Во время завтрака Ангеловский возобновил вчерашний разговор о поездке с Николаем.

— Денисова, вот скажи, в кого ты такая невезучая? Это надо ж было умудриться залить напитком щегольской пиджак Емельянова. Неужели не заметила, как он к нему бережно относится? Пылинки сдувает. Удивляюсь, как Емельянов руки тебе не оторвал. Даже химчистка от этих пятен «Байкала» не поможет, только выбрасывать.

— Везучая, что ты наговариваешь? — вспыхнула девушка. — Вот в детстве, когда мне было восемь лет, я потеряла деньги, которые мама мне положила в рюкзак на завтраки.

Молодой человек фыркнул:

— И это ты называешь везением? Совсем с головой дружить разучилась?

— Ты не дослушал! — рассердилась Валерия. — В те времена на завтраки в школе сдавали по одному рублю тридцать копеек в неделю. Запомнилась эта цифра, потому что тарифы не менялись годами.

— Я тоже помню, — нетерпеливо мотнул головой Ярослав, — тарифы единые по всей Империи, до сих пор столько сдают за буфет. Мои младшие братья-близнецы сейчас в старших классах, забыла? Так что я в курсе.

Девушка потерла пальцами виски. Этот неугомонный Ангеловский сбил ее с мысли:

— В то утро у мамы не нашлось мелких денег, и она положила мне в рюкзак трехрублевую купюру и велела заплатить за завтраки за две недели. Папа тогда еще напомнил, чтобы я не забыла отдать учительнице деньги. Мама предложила сдачу оставить себе. Я тогда еще обрадовалась, что смогу купить любимые пирожки. Как раз хватало на четыре штуки за оставшиеся двадцать копеек.

Лицо Валерии раскраснелось, и парень насмешливо смотрел на нее, но не перебивал, ожидая продолжения, раз уж один раз девушка его одернула.

— В тот день, как сейчас помню, из дома вышла с тремя рублями, а в школе обнаружила, что их нет. И, конечно, не помню, где потеряла.

Молодой человек прикрыл рот тыльной стороной ладони и спрятал лицо, стараясь промолчать и не прокомментировать, что он на самом деле думал о подруге детства и ее умственных способностях. Надо сказать, крепился он изо всех сил.

— Во время уроков я как-то даже забыла про эту трешку, — не замечая усмешки на лице Ангеловского, — так день и пролетел незаметно. А потом домой иду, и тут до меня доходит, что родители отругают за потерянные деньги. И как начала я рыдать.

— Кто бы сомневался? Ты же ревешь по любому поводу! — Ярослав все-таки не выдержал.

Валерия обиженно засопела.

— Рассказывай уже, что дальше-то, — ворчливо поторопил молодой человек.

— А дальше, иду я по нашей улице, слезы градом, ладошками щеки вытираю, — продолжила свою историю девушка.

— Носовой платок ты и в детстве не носила в кармане, — хмыкнул Ангеловский.

— Будешь слушать или нет? — возмутилась подруга.

— Слишком смешно рассказываешь, — иронично заметил парень и поднял руки, как бы капитулируя. — Обещаю больше не перебивать.

— Вечно ты обещаешь, а потом все равно не даешь мне и слова сказать!

Валерия смешно наморщила нос, шутливо выражая крайнюю степень возмущения. Молодой человек нетерпеливо кивнул.

— Когда до дома оставалось метров двести, навстречу идет соседка, которая через три дома от нас живет, и спрашивает меня: «Что случилось?» Я сквозь слезы принялась рассказывать, какое горе со мной приключилось. И тут соседка говорит: «Да ты что? Представляешь, на работу утром сегодня шла, смотрю, а на тротуаре купюра трехрублевая лежит. Так это, оказывается, твои деньги были!» Она из сумки достала мои три рубля и отдала мне.

Ангеловский уже не знал, смеяться ему или плакать, а только качал головой, стараясь спрятать улыбку.

— Я так обрадовалась, — восторженно продолжала вещать девушка. — Настроение сразу лучше стало. А дома про потерю я не рассказала. Видишь, как повезло? А ты говоришь — я невезучая!

