— Постараюсь. Но, не обещаю.

Мы разделись и прошли в арендованный зал ресторана.

— Ух ты ж, ежик! — воскликнула Лилька, оторопело останавливаясь в дверях. Мы были поражены размахом и торжественностью мероприятия. Народу было — около сотни. Важные и, даже иногда узнаваемые, мужчины неспешно прохаживались со своими спутницами по освобожденной от столиков половине зала или стояли стайками, переговариваясь вполголоса и бросая по сторонам холодные цепкие взгляды. Многие повернули в нашу сторону головы. Меня вдруг охватила агорафобия. Все, чего я предвидела и так боялась, случилось: люди, которые меня знали, испытующе, с любопытством меня рассматривали, иногда даже украдкой показывая в нашу сторону рукой. Я чувствовала, как вдыхаю их удушливую жалость и любопытство, ведь я своего рода знаменитость: своей грандиозной славой я обязана пережитому горю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Так, нам срочно надо выпить, — Лилька быстро отошла к бару и вернулась с двумя бокалами.

— Мне же нельзя, — прошептала я ей.

— А то я не знаю, у тебя — минералка.

Я выискивала глазами среди толпы Ромку.

— Вон он, — Лиля указала подбородком куда-то в сторону, — ты только посмотри на него! Шикарный мужчина! С таким и я бы с удовольствием замутила.

Я перевела взгляд в сторону, куда кивнула Лилька, и у меня похолодело внутри.

— Вот и мути, а я пошла отсюда, — Ромка стоял к нам спиной в элегантном темно-синем костюме, который сидел на нем, как влитой, и одной рукой небрежно обнимал за талию молоденькую блондинку.

— Стоять! — быстро скомандовала подруга, удерживая, для верности, меня рукой. — Ни куда ты не пойдешь! А останешься здесь и будешь веселиться!

В этот момент Ромка обернулся, увидел нас, его рука неспешно соскользнула по бедру девушки. Он что-то быстро сказал ей и двинулся в нашу сторону медленно, почти как в кино. Я непроизвольно сделала несколько шагов ему навстречу. Пока он шел его остановили еще две девушки. Он наклонился — принять по поцелую в каждую щеку и игриво перебросился с ними парой слов. Потом двинулся дальше и уже метрах в трех от меня он столкнулся еще с одной девушкой и, положив руку ей на талию, любезно направил в обход себя. Они одарили друг друга улыбками.

— Привет. Я вижу ты не одна. Надеюсь, сегодня она-без брата? — его взгляд переместился мне за спину.

— Без. Не нервничай.

— Даже не собирался.

Мы подошли к Лиле. Ромка сдержанно поздоровался, было видно, что он совсем не рад видеть здесь сестру своего соперника.

— Твою ж мать, — Лилька с холодным восхищением откомментировала его прибытие. — Яковлев, да ты прям метросексуал какой-то!

— Если мужчина вымыл голову и вычесал мусор из бороды, так сразу и метросексуал… — улыбнулся дежурной улыбкой Ромка. — Я тоже рад тебя видеть, Лиля.

— Ты задвинул шикарную вечеринку, парень! Ты что, богат, как царь морской? — продолжала наседать Лиля.

— Ну, до морского царя мне еще далеко, но я работаю над этим…

— Хотелось бы знать, как можно работать в таком розарии? Ты посмотри, что делается! Они же прямо жрут тебя своими прелестными глазками!

— Все язвишь.

— Да что ты! Факты. Сухие факты.

Повисла неловкая пауза.

— Ну ладно, ребята, вам надо поговорить, а я тут прогуляюсь, осмотрюсь, — Лиля грациозно развернулась к нам спиной и двинулась по залу. — Может, подцеплю какого-нибудь олигарха.

— Что с ней сегодня такое? — провожая ее глазами, поинтересовался Рома.

— Она рассталась с Костей.

— О, как! Больно.

В это время у микрофона на сцене в другом конце зала слышится какой-то шум, а потом раздается мужской голос:

— Для приветственного слова приглашается на сцену радушный хозяин и строгий руководитель нашей фирмы — Яковлев Роман Александрович!

Раздается шквал аплодисментов и приветственные возгласы. Ромка быстро шепчет мне: «никуда не уходи, я — быстро» и легким пружинистым шагом направляется к микрофону.

