— Эй, Бак?

Баки жует сосиску.

— М?

— А ты не думал о том, как церковь смотрит на то, что мы…вместе?

Продолжая жевать, Баки кивает, абсолютно расслабленный.

— Думал.

Стив моргает.

— И ты ведь понимаешь, что церковь обычно думает о гомосексуализме, верно?

В ответ Баки пожимает плечами.

— Я говорил об этом с отцом Рэем.

— Ты…говорил?

— Ну, не о том, что мы вместе, потому что в то время я не знал, что мы когда-нибудь к этому придем. Но как только я понял, что люблю тебя, у меня возник внутренний конфликт. Это чувство показалось мне не знакомым, потому что я думаю, что я испытывал подобное из-за этого же в течение долгого времени.

Стиву знакомо это ощущение. Возможно, то, что он оставил ненавистные взгляды церкви из-за своих чувств к Баки, не было главной причиной, почему он ушел из церкви, но это один из тех пунктов, которые он считал важными. Когда Стив ходил в церковь с Баки, подобные темы не обсуждались, но упоминались время от времени. Тогда это всегда расстраивало Стива, но не волновало Баки, что было отражением его общего отношения к религии.

Но теперь все изменилось, что делает несерьезное отношение Баки удивительным.

Баки продолжает говорить, пока жует.

— Но потом я понял, что это не единственное, из-за чего я испытывал противоречивые чувства. Это было самым важным, но не единственным. Ты же знаешь, что я люблю слушать библию на моем музыкальном плеере, верно?

Стив кивает, глядя на Баки, и все мысли о том, чтобы закончить завтрак, исчезают.

— Так, между регулярными посещениями церкви и самостоятельным прослушиванием Библии я начал натыкаться на отрывки, которые мне не нравились. Не только такие части, как Левит 18:22, которые говорят о… вещах, которые мы делаем вместе, но и другие части тоже. Библия говорит о том, что некоторые вещи плохи, и это вещи, с которыми у меня нет проблем, и мне не понравилось, что у Бога были проблемы с ними. Такие вещи, как — погоди, мне нужно достать блокнот. Я записал некоторые из них.

Баки достает из кармана вездесущий блокнот и листает его.

— Да, вот один из них. Это Второзаконие 22:5. Оно гласит: «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом, Богом твоим, всякий, делающий сие.» По сути, это значит, что женщины не должны носить мужскую одежду, а мужчины – женскую.

Стив улыбается.

— Ты пытаешься мне что-то сказать, Барнс?

Баки посмеивается.

— Нет. Я нахожу брюки более практичными. Но в любом случае, в этом и вся суть. Я не понимаю, почему у Бога могут быть проблемы с женщинами, носящими брюки. В самом деле, я не понимаю, почему у Бога могут быть проблемы с мужчиной, носящим в платье. Это непрактично, но если это то, что мужчина хочет делать, то ему должно быть позволено это делать. Это не значит, что они мерзкие, и не значит, что они плохие люди. В самом деле, какое это имеет значение? Это всего лишь одежда. В Библии есть куча подобных примеров, и мне не понравилось, как Бог устанавливает эти глупые мелкие правила о вещах, которые никому не причиняют вреда, например, могут ли двое мужчин вступать отношения.

— Ты говорил об этом с отцом Рэем?

— Угу, но сначала я провел еще одно исследование. В Библии есть куча правил, которые мне действительно нравятся. Именно так и должны поступать порядочные люди. В Послании к Римлянам 12:18 говорится: «Если возможно с вашей стороны, живите в мире со всеми людьми.» А также Евангелие от Луки 6:37.

Слова из давних времен всплывают в памяти Стива. Это одна из немногих частей Библии, которые ему всегда нравились, и, похоже, она застряла в его памяти.

— Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете.

Баки ухмыляется.

— Ты не сможешь избавиться от церкви внутри себя, Роджерс.

Стив хмыкает.

— Несмотря на все мои усилия. Так или иначе, тебе нравятся одни правила и не нравятся другие?

Кивнув, Баки перелистывает еще несколько страниц.

