист клинка; Ветка перескочила на кровать, чтобы атаковать сверху, а Тиллинель перескочила с кресла на туалетный столик, — но на самом деле это коварство Врага!