— Дамы и господа! Дорогие друзья! Я рад приветствовать вас сегодня в этом зале на дне рождении нашей фирмы …

Аплодисменты.

— … Я поздравляю вас с успешным завершением проекта и получением гранда от городского правительства…

Аплодисменты.

— Ленка, выходи за него замуж немедленно, — Лиля стоит рядом со мной и смотрит на сцену.

— Издеваешься. Я только-только свыклась с мыслью, что буду жить одна. И потом, с чего ты взяла, что он сделает еще раз мне предложение…

— Конечно, сделает! — перебивает она меня. — Ты что, не видишь, как он на тебя смотрит ошалелым взглядом. Да и ты… что с тобой стало за этот месяц? … Не дури, соглашайся на все, что он предложит!

— Посмотрим… — не веря уже ни в какое наше совместное будущее, выдыхаю я.

Произнося речь, Ромка находит глазами меня и наши взгляды встречаются. Как я могла представить свою жизнь без него?! Он улыбнулся мне, и я ответила улыбкой на его улыбку. Новый тур вальса улыбок. Поразительно, как иногда бывает: мы принимаем решения, мы говорим себе — отныне все будет так, а не иначе, но достаточно ничтожного движения губ, и от твердой, казавшейся вечной уверенности остаются одни обломки. Все мои усилия рухнули перед очевидностью: очевидностью глаз Ромки, смотревших на меня с такой любовью!

— Ну, все — отстрелялся! Теперь можем веселиться! — Яковлев выныривает из толпы.

Начинает играть музыка.

— Потанцуем? — не дожидаясь ответа, он обнимает меня и начинает двигаться в такт мелодии.

— Ром, уже столько времени прошло, а они все пялятся на меня…

— Да плюнь на них, и все, — он был, безусловно, прав. И все таки, я никак не могла расслабиться. Сама не понимаю, почему так реагирую. Но вот он обнимает меня за талию, я вдыхаю его запах и успокаиваюсь. В нем была какая-то сила. Какая-то устойчивость, внутренний покой. Что-то такое, что не даст поставить мою жизнь под угрозу.

Весь вечер Ромка практически не отходит от меня. Но вот наступает момент, когда мое особое положение дает о себе знать — мне надо в туалет. Через несколько минут я снова появляюсь в зале и вижу его с той же самой девушкой, что была около него в начале вечера. Теперь у меня есть возможность как следует ее рассмотреть: на вид ей не больше двадцати, прямые волосы до плеч выкрашены в светлый тон (чуть темнее у корней) и расчесаны на прямой пробор, глаза красивые, миндалевидные. Фигура у нее — идеальная, как у танцовщицы; поза и облегающее платье говорят, что ей об этом хорошо известно. Она что-то говорит Ромке, он отвечает и девушка, запрокидывая голову, смеется.

Я задумчиво смотрю на эту картину, и во мне растет тревога. Как за спасительным кругом, я пускаюсь на поиски Лильки.

— Вот ты где, таинственная незнакомка! — он сзади обнимает меня за плечи. Вот так просто, как будто и не было секунду назад никакой «танцовщицы», и, уже, как тогда, в Италии, в наш последний вечер, он потерся носом о мою шею и выдохнул: — Как же я рад, что ты здесь!

— Ромыч, — около нас, нетвердо стоя на ногах, появляется крепкий молодой мужчина, — Ромыч, похоже я влюбился, — он многозначительно кивает головой. — Справа.

— Что? — Ромка с трудом возвращается в реальность.

— Вон там, — показывает он глазами, слегка пошатываясь. — Девушка в черном платье. Я влюбился.

— Да-а, красавица, — Ромка хитро улыбается. — Ее зовут Лиля.

— Ты ее знаешь?!

— Да.

— Ну, и как она?

— Супер! Кстати, недавно рассталась с парнем и не прочь найти ему замену.

— Врешь, — он хватается за Ромкин локоть, пытаясь сохранить пошатнувшееся равновесие.

— Честно. Все так и есть.

— Ладно, — кивает он. — Тогда я пошел. Пожелай мне удачи.

— Ни пуха ни пера.

Мужчина отрывается от Ромкиного локтя и, с одеревеневшей спиной, как-то боком перемещается в Лилькину сторону.

— Кто это? — весело спрашиваю я, предвидя весь сценарий дальнейших событий.