Мертен подхватил чайник с плиты, проверил достаточно ли там воды и поставил обратно, поджигая огонь.

— Не темните, поведайте о вашем страшном проклятье, — она устроилась на диване, поглаживая Ричарда.

— Как вам известно, когда-то в Лилехейме происходили ужасные события, связанные с вашим народом. Многие люди участвовали в гонениях на фей. Одним из них был мой прадед. Скольких несчастных он замучил, прежде, чем обескровить мне неизвестно, но умирая, одна из фей прокляла его и заодно весь наш род, — он вытащил из подставки две тарелки и разложил на них бутерброды.

— В чем же заключается проклятье? — Титания прижала колени к груди, внимательно следя, как пальцы лорда разрывают упаковку с чайным пакетиком и как бережно он обращается с бабушкиным сервизом, внутри разлилось давно забытое чувство… нежности.

— В том… что мы не можем почувствовать вкус жизни. От рождения я вижу все окружающее в тусклых серых тонах. Не чувствую вкуса еды, питья. Эмоций: нежности, страсти, влюбленности, возможно изредка раздражения, но мои вечные спутники — это тоска и одиночество, — он поставил на столик тарелки и выключил посвистывающий чайник, из носика поднимался пар.

Мертен сел на стул, налив кипяток в чашки, и по кухне поплыл аромат мяты:

— Запахи я тоже не чувствовал…

— Чувствовал? — уточнила Титания приблизившись к нему.

— До тех пор, пока мы не встретились, — он поставил чайник на подставку и накрыл ее руки своими. — Сейчас чувствую тепло и нежность. Пахнет чем-то приятным, — он вдыхал ароматы, ловил мельчайшие детали окружающего его пространства, пока не остановил взгляд на ярких зелено-голубых глазах Титании. В них было любопытство:

— Ты когда-нибудь целовался? — вдруг спросила она.

— Да, и не раз, но ничего не почувствовал. Как и в постели, — он приложил ладонь к своему бьющемуся сердцу. — Вдали от тебя, я испытал не обычную тоску, а куда более сильную, от которой хочется скорее сбежать: но некуда и не к кому. Потому что ты боишься, что я причиню тебе вред, — его взгляд наполнился болью, скопившейся в его сердце за годы, прожитые без эмоций.

Титании стало жаль Мертена: «Он не виноват в том, что сделал его родственник, но вынужден нести проклятье на своих плечах».

— Мой прадед, дед и отец сошли сума оттого, что не могли жить и чувствовать, как все нормальные люди. Каждый из них, рано или поздно, заканчивал жизнь самоубийством. Моего отца не тронула ни смерть второго сына, ни жены. Брат умер от горячки, после этого, мать не прожила и полугода. Она не выдержала такой жизни.

Титания поставила чашку на стол и дрожащей рукой прикоснулась к щеке Мертена.

Мужчина вздрогнул и закрыл глаза, пока фея гладила его по голове, зарывшись в волосы. Он осторожно подтолкнул ее к дивану, и она послушно села. Лорд встал перед ней на колени, чувствуя, как женские пальцы пробежались по его затылку, коснулись подбородка.

«Вот оно, то, о чем я мог лишь мечтать и наконец-то ощутил», — подумал Мертен.

— Твой чай остынет, — полушепотом сказала она, кладя ладони ему на плечи и улыбаясь. — Стоит попробовать бутерброды, уверена, тебе понравится их вкус.

От этой улыбки внутри Мертена разлилось нечто теплое: он чувствовал, что сердце больше не колет от привычного холода.

Бутерброды оказались вкусными и хрустящими благодаря листьям салата, а чай сладким, оставляющим приятное послевкусие.

— Как ты нашел мой дом? — спросила Титания, беря из вазочки мармеладку со вкусом дыни.

— Спросил у местных, когда покупал цветы, — ответил лорд.

Стоило Мертену въехать в городок, как он не поверил в то, что увидел.

Лорд попал в сказку, и именно здесь, овеянная волшебством, жила фея.

Его родовой замок находился близ гор, окруженный густыми лесами и озерами. Там Мертен видел простор и свободу. В Плёсе же, ютящиеся на холмах, по обеим сторонам реки кукольные домики создавали ту самую уютную атмосферу, которую Мертен в последний раз видел в детстве, побывав с матерью и живым младшим братом в подобном городке на границе их королевства.

