— Молодец, переиграл, — дёрнул уголком рта собеседник.

— Переиграл? — в глазах потемнело от волны ярости: для него это игры! Подставить, убить — все игра. Ну так поиграем. — Прекрасно. Кто подставил Фрейдли?

Оливер двинул челюстью, пялясь перед собой.

— Тебе не понравится ответ, — поднял покрасневшие глаза.

Киран прищурился.

— Я жду.

— Ну, несложно догадаться, — без энтузиазма процедил тот. — Второй близкий твоему отцу внедренный сотрудник.

— Дайверс?

Оливер усмехнулся, будто высмеивал остатки его человечности и веры в людей.

— Косвенно, не напрямую. Агенты засекли однажды Дайверса, он был в Нью-Йорке. И следы вели к Дику Фрейдли. Думаю, Дик знал, где прячешься и ты, и Дайверс…

— Дайверс пытался выяснить, где прячут его дочь… — проговорил сам себе, но Оливер пожал плечами.

— Может, и так. У тебя хотел забрать, что ли?

— Ну и кто тебе платил, Оливер? — проигнорировал его вопрос.

Он знал… Но нужны были доказательства.

— Ты же знаешь.

— Знаю. Говори.

— Теренс Дрейк.

— За что тебе заплатили?

— За то, чтобы втерся в доверие и транслировал закрытую внутреннюю информацию мистеру Дрейку.

— Участвовал в убийстве моего отца?

Ответ на этот вопрос был неизвестен, очень интересно было услышать его версию.

— Нет.

— Неправильный ответ, — прищурился, оскалившись и безбожно блефуя.

Оливер уже начинал нервно дрожать. Дыхание мужчины сбилось, он часто сглатывал, зубы крепко сжаты, глаза бегали. Пришлось извлечь третьего участника переговоров — пистолет с глушителем.

— Я сообщил пароли от системы безопасности дома, — кивнул он и прикрыл глаза.

— Имена, — процедил, едва сдерживаясь, чтобы не задушить тварь голыми руками. Но, чтобы не растягивать, приставил дуло к виску. — Коротко. Имя и вклад.

— Марлин Дейсон — мой координатор! И все, мистер Дэвир! Я больше никого не знал!

Похоже на правду. Дрейк не устраивает посиделок со всеми участниками его афер. Они почти не знают ничего друг о друге. Умно. Но они с Айзеком уже знали о Дрейке все. Опасный и жестокий, наделенный властью, средствами и поддержкой из Министерства обороны. Такому перейти дорогу можно лишь раз — либо ты его, либо он тебя.

Дрейк — основная фигура, без которого ничего бы не случилось: ни шантажа, ни убийства отца. Он подключился к отношениям «Текрокома» и Министерства обороны только за год до трагедии, но быстро вошел во вкус и не простил несогласия отца с новыми процентами за свое благоволение.

Граунд не выдержал напряженного молчания, принимая его на свой счет, и резко дернулся к двери.

Уже нажав на курок, подумалось, что он, похоже, нашел еще одну его слабость — Оливер оказался трусом. Кто же дергается с «Ругером» у виска?

Он отвел взгляд от ткнувшегося в стекло мертвого тела и извлек из кармана смарт с активированным диктофоном. Пустит он запись в ход или нет — посмотрит, но пока все пригодится.

Уже спрятав оружие, подумал и снял с трупа часы и перстень. Понятно, что Дрейка не обманет, но основную версию попутает изрядно.

Было уже за полночь, когда добрался до их квартиры. Фейс распахнул двери еще до того, как коснулся звонка.

— Киран! Черт! — на нем лица не было. — Ты почему не включил мобильник?!

— Забыл, — выдохнул хрипло, переступая порог. Усталость навалилась такой тяжестью, что, казалось, придавит к полу и размажет. — Прости.

— Ты как? — он забрал промокшую насквозь ветровку.

— Я — нормально.

Фейс проводил его хмурым взглядом и проследовал в кухню.

— Узнал?

— Да.

— А Оливер?

— Кофе, пожалуйста, — устало опустился на стул. Кажется, каждая мышца дрожала, а взгляд так и норовил выискать дверь комнаты. — Как Элль?

— Просидела в комнате весь день, ничего не ест, — наябедничал Фейс. — Что ты натворил снова?

От его слов с губ сорвался смешок:

— Ужином накормил.

