— Я не о масках. — От ощущения горячих губ на моей шее и руки на груди голова только кружилась сильнее, кожу словно омывало водой теплой, ласковой, и по телу развивалась странная слабость. — Я не могу. Мне нельзя… совсем нельзя.

Беван остановился, поднял голову, разглядывая меня недоверчиво, непонимающе.

— Что значит — нельзя?

Я не знаю, что будет, если я допущу близость с мужчиной. Папа строго-настрого наказывал мне никогда, ни под каким видом не поддаваться соблазну, не идти на поводу у любопытства, не следовать низменным инстинктам. Предупреждал, что страсть, по любви ли или сугубо под влиянием желаний тела, может оказаться для меня губительна, что если я рискну, то могу потерять все, а не только девственность подобно обычным девушкам.

И сейчас я едва не позволила соблазнить себя. Из любопытства.

— Я… Ты же понимаешь? — Чем в таких случаях отговариваются девушки?

— Нет.

— Я должна… беречь себя для супруга.

— Ты собираешься замуж?

— Нет, но… когда-нибудь я выйду замуж и должна прийти к мужу нетронутой.

Недоверие плеснуло через край, и я заподозрила, что на этот маскарад не может приехать невинная девушка, хранящая девственность для будущего супруга.

Беван отступил от меня на шаг, я аккуратно поправила лиф платья.

— Прости, я не хотела вводить тебя в заблуждение, это вышло случайно и… — Мой взгляд упал на стол.

Часть деревянной столешницы заслонял фонтан, но часть малую и на оставшейся я не увидела ридикюля. Я метнулась к столу, с нарастающим ужасом рассматривая свою лежащую одиноко на краю столешницы перчатку.

Ридикюль же исчез. А вместе с ним и кольцо.

Не может быть. Это просто не может быть!

Под изумленным взглядом Бевана я осмотрела весь зимний сад, проверила каждый горшок, каждую кадку, каждое растение, ощупала дно в бассейне фонтана, даже залезла под стол, хотя опуститься на четвереньки в этой дурацкой юбке оказалось делом нелегким. Куда мог пропасть ридикюль? Я совершенно точно помню, что положила его вместе с перчаткой на стол. Перчатка на месте, а ридикюля и след простыл!

Я пропала. Если я вернусь без кольца, папа узнает о моем побеге на бал. Если узнает, да еще и о потере кольца, то мне страшно представить, в каком отец будет гневе. И Кадиим не простит мне столь вопиющей беспечности и небрежности. Если кольцо отыщется, разумеется. А если нет? Как я буду без верного, преданного хранителя? Сомневаюсь, что в мире еще сохранились настолько древние артефакты, а нынче таких уже не делают. И как вообще можно найти замену Кадииму? Он не просто дух кольца, он мой друг, почти как ворчливый и чересчур заботливый старший брат… которого я подвела.

— Я пропала, — повторила я вслух.

— Роза, да что случилось-то? — Кажется, Беван задавал этот вопрос уже не первый раз, но я не удостаивала его ответом. — Что-то потеряла?

— Да, — призналась я наконец, обводя обреченным взором сад.

— Свою сумочку?

— Да. — Все очевидно.

— Там было что-то ценное?

— Хуже. Бесценное. Очень важная для меня вещь…

— Старинное кольцо с черным камнем?

— Да, — подтвердила я безнадежно и, спохватившись, повернулась к мужчине. — А ты откуда знаешь о кольце?

— Во-первых, я видел, как ты его сняла и убрала в сумочку. Во-вторых, у меня это… хмм, старая профессиональная привычка — сразу отмечаю, сколько на человеке… эмм, ценных вещей, тем более украшений на женщине.

— Ты был ювелиром до вступления в братство?

— Нет. — Беван отчего-то посмотрел на скульптуру. — Я был вором.

— Вором?! — повторила я.

— Но я не трогал твою сумочку и кольцо не брал, — возразил мужчина, верно истолковав мою подозрительную интонацию. — Мне уже давно нет нужды красть драгоценности. И позволь напомнить, что я от тебя не отходил и обе мои руки были на тебе. То есть при тебе. То есть… ну, ты поняла.

Твердое алиби, конечно.

Случайный вор? Но что, по логике, может быть ценного в женской бальной сумочке? Нюхательная соль? Серьезный улов, ничего не скажешь. Значит, не только Беван мог увидеть, как я прячу кольцо в ридикюль.