— Теперь я понимаю, что ты не только везучая, но еще и с детства была глупая, — скорбно вздохнул Ярослав. — Денисова! На работу в нашем районе люди ходят к восьми часам утра, а в школу дети идут к половине девятого. Соседка никак не могла идти на работу после тебя и найти твою трешку. Эх, голова садовая!

— Что? — жалобно пролепетала Валерия. — Правда?

— Дошло, наконец? — заметил парень.

Из горестных раздумий о своей невезучести и о том, что соседка отдала девочке собственные деньги, чтобы успокоить, Валерию вывел звук пришедшего на телефон видеосообщения.

— О! Наверное, родители! — всполошилась девушка и открыла интерактивное послание.

С экрана на нее смотрело напряженно улыбающееся мамино лицо. «Опять делает вид, что рада со мной пообщаться», — мельком заметила Лера.

— Доченька! — защебетала Регина Денисова. — Два года назад бабушкин кузен, твой двоюродный дедушка, привозил с Марса замечательный марсианский цикорий. Будь лапочкой, когда домой в отпуск на Землю полетишь, купи в Святосилуанске килограмм пять этого цикория. Замечательный напиток! Нам с отцом очень нравится. Та упаковка, которую бабушкин родственник привез, уже почти кончилась. Ну, все, убегаю. Удачи!

На этом видеосообщение заканчивалось. Вот так! Никаких тебе: «Здравствуй, доченька! Как дела? Как долетела? Как разместилась, какие жилищные условия? Как работа, коллеги, начальство? Все ли в порядке? Не болеешь?» А отец даже не удосужился оторваться отдел, чтобы хотя бы запечатлеться для послания вместе с матерью. Что с дочерью — неважно. Лишь бы родная кровинушка не забыла привезти родителям заветный напиток. И только оклик Ярослава вывел девушку из тяжких раздумий:

— Эй! Денисова! Чего зависла? Запиши куда-нибудь или напоминание на телефон поставь, что цикорий матери надо купить, а то забудешь.

— С таким феноменальным везением, как у тебя, Денисова, только вешаться идти, — усмехнулся Ангеловский.

— Почему это? — недоуменно спросила подруга, потому что иногда просто не понимала юмора своего друга.

— Веревка оборвется, — хмыкнул Ярослав.

— Не настолько плохая у меня жизнь, чтобы вешаться, — обиженно буркнула девушка.

— Ой, все, — махнул рукой молодой человек, — что с тебя взять, если ты даже шуток не понимаешь.

Лера с сомнением посмотрела на парня, не понимая причины его веселья.

— Не везенье должно быть на вооружении любого здравомыслящего человека, а смекалка, — наставительно произнес Ангеловский. — Идем в контору, пока не опоздали. По дороге расскажу.

В десятом классе, когда Ярослав еще планировал после школы поступать в медицинскую академию, парень продолжал помогать отцу в клинике. После уроков Ангеловский побежал на работу в больницу. Молодой человек трудился в тот период санитаром в реанимации и надеялся на спокойное дежурство, но ему не повезло. В отделение привезли парня, жертву несчастной любви.

— По весне таких идиотов просто пачками в больницы привозят, — бурчал принимавший его врач, — гормоны бушуют…

Студентик чем-то травился, но не до конца. Откачали его, капельницу сделали, и паренек лежал в палате, но все время орал:

— Жить без нее не буду! Все равно убью себя!

Ярослав и еще один санитар несостоявшегося самоубийцу ремешками к кровати прикрутили, а студент не унимался. Поскольку с пареньком в плане здоровья все было в порядке, то доктор велел его из реанимации перевозить, что и поручил Ангеловскому:

— Убери этого придурка куда подальше

Слава повез его с капельницей, а парнишка никак не успокаивался. Дергался и пытался вывернуться из ремней. Ангеловскому надоело смотреть на мытарства студента, и он решил подшутить.

— Значит, жить не хочешь? — вежливо уточнил санитар и зловеще улыбнулся.

— Убейте меня! — завопил парнишка.

— Ну и не надо, — охотно согласился Ярослав, — будешь донором органов…

И отсоединил у студента капельницу. Действие безвредное, однако эффект произвело внушительный. Только что истеривший парень сразу притих. Слава подвез его к лифту и задумался: «А везти его можно двумя путями, поверху, и через подвал, где морг». Когда подъехал лиф, лифтерша равнодушно спросила: