– И тогда вы решили избавиться от ставших опасными помощников, - подсказал я.

Мой голос все-таки предательски дрогнул. Оуэн взглянул подозрительно, и я поспешил успокоить его:

– Весьма разумный шаг, профессор. Я на вашем месте поступил бы точно так же.

– Ну, сами подумайте, куда нам было деваться? - воспрянул духом Бриль. - Мы же не могли их просто так отпустить! Они раззвонили бы о картах на весь мир, и Совет ОНГ тут же наложил бы на наши разработки свои загребущие лапы, объявив их вне закона, как это уже было с чипом подчинения и прочими, крайне полезными вещами.

– Конечно, профессор. Вы правы, их нельзя было отпускать, - поддакнул я.

– Вы меня понимаете, - удовлетворенно кивнул Бриль. - Мы предоставили им выбор. Мы честно и откровенно посвятили их в курс дела и предложили работать на нас. За очень большие деньги. Несколько маоли проявили понимание и патриотизм и согласились. Но большинство отказались и…

Я отвернулся, делая вид, что рассматриваю рыбок. Он не должен был сейчас увидеть выражение моего лица.

– …подлежали ликвидации, - договорил Оуэн.

Мои пальцы стиснули рюмку коньяка. Среди этого большинства был Рарк…

Так получилось, что мы с Григом рано покинули Центр - всего через полгода после взрыва Лагуты, а Рарк остался и подлежал ликвидации…

Я, Григ и Рарк дружили с пеленок и были, что называется, не разлей вода. Наши родители частенько шутили, что уже и сами запутались кто чей сын, потому что мы постоянно были вместе, живя по очереди то в одной семье, то в другой, то в третьей. Правда, после школы наши пути разошлись - Григ поступил в Горный, я во Внешний Патруль, а Рарк обожал астрономию и хотел стать ученым. Но как же мы обрадовались, встретившись в том самом Научно-исследовательском Центре!

А потом был взрыв Лагуты, и наша жизнь взорвалась вместе с ней. Беда еще больше сплотила нас троих - ведь, кроме друг друга у нас не оставалось никого из близких. Во время катастрофы погибли жена Грига, его отец, мои родители и дед, все родные Рарка и миллионы других - людей и маоли, которые оказались разменными пешками в бесконечной, жестокой, военной игре.

Нам сказали, что это дело рук окарцев, мы поверили и захотели отомстить. Мы действительно работали, как проклятые, сутками не отрывались от компьютеров, забывая про сон и еду. Но некоторые из нас так и не смогли пережить потерю - сходили с ума или кончали с собой.

Григ тоже был тогда на грани самоубийства - он постоянно, ежесекундно думал о своей Агише. Мы с Рарком не спускали с него глаз, и однажды лишь в самый последний момент успели предотвратить трагедию. И тогда Рарк отозвал меня в сторонку и сказал, что надо срочно что-то предпринять. Надо как-то заставить Грига жить. Мы долго думали, а потом решили - ему нужно действие. Не двадцатичасовое сидение у компьютера, а действие. Настоящее.

"Григу нужно в армию, - сказал я. - Чтобы реально, с оружием в руках противостоять врагу. Серьезно, Рарк. Давайте все втроем рванем в штурмовики?"

"Идите вдвоем, - отказался Рарк, - армия не для меня. А вот Григу, пожалуй, это сейчас то, что надо".

Так наши с Рарком пути разошлись во второй раз.

Мы с Григом обратились к кураторам Центра с просьбой отпустить нас в армию. Они согласились рассмотреть наши заявления, и для начала отдали нас психологам. Те долго и муторно тестировали нас, а потом передали в руки военных. Нам пришлось сдать кучу разных нормативов, но, в конце концов, наше желание исполнилось. Мы приняли воинскую присягу. Правда, служить нам вместе не довелось. Грига зачислили в штурмовики, а в меня мертвой хваткой вцепилась разведка.

Мы с Григом расстались, но я имел возможность издалека следить за его карьерой - еще бы! - очень скоро он стал живой легендой. Мою же деятельность окутывала тайна. Я не имел права раскрываться даже перед ним…

– Но вы не слушаете меня, - обиженно сказал Оуэн. - Вам не интересно?

– Ну что вы! - спохватился я. - Очень интересно. Так вы говорите, что те маоли, которые отказались сотрудничать с вами, были ликвидированы? А как именно их убили, вы знаете?

– Не помню точно, - отмахнулся Бриль. - Расстреляли, кажется.

…Мне сказали, что в Центре началась эпидемия. Нам с Григом даже не позволили похоронить Рарка. Сказали, что всех погибших сожгли…

– А какая разница, как? - добавил Оуэн.

– Вы правы, никакой, - обаятельно улыбнулся я. - Просто профессиональное любопытство.

– Кстати о вашей профессии… Мы можем договориться. Я заплачу вам три миллиона кредитов, если вы сделаете вид, что не нашли меня.

– Добавьте еще миллион и считайте, что мы договорились. - Я разлил по бокалам остатки коньяка и спросил: - Но расскажите же мне, почему вы решили сбежать?

– Почему… - Оуэн залпом выпил свой коньяк и сунул в рот дольку лимона. - Да потому что казавшаяся бесконечной работа над картами подходила к концу, и я вот-вот стал бы не нужен. Но я слишком много знал, и меня вряд ли отпустили бы живым. Я предпочел не проверять, так ли это, и сбежал.

Он умоляюще посмотрел на меня и вытер проступившую на лбу испарину.

– Вы понимаете, я хочу жить! Очень хочу! Просто жить!

– А разве они не хотели? - откликнулся я, но Бриль уже не слышал - растворенный в последней порции коньяка препарат полностью отключил его сознание.

Все. Наконец-то можно было бросить притворяться, прекратить играть роль и дать волю обуревавшим чувствам. Открывшаяся правда сводила с ума. У меня не просто выбили почву из-под ног, мне практически переломили хребет. Оказалось, что все, чем я жил, во что верил и чему посвятил последние двадцать лет, было ложью. Наглой и циничной ложью. Двадцать лет из меня делали дурака. Рискуя жизнью и полностью забывая о себе, я истово защищал идеалы, которые, как оказалось, не стоили и гроша! Двадцать лет я искал врага, уничтожившего Лагуту, даже не подозревая, что на самом деле преданно служу ему!

Мне хотелось выть. Бить кулаками о стены. Разорвать на куски пребывающего без сознания Оуэна Бриля, а потом пустить себе пулю в лоб.

Но я не сделал ни того, ни другого. Я немного посидел, бездумно следя взглядом за скользящими среди водорослей золотыми рыбками, а потом набрал на коммуникаторе код, вызывая своих оперативников.