— Раз я старший, распределяю обязанности. Мо, на тебе общий порядок, чтобы никто не бузил, от работы не отлынивал, не бездельничал, соблюдал технику безопасности, ну и по мелочи — чтобы мыли руки перед едой, не ковырялись в носу, в общем, все, что делается в этом ангаре — ты главная.

Толстая Мо подбоченилась, и грозно посмотрела на остальных. Остальные подобрались, а Гниллс так даже побледнел. И спрятал за спину палец, которым как раз в носу и ковырялся перед этим.

— Лали, Калхи, вы — обеспечиваете порядок за пределами ангара. Если какая-нибудь сволочь захочет украсть наших дронов, или жратву, или ткнет пальцем в сторону Толстой Мо и назовет ее обидным словом, вы должны этих гадов покалечить. Когда будем выезжать за периметр, на вас все боевые операции, подготовка оружия, снаряжения и прочая фигня..

Калхи иронично улыбнулся, а Лали серьезно кивнул.

— Гниллс, на тебе вся техника. Если ты угробил трактор, пусть даже и в своих влажных мечтах, то с этой кучей механического дерьма найдешь что сделать. И особо займись вездеходом, в первую же поездку сядешь в самом незащищенном месте, если тебя сожрут местные крокодилы, сам будешь виноват. Если в поездках по местным ландшафтам нам нечего будет жрать и пить — мы сожрем тебя и выпьем твою кровь. Если дроны-уборщики не уберут грязные контейнеры от жратвы, которые тут разбросаны, и которые мы еще набросаем, Толстая Мо тебя изнасилует. Через немогу, Мо, я понимаю, ничего в этом приятного нет, но работа есть работа.

Гниллс побледнел еще больше, но потом даже приободрился как-то. И что-то мне подсказывало, что иногда он не будет очень уж стараться убирать эту мелкую прозрачную упаковку.

— Осталась блондиночка. — Тут я задумался. Эту стерву надо хотя бы первое время держать подальше от себя. И что-то такое еще было, она вроде как хвасталась, что с техникой умеет управляться. Не мне говорила, другим, но я всегда был начеку, и специально узнавал, не придумала ли она какого-нибудь нового способа моего убийства. А с другой стороны, как говорится в древней китайской пословице, друзей надо держать близко, а чокнутых баб-убийц — еще ближе. — Пока в ангаре — помогает Гнилсу с техникой, а как за периметр выйдем, будет нашим водителем. И руки заняты чем нужно, и вообще, со спины она лучше смотрится.

Тут уж все парни одобрительно загудели. А Калхи так даже хлопнул меня по спине. Больно, зараза.

— Ну в общем, все, — я хлопнул в ладоши, в одних системах этот жест означал завершение беседы, в других — намек на жесткий секс, в третьих — призыв убить всех вокруг, но мне так было привычнее. — До первого выезда пара местных суток, а они, как вы уже успели заметить, на треть дольше общих. Это прям подарок судьбы, который я собираюсь использовать по-полной.

— Погоди, — остановил меня Калхи. — А ты сам что будешь делать?

— Ну сначала, — откровенно ответил я, — жрать. Потом спать. Потом снова жрать и спать. И так все восемьдесят общих часов. Но я это буду делать не просто так, во время сна и жрачки я буду думать, чувствовать за вас ответственность, и гордиться вами. В принципе, вам всем, вот кроме Гнилса, я бы посоветовал сделать то же самое.

— А почему я не могу так? — возмутился Гнилс.

— Друг мой, — я обнял его за плечи, копируя практически один в один Бобби Линя, — ты сейчас — тут самый важный человек. От того, как ты сделаешь свою работу, пусть даже грязную и непрестижную, зависим все мы. Подумай, как мы все на тебя надеемся, и оцени свои преимущества, ты ведь будешь работать в паре с прекраснейшей девушкой в галактике, да что там, не просто в паре, а в близком контакте, технику-то вам вдвоем чинить придется. Парень, я отдал тебе лучшее место, вон ребята, они тебя в пол закатать готовы за такую несправедливость. Правда?

Лали и Кхалки дружно подтвердили, что — да, и обязательно этим займутся, как только несколько раз пожрут и поспят. Гниллс тут же приободрился, и поглядывал на второй этаж, где же там его ненаглядная компаньонша.

— Ну все, разбегаемся, и чтобы хорошенько отдохнули. А для этого я вам заранее небольшой бонус выпишу.

