Внезапно всё внутри похолодело. Я снова подумал о том, что Тихомир в любом случае узнает про мои способности. Зря мы затеяли этот обман… Хотя, как-нибудь выкручусь. Всегда скрывать свою магическую силу всё равно не получится. И я об этом знал с самого начала.

Скажу ему тогда, когда буду достаточно силён. Пожалуй, это лучшее решение. Хотя, что-то мне подсказывало, что Тихомир узнает всё ещё раньше.

— А может ты ещё попросишь меня жерла закрыть? — староста поглядывал на потрескавшуюся сероватую кожу своих рук. Он привык к ней ещё с рождения.

— Нет, — разумеется, мужчина знал, что закрыть жерла невозможно. — Мы всего лишь хотим перебраться в место силы, в дальний лес.

— Без магов, да хотя б десяти, нам там делать нечего. Понимает это твоя тупая башка или нет?! Всегда здесь жили и не боялись! А тут прям страшно стало, ага.

— Про место силы мы совсем недавно узнали. Демоны же туда не лезут? Так?

— В явление не лезут. Но от тварей, какие приходят в прорыв место силы не спасёт. Поэтому нам нужны маги. Денег им платить у нас нет. В сраной академии зарплата намного больше, а главное никакого риска сдохнуть в компании низших. Ну скажи ты мне, как заставить мага защищать отбросов этого мира?

— Да никак… но можно же хоть что-то в Погребках сделать? Каждый прорыв кого-то да выковыривают из дома. Мы не хотим трястись от страха и помирать.

— Так найдите мастера! Пусть он укрепляет механизмы. Мой вон чёртов люк за двадцать лет ни одного демона не впустил.

— Но вы староста, — слегка подняв плечи, виновато произнёс мужчина, — не все могут позволить себе надёжные механизмы.

— Для села я делаю всё, что в моих силах, — Ольгерд почесал седую бороду. При желании его подбородком можно было чистить рыбу или скоблить ржавчину. — Не нравится? Так я здесь никого не держу… как говорил мой дед, попутного ветра вам в жопу!

— Ну… а с полями что делать? Их почти каждую ночь топчут да жрут.

— Тебе меч дать, что б ты их охранял?

— Мы просто хотим жить лучше.

— А кто ж не хочет? Это всё или ещё на что-нибудь пожалуешься? Может у тебя спинаболит? — усмехнулся старик.

— Есть ещё новость, — он словно боялся про неё сказать, — разведчики сообщили… ну…

— Говори, не сожру я тебя!

— Неподалёку видели кочевников. Неясно как скоро они здесь будут.

— Вот дрянь! Как же всё достало! — Ольгерд кипел злобой, — нужно готовиться к защите уже сейчас. Ты понял?!

— Да, я все сделаю.

— Убирайся! — гаркнул старик и отвернулся, — хватит с меня гнилых вестей.

— Ухожу… — мужчина кивнул, нахмурился, и направился к выходу.

Он прошёлся по одному из самых просторных жилищ всего села Погребки. Добрался до механизма-люка. Ещё раз завистливо на него посмотрел, нервно фыркнул и вышел на поверхность. Когда он поднялся, то встретил сына старосты.

Тэд выглядел так, словно весь день валялся в грязи, а потом не очень хорошо отмылся. Под его носом кривой чертой засохла кровь, а на злобном лице красовались фингалы.

— Чё выставился?!

— Тебе показалось, — отведя взгляд в сторону, ответил мужчина.

— Смотри мне! А то назначу тебе двадцать ударов за косоглазие. Ха-ха! — с ненавистью засмеялся парень и спустился вниз. После послышался скрежет железа и люк закрылся. В воздух поднялась серая пыль.

— Сопляк драный, — едва не во весь голос выругался мужчина, — чтоб вы сгнили оба!

Он шёл по пустоши домой и размахивал руками. Его, как и подновляющее большинство жителей села, бесило то, что староста не считался с чужими мнениями. Всё и всегда решал сам, не терпел никаких изменений. Фактически прямо говорил, что против любых перемен. Даже если те, по мнению большинства, приведут к положительным изменениям.