Я вышла в гостиную, осмотрелась уже там. Заметила у стены секретер, приблизилась к нему. Оставалось надеяться, что вор не успел покинуть особняк. Наверняка кто-то или из гостей, или прислуги.

— Ты хорошо ориентируешься в этом доме? — спросила я, услышав шаги Бевана за спиной. Он ведь точно знал, где в особняке есть укромные уголки, как пройти к зимнему саду.

— Неплохо. Хозяева часто устраивают здесь разные светские мероприятия, не только весенний маскарад.

— Отлично. — Я взяла с секретера чистый лист бумаги и грифель и, обернувшись, сунула мужчине в руки. — Набросай хотя бы приблизительный план дома.

— Зачем он тебе?

— Я должна найти кольцо. Это вопрос жизни и смерти.

Пожав плечами, Беван положил лист на столешницу. Я же отправилась на поиски чего-нибудь острого.

— Второй этаж тебе нужен?

— Да.

Нож для бумаги туп настолько, что его лезвием даже мою нежную кожу придется пилить долго и старательно. Ни оружия на стенах, ни головы какого-нибудь несчастного зверя с клыками или рогами, ни острой завитушки на мебели и на камине.

— Что ты ищешь на сей раз?

— Что-то острое. — Не бить же ради осколка вазу?

— А острое-то тебе зачем? — Мужчина выпрямился, передал мне лист со схематичным планом дома.

— Мне нужна капелька моей крови для поиска кольца. — Я взяла план, улыбнулась благодарно и положила бумагу на кофейный столик.

— Ты же говорила, что не колдунья, хотя явно собираешься колдовать.

— Я не колдунья. Это… другая магия. Не для людей.

— Хочешь сказать, ты не человек? — Беван окинул меня взглядом внимательным, изучающим.

— Я человек, — заверила я. — По большей части.

— Давай руку.

— Зачем? — насторожилась я.

— Надеюсь, тебе действительно нужна капля крови, а не перерезанное запястье?

— Совсем чуть-чуть. — Я отогнула указательный палец.

— Тогда, если не боишься…

Я протянула руку, и мужчина обхватил бережно мое запястье. Словно во сне я наблюдала, как Беван подносит мою кисть к своим губам, целует указательный пальчик и приоткрывает рот, обнажая удлиненные клыки в верхнем ряду зубов. На секунду мелькнуло желание высвободить руку и убежать отсюда, но я сдержала малодушный порыв, только облизнула пересохшие вдруг губы. Я виновата, мне и исправлять. Поэтому придется потерпеть немного.

Острый кончик клыка коснулся подушечки пальца, надавил, прокалывая кожу. Я ойкнула, поморщилась невольно от боли, несильной, но противной. Беван мгновенно отпустил мою руку. Я глянула на набухшее алое пятнышко на пальце, повернулась к столику и простерла над планом укушенную руку ранкой вниз. Закрыла глаза, представляя кольцо мысленно, четко, как если бы оно сейчас лежало предо мной.

— Услышь меня тот, кто связан со мной кровью моей. Явись пред хозяйкой своей, укажи пути-дорожки во тьме.

Я не видела, но чувствовала, как моя сила потянулась тонкими вихрями, скользнула по линиям планам, изучая, ощупывая, проверяя. Папа связал меня с кольцом давно, еще когда я была подростком, и научил, как использовать поисковое заклятие, однако прежде мне не доводилось применять его на деле. Впрочем, прежде я и не теряла кольцо.

Я повторяла заученные когда-то слова раз за разом, пока палец не закололо. Ощутила, как сорвалась с подушечки тягучая капелька крови, упала красной кляксой на план, указывая местонахождение Кадиима. Я открыла глаза и, инстинктивно сунув палец в рот, дабы зализать ранку, склонилась над листом.

— Один из салонов на втором этаже, — сориентировался Беван.

Я быстро сложила бумагу вчетверо и вышла из гостиной. Мужчина последовал за мной.

— Беван, ты не обязан идти со мной, — возразила я в коридоре. — Возвращайся в зал, я и сама справлюсь.

— Не в моих правилах бросать девушку одну в беде. — Мужчина взял меня за руку. — К тому же со мной ты скорее доберешься.