«Поэзия! Ты не потерпишь фальши…» Поэзия! Ты не потерпишь фальши От самого любимого поэта. Я для себя пишу всё это. Дальше Плывут стихов задумчивые баржи. Я для себя пишу – и в равной мере Для всех других. Они прочтут поэта, Который ненавидит лицемерье И скуку открываемых Америк. И если я не буду напечатан, А мне печататься сегодня надо, То я умру, швырнув в лицо перчатку Всем современникам, – эпоха виновата! Я захлебнусь своими же стихами, Любимый, но и нелюбимый всеми. Прощай, страна! Во мне твоё дыханье, Твоя уверенность, твоё спасенье. 1940 «Я мог бы прочитать Расина…» Я мог бы прочитать Раси́на И ознакомиться с Европой, Да не хватает керосина, А в темноте… поди попробуй. «Если не по щучьему веленью…» Если не по щучьему веленью, То тогда веленью по чьему Пропадает наше поколенье – Для чего? Зачем? И почему? 1941 «Был легковерен и юн я…» Был легковерен и юн я, Сбило меня с путей Двадцать второе июня – Очень недобрый день. Жизнь захлебнулась в событьях, Общих для всей страны, И никогда не забыть их – Первых минут войны!.. 1941 Лапоть Валялся лапоть на дороге, Как будто пьяный. И месяц осветил двурогий Бугры и ямы. А лапоть – это символ счастья, – А счастье мимо Проходит, ибо счастье с честью Несовместимо. В пространстве, где валялся лапоть, Бродил с гитарой НН, любивший девок лапать, Развратник старый. НН любил читать Баркова И девок лапать, И, как железная подкова, Валялся лапоть. И как соломенная крыша, И листья в осень… То шёл бродяга из Парижа И лапоть бросил. Под ним земные были недра, Он шёл из плена. Бродяга был заклятый недруг Того НН-а. Была весна, и пели птички. НН стал шарить В карманах, где лежали спички, Чтоб лапоть жарить. И вспыхнул лапоть во мраке вечера, Подобно вольтовой дуге. Горел тот лапоть и отсвечивал На всём пространстве вдалеке. Какой-то придорожный камень Швырнув ногой, Бродяга вдруг пошёл на пламень, То есть огонь. А лапоть, став огня основой, Сгорел, как Рим. Тогда схватил бродяга новый Кленовый клин. Непостижимо и мгновенно, Секунды в две, Ударил клином он НН-а По голове. Бить – способ старый, но не новый – По головам, И раскололся клин кленовый Напополам. Тогда пошёл НН в атаку, На смертный бой, И начал ударять бродягу Он головой. Всё в этом мире спор да битва, Вражда да ложь. НН зачем-то вынул бритву, Бродяга – нож. Они зарезали друг друга, Ну а потом Они пожмут друг другу руку На свете том. Поскачут также на конях, Вдвоём, не врозь, И вместе станут пить коньяк Небесных звёзд. 1942 Всемирная история в самом сжатом виде Чуть дремлет недремлющий пламень, Затихший, но вечный огонь. Резьбою изрезанный камень Глядит первобытной строкой. Объемлет селения пламень, Но им освещается мгла, А зодчим отвергнутый камень Ложится главою угла! 1942 «Существуют четыре пути.…» Существуют четыре пути. Первый путь – что-нибудь обойти. Путь второй – отрицание, ибо Признаётся негодным что-либо. Третий путь – на второй не похож он, В нём предмет признаётся хорошим. И четвёртый есть путь – настоящий, Над пространством путей надстоящий: В нём предмет помещается в мире. Всех путей существует четыре. 1942 Про одноглазок Решил Господь внезапно, сразу: Поотниму У большинства людей по глазу, По одному. Куда ни глянь, везде циклопы, Но волей Бога Кой у кого остались оба Ока. Циклопы, вырвавшись из сказок, Входили в моду. И стали звать они двуглазок – «Уроды»! Двуглазки в меньшинстве остались, И между ними Нашлись, которые старались Глядеть одним, и Хоть это было неудобно Двуглазым массам, Зато прилично и подобно Всем одноглазым. 1943 |