О Спицыных он с легкостью узнал от старичка в цветочной лавке.

— Да-да, Спицыны. Только Шанны сейчас нет, но я знаю, что ее внучка — Титания, приехала, — он вытащил из холодильника упаковку ирисов. — Моя дочь работает в продуктовом магазине и рассказала, что Тита зашла к ней купить продукты на несколько дней.

— Я здесь впервые, и должен привезти госпоже Спицыной материал для платьев, — он смотрел, как ловко дед составляет букет, обворачивая его в защитную упаковку, и перевязывая лентой. — Далеко ли ее дом?

— Не близко и не далеко. Поедешь вниз и вдоль набережной направо, а там вверх. Ориентируйся на церковь Вознесения на холме, — дед вручил ему готовый букет, и Мертен расплатился карточкой, радуясь, что за сегодня ему не пришлось колдовать себе пачку наличных, которая мешалась бы в кармане.

— Спасибо, — он кивнул старику и вышел из лавки. На улице пошел снег и в свете тусклых фонарей, он неторопливо доехал до дома феи.

Вначале Мертен испугался, что мог пропустить поворот и, лишь приглядевшись, увидел, что среди густых ветвей скрывается узкая дорожка, рассчитанная на проезд одной машины.

Дом оказался двухэтажным: старинным с ажурными рамами на окнах, низким заборчиком, чтобы было удобно разговаривать с соседями. Но ни соседей, никого другого, кроме Мертена здесь не было.

Обойдя вокруг, он заглянул в окошко, где в уютной комнате на табурете сидела фея. Она смотрела на что-то в своей руке и разговаривала сама с собой, бурча что-то под нос.

Его губы дрогнули в кривой улыбке, он вернулся к двери и постучал.

— Я приехал тебя расстроить, — продолжил Мертен, и девушка озадаченно на него посмотрела. — Сегодня днем было проведено очередное испытание, и некоторые барышни выбыли. В их числе леди Сюзерен, для нее ты расстаралась с золотой парчой, Иоланта — фиолетовый атлас и…

— О нет! — фея скривила лицо, став похожей на капризного ребенка у которого отобрали любимую игрушку. — Я так старалась, что же теперь делать? — она подошла к шкафу и продемонстрировала лорду готовые платья.

При виде такой красоты, у Мертена бы рука не поднялась их выбросить. Он задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и подтянул к себе лежащий с краю ноутбук.

На загоревшемся мониторе, увидел файл и, взяв мышку, начал:

— Я отмечу выбывших девушек и, кстати, — он поманил к себе портреты новых участниц, и те, поднявшись с ковра, встали вдоль спинки дивана. — Это новенькие, быть может не стоит уничтожать твой труд, и мы подберем наряды для них?

Титании эта идея понравилась, и она внимательно изучила новые лица:

— Попробовать можно, с учетом что у некоторых схожие размеры и придется разве что немного ушить, — она поманила к себе золотое платье и приложила его к портрету леди Селении, чей рыжий цвет волос подчеркнула бы золотая парча. — Одна обладательница дизайнерского платья есть! Какой же конкурс вы устроили, что так быстро избавились от неугодных леди? Нехорошо, лорд Мертен, — она лукаво улыбнулась, в ее глазах сверкали насмешливые, но добрые искорки, и Мертен улыбнулся в ответ, чувствуя, что окончательно вернул себе расположение самой желанной женщины.

— Дуэль на шпагах.

— О! — фея удивленно захлопала глазами. — Не знала, что леди умеют фехтовать, надо же…

— Умеют, и весьма неплохо, кстати фиолетовый атлас больше не понадобится леди Иоланте — она выбыла.

Титания тяжело вздохнула и сначала примерила платье к сероглазой девушке, обладающей холодной красотой — леди Азалии, но передумала и отдала предпочтение Елении.

В этот раз Мертен потрудился обозначить каждый портрет крохотной табличкой с именем. Об особенностях неизвестных барышень, Титания решила узнать позже, чтобы переделать под них наряды, конечно если это потребуется.

— За бирюзовое и салатовое можно не волноваться, леди Лета и Брижит прошли дальше по конкурсу.