— Только накормил?

— Нет, не только, — от воспоминаний об их ночи тело прострелило приятным импульсом. Кофе уже не хотелось, ему нужна была Чили.

— Ну, значит, что-то ты все равно делаешь не так, — неожиданно жестко ввернул Фейс, брякая перед ним чашку и сопровождая это все обвиняющим взглядом.

Злится. Но собственные нервы тоже были на пределе — день был не из легких.

— Я, возможно, что-то упустил, Фейс? — сузил недобро глаза. — Поправишь, если я где неправ. Хочешь, чтобы я схватил ее и дал деру… в Мексику? Прекрасно! Донна Паула наверняка будет рада, когда я поселюсь с Чили в одну из ее трех комнат, а лучше обратно в свою, где просидел, как изгой, три года. А Чили и оттуда сможет писать свои блоги, правда? Нет проблем!

— Мексика — не единственный вариант! — Фейс оперся руками на стол, нависая сверху.

— Мне плевать! — резко вскочил со стула. — Я уже говорил, что не держу тебя!

— А ее?! — Фейс непривычно не сдавался.

— И ее тоже! — пнул со всей силы стул так, что тот отлетел в дверцу шкафа, и направился в свою комнату.

Дверь издала солидарный со стулом глухой звук, и он остался в тишине.

К лучшему. А то еще привяжется к ее теплу, телу, спокойствию, что давала Элль… Потом, когда все кончится, он сможет себе позволить ее. Но не сейчас. Сейчас она казалась каким-то адским искушением, которое сам себе и устроил, идя на поводу у чувств и эмоций. А может, просто устал.

Он упал на кровать и закрыл глаза. Но когда в квартире все стихло, понял, что не уснет от напряжения. Вернулся в кухню налить себе что-нибудь покрепче остывшего кофе, но невольно снова застыл, вслушиваясь в тишину. Взгляд скользил по столу, на котором вчера извивалась Элль. Ни с чем несравнимое сочетание эмоций и вкуса…

Он тяжело сглотнул и понял, что не хочет без нее ни есть, ни спать. Больше не может.

Дверь ее комнаты оказалась не заперта. Он тихо вошел и огляделся, привыкая к темноте.

— У меня атрофируются все конечности, Киран, если я проведу в этой комнате еще хоть день, — укоризненно заметила Чили, голос подрагивал.

Она сидела в кресле возле окна, поджав под себя голые ноги. Широкая футболка еле прикрывала бедра, волосы разметались по шее и оголенному плечу, притягивая взгляд. И уколом совести просто сбило дыхание — он бросил ее после их первой ночи на целый день, не приготовил завтрак, не поцеловал в благодарность… Был, мать его, занят. Он приблизился молча, замерев на секунду, чтобы заглянуть в глаза, и подхватил ее на руки.

— Черт! — вырвалось злое у рыжей. Но брыкаться не стала, наоборот, обхватила шею и уткнулась лбом в скулу. — Куда?!

— Кормить, — еле сдержался, чтобы не прижать ее к себе до хруста.

Чили пахла так соблазнительно какой-то своей собственной смесью невесомых ароматов: гель для душа, цитрусовый шампунь, Артизан, что он подарил, смешались просто в наркотический коктейль на ее коже. И этот наркотик был, несомненно, из разряда тяжелых, вызывающих привыкание и необратимые последствия в психике.

— Ничего нет, — прошептал «наркотик» в шею, и кожа покрылась мурашками.

— А мы что-нибудь найдем, — выдавил хрипло, усаживая ее на стол, но оторваться не смог.

Да, он хотел ее, но видя, с каким счастьем в глазах она смотрит в его, понимал — не только хочет заняться с ней любовью. Он безумно желает с ней проснуться и исправить сегодняшний убийственный во всех смыслах день.

— Привет, — все же прошептал глупое и скользнул по ее губам легким поцелуем, оплетая руками спину, вжимаясь между ее бедер и понимая, что она отвечает также сильно.

Элль ждала и боялась за него, и теперь едва не дрожала, всхлипывая в его натянутую меж ее пальцев футболку:

— Привет… — шмыгнула носом, — и больше не слова.

Он понимающе усмехнулся — стоило им начать говорить, и кухня разлеталась вдребезги.

— Просто приготовь, что ты там хотел, молча едим… и…