Люди давно грезили переездом в более безопасное место. Почти всех устроила бы жизнь у городских стен. Впрочем, горожане бы не позволили низшим облепить город хоть с одной стороны. Они с презрением относились к людям, которые жили на пустошах и не блистали умом или магией. Тем более не любили безродных бедняков.

А в Погребках, как и сотнях других подобных поселениях, становилось хуже с каждым годом, если не сказать месяцем. Низшие едва справлялись с выплатой еженедельной подати в город.

Земледелие вести становилось всё труднее. Конечно, пшеничные, кукурузные, ячменные, картофельные и многие другие поля могли приносить несколько урожаев в год, из-за отсутствия зимы. Но и это не очень помогало, когда около четверти полей просто засыхали. Ещё какая-то часть вытаптывалась или сжиралась ночными монстрами. Да чтотам говорить, и обычные звери пустошей были не лучшими друзьями растительности. Болезни с вредителям— насекомыми тоже пока никто не отменял.

Всё что оставалось от проросших посевов да успевало созреть и приносило урожай. Что до животноводства, то его, в привычном понимании, в Погребках не было. Защищать животных на поверхности низшие не имели возможности. Любую скотину бы просто превращали в оболочку с наступлением ночи. Уже не говоря о том, что и прокормить небольшое стадо в пустошах та ещё задачка.

Были редкие жилища низших, где люди умудрялись держать небольших животных и совсем крохотных. Практически никого из них нельзя было пустить под нож. Животные приносили пользу иначе. Убивать их ради мяса было просто глупо.

Например, в одно из убежищ хозяева принесли несколько ящериц, чтобы те просто сжирали всех насекомых, которые каждую ночь выползали из щелей в деревянных стенах. Где-то жили и пауки, которых держали для этих же целей.

В другом подземном доме люди умудрялись держать целый курятник. Вонь стояла страшная, приходилось каждый день думать о пропитании не только себя, но и нескольких несушек. А ещё нужно было выносить помёт, да подальше от люка. Следить за куриными блошками, которые становились проблемой не только пернатых. Но всё это окупалось яйцами, куры несли от трёх до десяти в сутки. В самый чёрный день их можно было и заколоть.

Особенно отличилась семья Кропачёвых. Они держали в убежище, в отдельной комнате, кошек. Одного, временами двух, самцов и несколько самок. Вот у тех так точно нельзя было носом в доме дышать. Впрочем, у них всегда и всего хватало. Кошки требовались людям, чтобы защищать свои убежища от крыс, мышей и прочих мелких гадов. За них семейство и получало много всего полезного, от еды до оружия.

Жизнь в селе не была сахаром. К слову, и этот сладкий белый порошок считался среди всех низших очень ценным и невероятно торжественным лакомством. Его могли есть разве что на праздник, пару раз в год. И только в том случае, если получалось его где-то раздобыть. Обычно менялись с городскими, которые приезжали собирать подать.

— Вот же ж чёртов демон! Зараза, сволочь, гни… — всё не унимался мужик и сыпал бранными словами.

Его никак не отпускала злоба из-за свинского отношение сына старосты. Всем приходилось это терпеть, даже тем, кто запросто мог навалять Теду. Дело в том, что Ольгерд держал всё село в страхе и если бы он не поддерживал монетой и привилегиями некоторых влиятельных, пусть и низших, мужей, то его бы уже давно свергли или убили.

Единственный человек, который мог повлиять на Ольгерда был магом. Он приезжал в село вместе с боевым отрядом раз в неделю, чтобы собрать подать. Не деньги, а сгустки, смолу и солнечные камни. Также городские не отказывались и от всего, что низшие могли добыть или вырастить на пустошах

* * *

Тед спустился домой. Первым делом он хотел сообщить отцу о произошедшем. Ни как сын отцу, а как законник — старосте. И в первую очередь не о проигранной драке, а о появлении мага в селе низших. Больше же всего парень желал отомстить за свои унижения.

— Отец!

— Да, сын?

— У нас объявился маг.

— Что?! Быстро ступай сюда и всё мне расскажи.

Парень вошёл в просторную комнату отца с несколькими солнечными камнями на потолке. Его внешний вид кричал: случилось что-то из ряда вон.