Вдали послышались раскаты грома. Воздух посвежел, и Крис застегнул куртку. Мимо проехал последний трамвай. Его звон послужил сигналом, и сверху упали тяжелые дождевые капли.

Крис стоял под навесом остановки. Мимо проезжали автомобили. Их фары отражались в мокром асфальте, так же. Как и слегка подсвеченные витрины уже закрытых магазинчиков. Работал только продуктовый и, глядя на припоздавших покупателей, Крис почувствовал, что голоден.

Наказ Анны засел в голове намертво. Но на память пришли слова Марко о поставщиках – в кафе закупали продукты из других городов. Крис подозревал, что дело не только в этом, но возвращаться домой не хотелось. И, решившись, он смело шагнул под дождь.

В магазин ворвался, мокрый до нитки. А потом долго изучал надписи на продуктах. Все они были привезены из других городов: в Вересковой Пустоши не было своего производства, разве что пекарня и небольшой мясной цех на окраине.

Решив, что если он съест шоколадный батончик, ничего не случиться, Крис подошел к прилавку. Продавец поздоровалась, и не глядя пробила товар. Пиканье кассы всколыхнуло неприятные воспоминания, но ничего не случилось. Решив, что видения связаны с конкретным магазином, тем самым, в котором персонал носит красные кепки с вензелем, Крис направился к выходу, разворачивая шуршащую упаковку.

Вместо шоколада батончик оказался полит глазурью, да и обещанных орехов в нем почти не нашлось. Разочаровавшись в позднем ужине, Крис толкнул дверь и вышел.

Дождь успел закончиться. А вот улица преобразилась: между чопорных магазинчиков светились рекламы баров и ночных клубов.

Вересковой Пустоши оказалось не чуждо ничего человеческое: благопристойный днем городок с наступлением ночи превращался в гнездо порока.

Из открытых дверей лилась музыка. Крики расслабляющихся после трудового дня гостей оглашали окрестности. У входа в ночной клуб крутились на пилонах две девицы, а еще две совали прохожим визитки. Чуть дальше тем же самым занимались несколько смазливых парней, но они искали женщин.

Крис повертел в пальцах картонный прямоугольник. Черный бархат и золотое тиснение манили отдыхом и роскошью. Парень махнул рукой и нырнул в струи льющегося со всех сторон света. Яркого, ослепляющего. Он был словно граница между серым прошлым и радужным настоящим.

Одетая в костюм зайчика девушка мило улыбнулась и позвала за собой. Шла, виляя бедрами, так что белый пушистый хвостик мотался туда-сюда, навевая порочные мысли. Их стало больше, стоило Крису шагнуть в общий зал.

Тусклый свет, поднимающийся от пола, едва освещал дергающиеся на возвышении силуэты – они танцевали под оглушительную музыку. Разноцветные лазерные лучи пронзали клубы дыма, и, казалось, люди находятся в самом сердце грозы. Рокот барабанов только подчеркивал схожесть.

«Зайчик» подвела Криса к полукруглому дивану. Мягкому и очень удобному: подушки обняли тело, напомнив об усталости. По стеклянной столешнице скользнула черно-золотая папка меню. Цены оказались приемлемые, даже ниже, чем ожидал Крис. Но в этот раз он сдержался, хотя недошоколадки оказалось мало, голод начинал подгрызать желудок пока еще редкими спазмами.

И все-таки возвращаться домой Крису не хотелось. Он ткнул пальцем в меню, указав на кальян с не очень крепкой смесью. Его принесла «белочка» – стройная, с ногами от ушей и с россыпью конопушек по плечам. Лицо при этом осталось идеально-белым, почти фарфоровым.

Девушка поставила кальян на стол, а сама аккуратно присела рядом с Крисом. Он хотел было взять мундштук, но «белочка» перехватила его раньше. Поднесла к пухлым, чувственным губам и сделала вдох. А потом изящно повернулась и выдохнула дым Крису прямо в лицо.

– Интересный способ… – пробормотал тот.

– Можно и так, – девушка опять затянулась и подалась вперед, ловя губами рот парня. А когда Крис отстранился, снова выдохнула, окутав его белым маревом, так что непонятно было, где дым из кальяна, а где – безобидный пар лазерного шоу.