Была у меня такая опция, как у начальства — резервный фонд в тысячу кру на декаду. Предполагалось, что эти деньги, предназначенные для экстренной покупки картриджей или запчастей, мелкий босс должен присваивать себе, и поначалу я так и хотел сделать. А потом решил, ну нафиг, богаче я от этих денег не стану, даже если все заберу, вместо ста лет пробуду здесь девяносто, отремонтированная и полностью заправленная техника — лишняя работа, и вообще, крысить у напарников не лучший путь в дао босса. Так что кинул на счет Лали, Калхи и даже Гниллсу, по полторы сотни. Две с половиной — Толстой Мо, остальное себе, как-никак, начальство, должен же я хоть что-то с этого иметь. А блондиночке — кукиш с маслом.

Подействовало. Парни тут же отправились в нашу столовку, накачиваться дешевым бухлом и наркотой, Мо благодарно двинула меня по плечу и отправилась за ними, тоже не дура выпить была и покурить. А блондинка выскочила из своей раковины.

— Ты чего там, охренел? — заорала она. — Может таком дебилу, как ты, неизвестно, но каждый из нас видит, сколько получают другие. Где мои деньги?

Снизу она смотрелась просто отлично. Местная культура особыми предметами женского туалета вроде трусов и лифчиков не заморачивалась, так что Эре оказалась снаружи своей комнаты как есть — босая и в каком-то балахончике, прикрывавшем ее чуть ниже талии. Хотя, надо сказать, обнаженное тело тут не приветствовалось, сказывался космический опыт тысячелетий, который говорил, что голому в пустоте делать нечего.

Я сжал кулак левой руки, обхватил его ладонью правой, свел руки перед грудью, чуть поклонился — китайская корпоративная культура вбивалась в меня уже много лет, отвыкнуть нелегко. И заблокировал дверь ее апартаментов. Ну и остальные тоже — на всякий случай, все равно еще пару часов другим членам нашей команды будет не до отдыха.

— Я тебя прибью, — голозадая блондинка спрыгнула вниз, надо сказать, изящно у нее получилось, даже почти не ударилась. Захромала ко мне со зверским выражением лица. — Да я тебе горло выгрызу, выдавлю глаза, вырву кишки, а остатки выкину наружу. Тварь!

Сила тяжести на этой планете составляла примерно половину от земной — для пустотников вполне комфортную величину, на станциях именно такая и поддерживалась, у нас на Весте так даже и такой не было. Вообще это на Земле обычный человек может подпрыгнуть только на полметра, на Марсе, например, где сила тяжести похожа на ту, которая тут была — на метр. На Весте мы прыгали в скафах на поверхности метров на пятнадцать по вертикали, и это с отключенными экзо-усилителями. Так что, когда приземлившаяся с десятиметровой высоты блондинка почти до меня дотянулась, я оттолкнулся посильнее, зацепился на полдороги за технологический выступ руками, придавая себе дополнительное ускорение, и оказался на пандусе, ведущем на второй ярус. А потом еще таким же прыжком этого яруса достиг.

Прыткость Эре я недооценил, несмотря на поврежденную ногу, она бросилась к пандусу и уже преодолела примерно треть пути, выражение ее лица не оставляло ни малейшего сомнения в том, что расправа будет жестокой. Плюс десантный нож в руке — где она его только взяла. Так что мне ничего не оставалось, как разблокировать ближайшую свободную комнату, спрятаться там и снова заблокировать дверь.

— А я — в домике, — вспомнил одну детскую игру. — Кто водит — лох.

12.

Не знаю, чем там занималась эта цивилизация сотни тысяч лет, на нашей-то планете еще двести лет назад приличных туалетов не было, не то что спутников. В моем понимании за это время можно было придумать все что угодно и стать чуть ли не богами бессмертными. Но нет, с прогрессом тут особо не торопились, такое впечатление, что придумали несколько важных вещей и на этом успокоились. Например — материалы, из которых тут все было сделано.

Снаружи бесилась женская фигура, мой новый чудо-глаз переводил инфракрасное изображение в обычное, так что я словно через прозрачную стенку смотрел, как девушка колотила о дверь руками, ногами, головой и задницей. А материалу обшивки вообще ничего не было. Так я любовался минуты две, только потом сообразил, что в этом ангаре я практически бог, и перевел на себя внутренние камеры слежения.