— Да. Но они гораздо серьезнее. Все эти высказывания о том, что «женщины не могут носить брюки», это всего лишь незначительные правила. И высказывание о том, что отношения между двумя мужчинами — это мерзость, грубое, но оно не злит меня по-настоящему. В Паралипоменоне есть отрывок, который действительно меня задел, потому что он связан с тобой…подожди.

Перелистнув еще несколько страниц, Баки добирается до той, что маркирована кучей маленьких стикеров-закладок, указывающих на ее важность.

— Вот он. Вторая книга…глава пятнадцатая стих тринадцать. Он гласит: «Всякий, кто не станет искать Господа Бога Израилева, должен умереть, малый ли он или большой, мужчина ли или женщина», — Баки скептично поднимает брови. — Ну, в моих книгах такого не должно быть. Называть женщину мерзостью за то, что она носит штаны, или мужчину за то, что он любит другого мужчину — это одно, но говорить, что кто-то должен умереть за то, что у него другое мнение о Боге? Это не то, что я когда-либо поддержу.

Стив улыбается.

— Ты же не думаешь, что кто-то должен убить меня из-за того, что я не верю в Бога, а?

Баки пристально смотрит на него, на его лице нет и намека на улыбку, и, видя то, насколько он серьезен, Стив перестает улыбаться.

— Нет. Ты самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал или встречу в будущем, и то, что ты не веришь в Бога, не делает тебя плохим. И это, разумеется, не значит, что ты должен умереть. Поэтому я пошел к отцу Рэю и сказал ему, что не собираюсь следовать за Богом, который хочет, чтобы неверующие умирали.

Уставившись на него, Стив теребит вилку.

— И что ответил отец Рэй?

На лице Баки снова появляется улыбка, и он закрывает блокнот.

— О, мы долго и хорошо поговорили об этом, и он привел много хороших объяснений, но я расскажу тебе о своем любимом. В общем, он напомнил мне, что Библия — это продукт своего времени. Она была написана давным-давно для общества, существовавшего тысячи лет назад. Люди, которые собирали Библию, выбирали части, которые отражали общество, в котором они хотели жить. Но с тех пор общество сильно изменилось, и мы видим, что нарушение некоторых из этих правил не приводит к концу света.

Стив улыбается, понимая, к чему клонит Баки.

— Кроме того, отец Рэй говорит, что если бы Иисус был жив на сегодняшний день, он бы первым обновил эти правила. Он бы сохранил хорошие и избавился от тех, которые просто причиняют людям боль. Он определенно позволил бы женщинам носить брюки, и я почти уверен, что он был бы не против того, что мы любим друг друга. Так что, отец Рэй говорит, что мне позволено следовать любым заповедям Библии, которым я хочу следовать, и игнорировать остальные, потому что это то, что Иисус сказал бы нам делать в любом случае. Я должен использовать те кусочки, которые помогают мне чувствовать себя хорошо, и я не должен тратить время на беспокойство о вещах, которые противоречат моей жизни и тому, как я хочу ее прожить.

Улыбнувшись Стиву, Баки берет вилку и продолжает есть, будто вопрос уже решен.

Стив моргает, чувствуя себя впечатленным. Не только тем, как фантастично Баки нашел способ примирить свою гомосексуальность со своей верой; Стив также поражен количеством усилий, которые Баки в это вложил. Очевидно, что он провел много времени, изучая Библию и действительно думая о своей жизни и роли Бога в ней.

— Это действительно здорово, Бак. Я никогда не задумывался об этом, — отрывки из Библии всегда преподносились как конкретные факты, а не как нечто, подлежащее сомнению и обдумыванию. Это замечательно, что Баки думает об этом, и также здорово, что отец Рэй полностью поддерживает умственные рассуждения Баки.

— Да, я тоже, — говорит Баки, вонзая вилку в кусочки яичницы. — Мне очень нравится слушать Библию, и некоторые отрывки замечательны, вот почему я беспокоился обо всем этом. Разговор с отцом Рэем об этом очень помог. Он сказал, что мои отношения с Богом не должны быть точно такими же, как у других людей, и мой путь не лучше и не хуже, чем у других людей.