Он поднимался туманом, ласкал лицо и шею, а потом оказалось, что это рыжеволосая красотка в маске белочки.

Крис попытался отстраниться, но мягкие подушки дивана превратились в нежные путы – не получилось даже пошевелиться. Хотел позвать на помощь, но лишь беспомощно открыл рот.

А на танцполе по-прежнему извивались в танце фигуры. Только принадлежали они уже не людям.

Крис помотал головой, чтобы избавиться от наваждения: в мареве было не понять, рога это, или тематическое украшение на голове человека. И вон та извивающаяся между ног змея – дополнение к костюму, или настоящий хвост?

Сладковатый дым проникал в легкие, кружил голову. Крис полуразвалился на диване, обнимая одной рукой «белочку». Во второй был зажат мундштук кальяна.

Музыка гремела, а огни лазерного шоу мелькали, сбивая с толку. Крис не мог понять, что это: кошмарный сон, или…

Он попытался отодвинуться от девушки, но не смог пошевелиться. Тепло женского тела обжигало даже сквозь плотную куртку, а когда её рука скользнула по бедру, не спасли и джинсы.

Кровь прилила к голове. Вспомнились все обиды. На миг Крису захотелось послать все к чертям и ответить на откровенный призыв: покрепче обнять податливое тело, впиться губами в мягкий, порочный рот…

Но в этом клубе было слишком много теней.

Они ковриками раскидывались под ногами, змеями скользили между столиками, извивались, и Крис почти услышал знакомое шипение.

Это отрезвило. Он сумел отбросить мундштук. Но оттолкнуть соблазнительницу не получалось. «Белка» вцепилась в него нежными клещами, оплела лианами похоти, и с каждым мгновением едва вспыхнувшая решимость гасла, уступая место желанию.

Крис уже не смотрел на танцующих. Ему было все равно. Он стремился выбраться, проснуться, очнуться. И прибег к проверенному способу.

Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae.

Губы онемели. Язык отказывался повиноваться. Крис сосредоточился на молитве: даже произнесенная мысленно, она не теряла своей силы.

Et in Iesum Christum, Filium eius unicum, Dominum nostrum: qui conceptus de Spiritu Sancto, natus ex Maria Virgine…

Он не почувствовал, как отодвинулась только что ластящаяся к нему женщина. Как на мгновение сбились с такта музыканты. Но услышал шаги. Тихие, неторопливые, они эхом отражались от всех поверхностей, и были громче ревущей в динамике музыки.

Крис открыл глаза.

Из бело-сиреневого марева к нему шел мужчина. Очень уверенно шел.

Темный пиджак сидел на идеальной фигуре как влитой. Белоснежная рубашка едва ли не светилась в темноте. И при этом одежда, подходящая для офиса, но никак не для ночном клуба, выглядела уместно.

Крис на мгновение запнулся, сбившись с мысли, но многолетняя привычка помогла возобновить её с того же слова. А мужчина приближался, и вскоре можно было разглядеть его лицо. Вернее, полумаску, закрывающую верхнюю половину лица.

Скупые белые точки и линии на черном бархате складывались в причудливый рисунок, придавая мужчине сходство со зверем, а удлиненные прорези, в которых сверкали глаза с вертикальным зрачком явно указывали – с каким. С котом. Но не с тем раскормленным до безобразия пушистым лентяем. Нет. Ассоциации были иные. Леопард. Пантера. Гепард. Хищник. Хитрый, опасный хищник.

– Помогает? – мужчина подхватил отброшенный Крисом мундштук и затянулся. Женщина куда-то исчезла, тихо и незаметно. Новый знакомец уселся на её место, неприятно – близко, но недостаточно, чтобы это казалось неприличным.

– Что? – уточнил Крис.

– Молитва, – кальянный дым клубился между приоткрытых губ, вырывался наружу белесым облачком и растворялся в пространстве.

Задав вопрос, новый знакомец ждал ответа. И под его внимательным взглядом было очень неуютно.

– Наверное, мне лучше уйти, – навязчивой девицы больше не было, и Крис попытался встать. Но не получилось – подушки дивана охватили тело, не пуская.